Книга Дети Атлантиды - Ян Сигел

Земля совершала свое обращение вокруг солнца, менялись времена года, бесконечное утро мира превратилось в день. Проходили годы, события выстраивались в историю; века волшебства уступили место разуму и науке, знаниям и предрассудкам, религии и ереси. Люди пытались изобразить на картах континенты и моря…

Рыбак из прибрежной деревни, более отважный, чем его товарищи, забросил сеть в далеких водах и вытащил пучок водорослей. Он встал на колени у борта своего корабля и запустил руки в сеть. В водорослях он нащупал что-то тяжелое, странно живое, трепещущее в его пальцах. Набежавшая волна отодвинула зеленые растения, и показалась голова. Ужасная голова утопленника, с бескровными губами разинутого рта, с огромными глазами над скошенными скулами. Но голова была живой. Глаза сверкнули, и жуткий вопль раздался из мертвенно бледных губ. Вопль поднимался все выше и, усиливаясь, вибрировал, будто горло головы было живой флейтой. Рыбак знал об этом зове, рассказы о нем передавались из поколения в поколение. Он подтянул голову ближе к борту судна, приложил к ее шее свой нож и приказал замолчать таким тоном, который преодолевает все языковые барьеры. Рот головы плотно закрылся, и рыбак позвал сыновей, чтобы они помогли ему втащить добычу на борт.

Мальчики в изумлении смотрели, как вода сбегала с хвоста русалки, проливаясь сквозь ячейки сети. Один из мальчиков оцарапался о чешую, и ночью ему стало плохо. Он лежал в каюте, его лихорадило, но рыбак не выбросил русалку обратно в море. Он поливал ее водой, чтобы сохранить влажной кожу, и кормил рыбой из своего улова. Но при этом он всегда держал нож наготове.

Через два дня мальчик умер. Утром рыбак подошел к своей узнице. Сердце его кровоточило. Он приготовил остро наточенный нож и, схватив русалку за зеленые волосы, потянул назад ее голову. Странные глаза уставились на него: они были непроницаемы, как глаза животного, и рыбак не мог понять, что в них — ужас, ум или хитрость. И вдруг она заговорила. Ее никогда не работавшие голосовые связки издавали хрипло вибрирующие звуки, ее слова эхом отдавались в шуме ветра и плеске волн.

— Не делай этого, — сказала она. — Не убивай. — Русалка не сказала «пожалуйста», это слово было за пределами ее разума.

— Мой сын умер, — сказал рыбак. — Смерть за смерть, и бесполезно молить о пощаде.

— Твой сын был неосторожен. Он умер легко. Не умер бы сейчас — умер бы позже. Это не потеря.

— Я его любил, — сказал рыбак, и его рука еще крепче ухватила ее волосы. Перед ней блеснул нож.

— Но у тебя есть другие сыновья. Я не понимаю, что такое любовь.

Рыбак знал всего несколько слов, которые могли бы точно выразить его чувства.

— Он был моим сыном. Моей плотью и кровью. Ты можешь предложить мне сокровища множества затонувших кораблей, жемчуг сотен раковин, но ты не можешь вернуть мне сына. Вот что такое любовь.

Лезвие ножа стало погружаться в тело русалки, и рыбак с изумлением увидел, что кровь у нее такая же красная, как у него.

— Я не знаю, что такое любовь, — сказала русалка, и голос ее был слаб, как ветер, тихо свистящий в парусах. — В глубине моря нет любви. Но у меня есть сокровище. У меня есть великое сокровище.

— Что за сокровище? — Тон рыбака слегка изменился.

— С корабля, — сказала русалка. — Этот корабль затонул давно, и сокровище лежит на дне океана.

— Это золото? — спросил рыбак, и теперь в его глазах явно мелькнула заинтересованность.

— Оно блестит, — ответила русалка. — На дне не бывает солнца, и оно блестит, как огонь шторма. Это мое сокровище, моя тайна.

— Я возьму твое сокровище в обмен на твою жизнь, — сказал рыбак. — Мой сын мертв, и ни любовь, ни золото не смогут вернуть его назад. Но я возьму твое сокровище, как кровавый выкуп, и тем самым отомщу тебе.

— Не слушай ее! — закричали сыновья рыбака, услышав эти слова. — Освободи ее и пусть плывет подальше от нас. Нам не нужен ее выкуп. За нашего брата можно расплатиться только кровью.

— Золото лучше, чем кровь, — сказал рыбак, и сыновья замолчали.

Рыбак отрезал прядь волос русалки и завязал ее узлом.

— Я дам тебе уйти, — сказал он, — и три дня буду держать эти волосы в банке с водой. Но если за это время ты не вернешься, если ты попытаешься меня обмануть, если не принесешь мне сокровище, я приколочу эту прядь к мачте и дам ей высохнуть на ветру. Если ты и тогда не появишься, я положу твои волосы под полуденное солнце, и они сгорят под его лучами, и ты, даже плавая в океане, тоже сгоришь от солнечных лучей. Поняла?

— Я поняла, — ответила русалка.

— Тогда плыви.

Он обрезал веревку, которая связывала русалку, и она, перекатившись через борт корабля, быстро ушла в глубину…

В конце третьего дня русалка вернулась. Все это время рыбак и его сыновья не уходили с корабля. Днем они пытались ловить рыбу, но их сети возвращались почти пустыми: попалось лишь несколько сардинок, да из пучков водорослей выползли странные существа, похожие на живые грибы. Ветер утих, паруса вяло свисали, как траурные флаги, слоистые облака медленно двигались по небу, затуманивая лик солнца. К концу третьего дня его последние лучи ярко осветили узкую полоску неба между морем и облаками. Облака стали бронзовыми, воздух золотым, волны вспыхивали яркими огнями бликов. Около корабля образовался ослепительно блестящий крут, и появилась русалка — темный силуэт на фоне солнечного сияния. Она осторожно подплыла к борту корабля. Ее рук не было видно, а лицо, как морда животного, не выражало никаких чувств.

— Где сокровище? — крикнул рыбак. — Где мое сокровище?

— Я принесла его, — ответила русалка. — Отдай мои волосы!

Один из мальчиков протянул отцу банку. Рыбак вынул волосы и показал их русалке. Волосы крутились и извивались в его пальцах, как живые змеи.

— Мое сокровище! — повторил рыбак.

Русалка подняла руки. Быстрым движением свободной руки рыбак схватил какой-то предмет непонятной формы, облепленный полипами и вьющимися водорослями. В другой руке он все еще держал прядь волос. Рыбак внимательно посмотрел на непонятный предмет. Это был маленький, позеленевший от воды ключ. Сокровище!

Рыбака охватила ярость. Она была сильнее боли, которую он испытал при смерти сына. Самая сильная ярость за всю его многотрудную, вечно голодную жизнь. Ярость от разбитых надежд, от того, что он был обманут, от того, что надо было навсегда распрощаться с мечтами о лучшей жизни.

— Ключ… — сказал он. — Ключ! Не сомневаюсь, что замок находится на большой глубине и сокровище доступно только крабам. Будь проклята, лживая нечисть! — И он взмахнул рукой, чтобы выбросить бесполезный предмет. Но неожиданно передумал, положил ключ в глубокий карман и спустился в каюту с окаменевшим от злобы лицом. Он вернулся с трутом в руках. Он высек огонь и поднял над ним прядь волос. Волоски разделились и взвились так, будто хотели улететь от огня, но рыбак погрузил прядь в огонь и, улыбаясь, следил, как медленно сгорают волосы.