Книга Схаас - Игорь Мерцалов

Вразрез с принятым решением Джон заночевал в городе, только позвонил из гостиницы, предупредил прислугу, что прибудет завтра. Разговор о продаже Рэдхэндхолла, хоть и далеко не первый, дался трудно. Вольно было распоряжаться судьбой замка, находясь вдали от него! Не то теперь. Молодой граф понял, что так и не приучил себя к мысли о неудаче.

Хм, неудача… Простое слово, а кроются за ним впустую потраченные три года жизни, три года самостоятельных решений, планов, надежд. Тяжелый камень лежал на сердце. Томясь в тесном гостиничном номере, Джон понял, что один только финансовый провал не подкосил бы его. Деньги не главное и никогда не были главным. Но, принявшись после смерти родителей за деловые начинания, Джон поставил на кон слишком многое, а осознал это только теперь…

Утро застало его хмурым и невыспавшимся. Без аппетита позавтракав и расплатившись по счету, Джон вывел со стоянки свой любимый «лендкрузер». Выезжая на шоссе, он поймал себя на странном ощущении, будто крепко нашалил, слишком поздно сообразив, что шалость отнюдь не так безобидна, как казалось вначале, и одним словесным внушением за нее уже не отделаться. И совершенно не осталось в душе ночных томлений взрослого человека, а вместо них был какой-то нелепый детский страх перед наказанием.

Глупо. Уже больше трех лет, как некому наказывать Джона.

Чувство, однако же, лишь усилилось, когда вдали замаячили знакомые очертания замковых стен.

Не слишком большой, далекий от радостной архитектуры Ренессанса и столичных причуд, Рэдхэндхолл царил над окрестностями по праву силы. Крепко сбитый, высокостенный, суровый, как рыцарь, свято блюдущий обет, он источал ощущение надежности, внушал спокойствие и уверенность. Поколения Рэдхэндов, конечно, не удержались от некоторого вмешательства в его облик, однако изначальной мощи своей замок отнюдь не утратил.

На подъездной дорожке ждал дворецкий Джордж.

— Доброе утро, сэр, — буднично приветствовал он молодого графа, словно с их последней встречи и не протекло больше года.

— Рад тебя видеть, старина, — сказал Джон, обнаружив, что без особого успеха пытается скопировать отцовскую интонацию.

Джордж, конечно, и бровью не повел.

— Ваша комната готова, сэр.

Уже внеся вещи молодого графа и наглядно продемонстрировав благополучие хозяйства, дворецкий позволил себе вопрос:

— Много ли времени вы рассчитываете пробыть дома, сэр?

— Нет, Джордж, не очень…

О том, что замок скоро будет продан американскому миллионеру, здесь еще не знали.

— Да, сэр. Что-нибудь еще, сэр?

— Нет. Я хочу побыть один, а потом побродить по поместью.

— Сэр, призрак просил сообщить вам, что он желает побеседовать с вами и предлагает встретиться в одиннадцать часов вечера.

— Хорошо, Джордж, я учту.

Вот это будет самое трудное. Без согласия почтенного призрака ни одно важное решение в Рэдхэндхолле не принималось.

На то, чтобы «побродить по поместью», Джон потратил почти весь день. В первую очередь конечно же наведался в часовню при склепе, где покоился его отец, граф Самуэль Джон Руэл Рэдхэнд. Могила матери, урожденной Екатерины Красноруковой, находилась в России — родня настояла, а призрак посоветовал не спорить.

Надолго Джон задерживаться в часовне не стал. Так и не произнеся под ее сводами заготовленных слов, с помощью которых надеялся избавиться от чувства вины и которые теперь казались нестерпимо глупыми, он направился в дальний угол сада. Там раскинулся укрытый зеленью пруд, там темнел над водой прохладный грот, там в детстве проводил младший Рэдхэнд дни, а чаще — поздние вечера, когда родители разрешали. Призрак любил это место, и здесь они с Джоном играли в старинные времена…

Призрак обитал в замке всегда. Будучи, не в пример другим фамильным привидениям, которыми славится Британия, очень общительным по натуре, он, однако же, всегда ловко уходил от расспросов о нем самом, так что с надлежащей достоверностью известно было только то, что он является призраком сэра Томаса Рэдхэнда, основателя рода, заслужившего титул в годы правления славного короля Эдуарда Первого, усмирителя мятежного Уэльса. По причине отдаленности Рэдхэндхолла от наиболее населенных районов страны и, стало быть, от наиболее важных событий в жизни последней, сведений о той эпохе графская фамилия почти не сохранила. Впрочем, никому еще не приходило в голову усомниться в правдивости слов призрака, что объяснялось не только свойственным англичанам уважением к родовитым фантомам, — дух сэра Томаса во все века проявлял себя существом мудрым, здравомыслящим и слов на ветер не бросавшим.

В жизни Джона он принимал самое деятельное участие. Вполне сдержанный, порой даже чопорный с другими людьми, наедине с юным графом он разительно менялся — и не было мудрее учителя, как не было надежнее товарища в играх! Вот в этом самом гроте — сколько было повержено драконов и великанов, сколько спасено принцесс и найдено кладов… А еще почтенный дух обучил Джона староанглийскому языку, много интересного и полезного рассказал об истории Англии и соседних государств, привил любовь к книгам.

При всем том он настаивал на разностороннем образовании. Добился, чтобы для мальчика приглашали учителей верховой езды, фехтования, плавания, самбо и карате, а также филологов, математиков, физиков… И едва ли не строже родителей следил за его школьными успехами.

Конечно, без разногласий не обходилось. Самуэль, англичанин до мозга костей, не видел нужды воспитывать из мальчика рыцаря Круглого стола. Зато мать, женщина вполне советского воспитания, после первых потрясений, связанных с открытием для себя потустороннего мира, довольно коротко сошлась с необычным воспитателем и полностью ему доверяла.

После обеда Джон созвал слуг, но так и не набрался духу сообщить о продаже замка, вместо этого поблагодарил их за хороший труд. Потом удалился в кабинет и начал писать деловые письма, однако не преуспел: мысли метались, он все время отвлекался на воспоминания, но не мог понять, какие ответы пытается его мозг найти в прошлом…

Глава 2ПРИЗРАК РАЗБУШЕВАЛСЯ

Он бесцельно побродил по замку, а в десять тридцать устроился в глубоком кресле у камина в малой гостиной. Велел Джорджу принести бутыль итальянского, которое всегда действовало на него бодряще, закурил и стал ждать, прислушиваясь к умиротворяющему потрескиванию поленьев.

Стрелки на часах сомкнулись, древний механизм заскрипел, изготавливаясь, и вот по комнате прокатился глубокий звучный удар. Одновременно с ним раздался голос, исполненный праведного гнева:

— Джон Рэдхэнд! Вы негодяй, предатель, низкое существо, воплощенная бездарность и невежественность! Вы подлец, трус и никчемная тварь! Если бы это было в моих силах, милорд, я бы не только лишил вас всех титулов и наследства, я бы лишил вас права носить нашу гордую фамилию, я бы вас высек и с позором отправил в самый глухой из всех богом забытых уголков этой несчастной планеты, оскорбленной вашим нечестивым присутствием!