Книга Есть только те, кто сражается - Луис Ривера

Женщина кивнула и убрала посуду.

— Ты был плох, — сказала она. — Зачем ты сидел целый день на солнце? По виду ты городской житель. Солнце могло тебя убить. Хорошо, что тебя нашел мой сын. Что ты делал на берегу?

Мужчина смотрел прямо перед собой, словно вспоминая что-то.

— Ты понимаешь меня? — повернулась к нему женщина.

— Да, понимаю… Только я не знаю, что я там делал. Где я?

— Ты в доме рыбака.

— Это я понимаю… Какое это море? Какой город поблизости?

Женщина внимательно посмотрела на гостя. Было видно, что он не шутит, а действительно не представляет, где находится. Она сказала, как называется море и какой город раскинулся неподалеку. Для него эти слова ничего не значили. Просто бессмысленный набор звуков.

— Ты помнишь, как тебя зовут? — спросила женщина.

Человек наморщил лоб. Несколько минут он то поднимал глаза к закопченному потолку, то принимался шевелить губами, то скреб в затылке.

— Нет, — ответил он наконец, — не помню… Я ничего не помню.

В глазах его был страх.

— Мой сын сказал, что ты сидел несколько часов, будто истукан. Даже не моргал, хотя солнце было ослепительным. И над тобой все время вились чайки. Много чаек… Они и сейчас здесь.

— Вчера ты сказала, что сын у тебя глухонемой.

— Мы понимаем Друг друга без слов.

— Я не знаю, что ответить. Я обнаружил себя сидящим на камне. Было очень жарко и сильно болела голова. Я, кажется, спал, но меня разбудил крик. Наверное, это кричали чайки.

— Может быть… — сказала женщина. — Море таит в себе множество загадок. Иногда оно забирает у человека душу. Быть может, с тобой произошло именно это.

— Я не верю в эти сказки.

— Откуда ты знаешь? Ведь ты не помнишь даже своего имени. Откуда тебе помнить, во что ты веришь, а во что нет?

Человек потер пальцами виски.

— Скоро вернется мой муж. Поговори с ним. Он дружен с морем. Возможно, он поймет, что к чему.

Хозяин дома вернулся, когда багряно-красное солнце коснулось горизонта. Уже немолодой, грузный, бронзовый от загара, он оставил снасти рядом с дверью и тяжело прошагал к столу. Женщина тут же поставила перед ним дымящуюся миску. Мальчик сидел рядом с отцом и смотрел, как он ест. Взгляд у него был такой же, как тогда на берегу — серьезный и внимательный, как у взрослого, умудренного опытом человека. За все это время ни один из членов семьи не проронил ни слова.

Гость наблюдал за ними из своего угла. Он понял, что дела у людей, приютивших его, идут неважно. Впрочем, похоже, для них это не было редкостью. Люди, которых кормит море, должны быть готовы к тому, что время от времени их обед будет скудным. Стихия не зависит от желаний и нужд человека. В семье рыбака это понимали. Поэтому жили, не ропща и не сетуя на судьбу. Просто жили, как живут тысячи других рыбацких семей.

Наконец хозяин закончил есть и закурил трубку. Человек понял, что пришло время для разговора. Он подсел к столу. Женщина и мальчик занялись своими делами.

Некоторое время оба молчали. Рыбак разглядывал гостя из-под полу прикрытых век и попыхивал своей трубкой, а сам гость лепил катышки из хлебных крошек.

— Жена сказала, что ты ничего не помнишь о себе, — медленно проговорил рыбак. Человек кивнул.

— И тебя сопровождают чайки.

— Я не знаю… Так мне сказала твоя жена, — ответил человек.

— Но тебя разбудил именно крик чайки, — непонятно было, спрашивает рыбак или утверждает.

— Меня выдернул из тумана какой-то крик. Может быть, это были чайки. Или чайка… Разве это так важно?

— Из тумана? Ты был в тумане?

