Книга Афганский дневник - Юрий Лапшин

…В кабинете представился командиру. Собрались все заместители. Новый человек из Союза у всех вызывает интерес. Приходится рассказывать все союзные и новости ВДВ, передавать приветы, вспоминать общих знакомых и отвечать на вопросы типа: «Ну, как там у него?» В наших «тесных» войсках почти всех знаю: с кем-то учился вместе, а с Николаем Чудаковым вообще в одном полку служили. Дмитрий Савичев на первых порах взял надо мною шефство. Сначала показал мне мою комнату, затем свозил на склад и приодел. Прощай привычная форма, не надевать теперь до ближайшей командировки в лучшем случае, а то и до отпуска. Но это так далеко. Приоделся и по первому разу себя не узнаю: кепи, ХБ (хлопчатобумажное обмундирование) с устоявшимся здесь названием «эксперименталка», высокие со шнуровкой башмаки (оказались легче, чем я думал). Карманов столько и в таких местах, что поначалу, чтобы найти, к примеру, расческу, хлопаю себя со всех сторон как от радости.

Городок обнесен стеной, в нескольких местах огневые точки с ЗУ и ЗГУ (зенитные установки), стволы направлены в «зеленку» (зеленую зону), ленты со снарядами заправлены, рядом солдаты в касках и бронежилетах — охранение. По рассказам, нас не трогают. Не наша зона ответственности, мы аэродром не охраняем и с «духами» (душманами, то есть врагами) здесь не воюем. А те, в свою очередь, четко знают, где пехота (108-я мсд), а где «командос» (345-й опдп), и к нам не лезут. Разве очень редко залетит шальной снаряд, так это целое событие. За день до моего прибытия пехота обеспечивала свой посты и попала в переделку. Еле вырвались. Потеряли несколько машин, «духи» увели прапорщика и солдата, другого солдата бросили убитым. Командовал колонной Руслан Аушев и, наверное, ему достанется на орехи.

Внутри городка около двенадцати казарм, штаб, вполне приличный клуб, два модуля для офицеров (впрочем, здесь все деревянные казармы называют модулями), столовая и куча различных по виду, размерам и найденному материалу строений (склады, бани, прачечная, хлебопекарня и т. д.). Наш модуль чуть в стороне. Сразу за ним тянется «колючка» (колючая проволока), и метрах в пятидесяти торчат хвосты штурмовиков Су-25. Комнаты у заместителей выглядят по-разному, в зависимости от срока пребывания в Афганистане и обжитости. Моя комната пока без ковриков и картинок, без плиток и кучи вещей. Но и то, что есть, выше моих представлений. Водопровод, свет круглосуточно, на окне кондиционер. Шкаф стоит так, что кажется — вот комната, а вот прихожая. На стене фломастером женской рукой нанесен вопль любви, адресованный одному из моих предшественников. Два дня мозолил глаза, а на третий я не выдержал и заклеил газетой это откровение.

В первый же день полностью обзавелся всем необходимым. Получил автомат и пистолет. В. Архипов подарил «лифчик», а разведчики загрузили его магазинами для автомата и гранатами. Дмитрий Савичев отдал свой второй рюкзак, Николай Чудаков снабдил тельняшками. Вид стал боевой и свойский, только хруст нового ХБ выдает, что я в этой пачке — купюра новая. Ну, ничего, сейчас вид уже приличный. Первая ночь, как и положено, прошла беспокойно, новое место и новые впечатления. Ко всему, начала работать артиллерия по целям в «зеленке», а под утро, с рассветом, заработали самолеты. Взлет, посадка, грохот, рев. И не сосчитать, сколько они ловушек выбрасывают, пока не наберут безопасную высоту.