— Мне так казалось. Серый туман… Очень плотный. А потом был крик. Полный тревоги.

Рыбак замолчал, размышляя об услышанном. Человек тоже притих, погруженный в свои мысли. Впрочем, мыслей было не очень много. О чем может думать человек, живущий на свете лишь неполных два дня?..

— Я впервые отправился в море, еще не умея толком ходить, — сказал рыбак. — Мой отец был рыбаком. И его отец… Много столетий мои предки жили на берегу и ловили рыбу. У моря осталось не так много тайн, которых я не знаю… Мы с ним друзья. Я знал людей, у которых оно забрало жизнь, а потом по своей прихоти вернуло ее обратно. Я видел людей, у которых оно похищало душу или разум. Было много и таких, которым оно дарило бездонную мудрость. Знал я и тех, кто ушел к горизонту навсегда. Они не утонули. Они стали чем-то иным… Облаком, бликом на воде, пенистым гребнем волны, чайкой… Все они были отмечены морем. Этот знак невозможно спутать ни с чем. Но ты… Непохоже, чтобы оно коснулось тебя. Хотя… Я могу и ошибаться.

Рыбак выколотил трубку. В хижине стало совсем темно, и женщина зажгла масляную лампу. Мальчик неподвижно сидел на циновке в самом дальнем углу. Казалось, что он спит.

— Ладно, — устало сказал рыбак, — завтра я возьму тебя с собой. Может быть, мы и поймем, что с тобой произошло. А сейчас пора спать. Отдохни хорошенько — завтра тебе понадобятся силы.

Человек закрыл глаза и представил себе слепящее солнце, блики на ярко-синей воде, на которые больно смотреть, холодные брызги на лице, когда лодка скулой встречает волну, свежий, упругий ветер и далекий-далекий берег, расстояние до которого не измерить ни милями, ни часами… Откуда он это знал? И знал ли?..

* * *

Они вышли в море, едва только заспанное солнце выглянуло из-за горизонта. У них было немного еды и вода, которой должно было хватить до вечера. В носу лодки лежали снасти и мелкая морская рыба для наживки.

Когда рыбак и его гость забрались в лодку, там оказалось достаточно места еще для двоих.

«Странно, — подумал человек, — со стороны лодка кажется совсем небольшой. Даже страшно подумать, что эта скорлупка выходит в открытое море… А когда ты в ней, начинаешь удивляться, как такой посудиной может управлять один человек». Рыбак отпихнул лодку от берега, зашел, продолжая ее толкать, в воду и, лишь когда та дошла ему до пояса, одним быстрым движением перебросил тело через борт. Человек предложил свою помощь, но старый рыбак лишь покачал головой и вставил весла в уключины. Тогда мужчина пристроился на корме и опустил руку в море, чтобы ощутить упругое сопротивление воды. Он чувствовал себя немного неловко. Человек, годящийся ему в отцы, гребет, пока он, молодой мужчина, предается ничегонеделанию.

«В конце концов, — подумал человек, — если он хочет, чтобы я был пассажиром, то буду пассажиром. Если не знаешь, что делать — делай, что тебе говорят». Эта мысль его успокоила.

Рыбак сидел на веслах, пока они не отошли достаточно далеко от берега, чтобы поставить парус. Едва серый кусок материи наполнился ветром, лодка рванулась вперед.

Они долго плыли навстречу солнцу. Оба молчали. Рыбак готовил снасти. Человек просто смотрел по сторонам. Берег уже скрылся из виду. Теперь их окружало только море. Бесстрастное, безмолвное. Но живое. Человек вдруг почувствовал, что оно действительно способно мыслить, ощущать, любить, ненавидеть… Он подумал, что все эти разговоры о душах, украденных морем, — не пустая болтовня безграмотного рыбака. Ему стало немного страшно. Он был крошечным слабым существом в смехотворно маленькой скорлупке, которая покачивалась на ладони великана. Великана древнего, почти как само время.