Три дня, нет, четыре осваивался в полку. Еще попал в удачный момент. Пока шла приемка и подготовка молодого пополнения, увольнение в запас отслуживших свое солдат, полк не трогали. А так, по рассказам — вернутся с «боевых», дней пять отдохнут, отоспятся, вооружатся, заправятся, и снова: «Вперед!» Приглядываюсь, многое непривычно. Непривычно, что никто не лезет в войска с контролем, никаких построений, нравоучений. Каждый знает свое дело, и все большое хозяйство готово по первому сигналу закрутиться и двинуться куда-то за сотни километров. Много проще отношение к боеприпасам. Невольно сравниваешь псковскую эпопею с гранатами… Здесь не вызывают никаких эмоций лежащие в тумбочке рядом с зубной пастой зеленые рифленые болванки. Вообще после Пскова до сих пор хочется куда-то бежать, искать и делать работу, кого-то проверять и контролировать. Здесь другой мир, другой стиль, другой режим, хотя контроль разумный нужен и есть.

В целом люди и обстановка понравились, и надеюсь, что работать будет приятнее, чем с Ю. Поповым. Конечно, первое впечатление не всегда верное, но чувствуется, что взаимоотношения командира и замов более человечны и менее практичны. Обстановка, совместный быт и боевая жизнь сближают.

Полк ушел на боевое задание на юго-восток от Кабула к пакистанской границе. 19 мая просил В. Востротина взять с собой для ознакомления, но не получилось. Сказал: «Еще находишься, а пока надо вникнуть в Анаву, так как комбат Василий Серебряков уходит в отпуск и надо приглядеться к «группировке» (оперативная группа полка в составе 2-го пдб с усилением в ущелье Панджшер). Надо, так надо, тем более, что я за нее теперь буду отвечать. Столько сразу новых названий моей должности. Был заместителем, стал замом по ВДС, а теперь еще и замом по режимным зонам.

Прилетел в Анаву 18 мая. С рассветом выехали на аэродром, загрузили в «вертушки» (транспортно-десантные вертолеты Ми-8) продукты, почту, грузы и после непродолжительного ожидания взлетели. По правилам надели парашюты, но, честно говоря, веры в них нет: если собьют над «зеленкой», то, и удачно приземлившись, можно остаться без головы, а в ущелье входили с пикирования, так что скалы были с двух сторон, рукой потрогать хотелось. Здесь уж парашют вообще обуза. Наверное, кроме инструкции существует еще понятие, что шанс упускать нельзя. Логично. Эти же «вертушки» работали по постам. По первому разу зрелище интересное. Загружается одна, а другая в это время уже подходит к пятачку где-то у вершины. Четыре боевых Ми-24 идут за ней, встают в круг и по очереди обрабатывают НУРСами склоны и скальники, чтобы воспретить обстрел. Три минуты на разгрузку, и вот уже транспортный вертолет сваливается вниз с горы и впритык к склонам идет на посадку. Начинает работать другая «вертушка», и все повторяется. И так до тех пор, пока заставы не получат все необходимое. Работают четко, как часы. Вертолет здесь все: новости, почта, грузы, новые люди. Вертолеты ждут. Вертолетчиков уважают и заслуженно: этим ребятам здесь достается, и бьют их «духи» с большим азартом. Но вертолетчик вертолетчику рознь. Наши старожилы с большим одобрением вспоминают прошлый состав эскадрильи, с которым были в очень хороших отношениях. Те работали и днем, и ночью в любую погоду. Даже выход из «зеленки» на бреющем полете по дну ущелья назвали «маневр Федченко», по имени прежнего заместителя командира эскадрильи, освоившего такой полет. Сложно, но относительно безопасно. Нынешние приходят на высоте, кружат, спускаясь, отстреливая ракеты и, хотя действуют по правилам, но совсем небезопасно. Впрочем, кто знает, где и когда на войне нужно поступать так, а не иначе.

В ночь с 28 на 29 мая спускали двоих раненых с поста, и «вертушка» пришла часам к двум ночи, когда группа еще была на полпути. Пришлось «летунам» крутить винтами на земле минут сорок, за что они обещали пожаловаться, что их рано вызвали. Как будто в такой обстановке, в сплошной темноте (правда, мы обеспечили подсветку снарядами и прожекторами), спускаясь по крутому склону с носилками в руках, можно рассчитать время по минутам. Люди работали на пределе, а тут «жаловаться».