Книга Великий Некромансер - Леонид Влодавец

— Пойдем поглядим, куда эта тропа идет. Наверняка по этому лесу можно на лыжах кататься.

— Насчет лыж — это ты правильно заметила, — согласился Костя. — Можно бы и сейчас покататься, если б знать, куда мама ботинки запрятала.

— Ну, когда-нибудь найдет, наверно. А пока можно просто так, пешком пройтись.

Костя решил, что ничего страшного при свете такого приятного и солнечного божьего дня произойти не может…

— Пошли! — согласился он.

Глава II

НЕПРИЯТНОЕ МЕСТО

Лес не лес, а роща оказалась довольно большой. В том, что тут можно на лыжах кататься, Костя и Вика убедились почти сразу же, едва миновали кусты, росшие перед большими деревьями. Тропу пересекла гладкая, хорошо накатанная лыжня, которая, очевидно, тянулась вокруг всей рощи. Наверняка по ней с утра уже не один лыжник прошел.

— Вот здорово! — восхитилась Вика. — И за город ехать не надо, тащиться куда-то на электричке… Прошел немножко от дома, стал на лыжи — и катись!

— Ага, — солидно кивнул Костя. — Удобно. Небось та школа, где мы теперь учиться будем, тут соревнования проводит. Если лыжня по кругу идет — тут, наверно, целых пять километров дистанции получится.

Прошли еще метров сто, и стало заметно, что тропа начинает полого идти вниз, а еще через несколько минут ребята вышли на какую-то странную заснеженную насыпь, слева от которой находилась небольшая, удивительно ровная поляна, а справа — нечто вроде узкого овражка или большой канавы. Костя первым услышал тихое журчание воды и догадался:

— Это, где мы стоим, — плотина! Слева — типа пруда, а справа — речка.

— Уй, классно! — Вика аж подпрыгнула. — Значит, тут летом купаться можно?

— Ага, — хмыкнул Костя, — если в эту речку канализация с нашего дома не выведена.

— Если б была выведена, — прикинула Вика, — то речка бы не замерзала, тем более что нынешняя зима совсем теплая. Даже сейчас всего градусов десять мороза.

— Летом проверим, — отмахнулся брат, — сейчас все равно не искупаешься, если ты не «морж».

Костя и Вика перешли плотину, еще немного протопали и оказались на развилке: одна тропа уходила влево, а другая — вправо.

— Куда пойдем? — спросила Вика. — Налево?

— А мне все равно, — отозвался Костя. — По-моему, они обе наверх ведут, к тем домам, что за рощей. Сначала налево сходим, а потом вернемся — и направо пробежимся.

И они пошли по левой тропинке.

Очень скоро Костя понял, что немного ошибся. Тропинка только поначалу шла вверх, от пруда, а потом повернула поперек склона. Некоторое время плотину и заснеженный пруд еще можно было разглядеть в просветах между деревьями, но потом кусты и деревья стали стоять гуще, и пруд исчез из виду.

— Ой! — внезапно воскликнула Вика. — Смотри, там крест!

Костя посмотрел в ту сторону, куда указывала сестра, и увидел, что в нескольких метрах от тропы между двух березок из сугроба торчит темно-серый, почти черный, покосившийся крест. На его верхней части были прибиты две дощечки уголком, в виде крыши. На этой «крыше» наросла снежная шапка.

— А вон еще! — востроглазая Вика разглядела чуть дальше от тропы другой крест, только его еще больше замело снегом и из сугроба торчала лишь самая верхушка. Чуть позже и сам Костя заметил несколько выпирающих из снега верхушек, выглядевших, будто какие-то странные грибы.

— Да тут целое кладбище, — произнес он.

— Неприятное место, — поежилась Вика. — Пошли отсюда, а?

— Боишься, что ли? — прищурился брат.

— Нет, не боюсь. Просто неприятно, и все, — насупилась сестра.

— Боишься, боишься! — насмешливо сказал Костя. — Небось думаешь, что покойники из могил вылезут и тебя за пятку ухватят?

— Вот придурок! — рассердилась Вика. — Не боюсь я ничего такого, просто кладбище есть кладбище. Тут даже днем неприятно. Если хочешь, можешь тут разгуливать, а я обратно пошла!

— Ну и иди, бояка! — Костя зашагал дальше, а Вика постояла-постояла… и тоже пошла за ним следом.

— Чего ж ты не ушла? Страшно одной стало?

— Просто мама сказала, чтоб мы вместе держались, — проворчала Вика. — Она ругаться станет, если я одна приду, а ты еще где-то шляться будешь.

В общем, они продолжили свою прогулку по заброшенному кладбищу. Теперь им на глаза попадались не только заметенные снегом деревянные кресты, но и большие каменные, и ржавые сварные, и плиты, на которых сохранились какие-то неразборчивые надписи, и деревянные пирамидки с фанерными звездочками. Кое-где вокруг памятников сохранились покосившиеся и поломанные оградки из штакетника.

— Наверно, тут раньше деревня была, — предположил Костя, — или даже целое село. А потом, когда сюда город добрался, все переехали, а кладбище осталось.

— Может быть… — неохотно согласилась Вика. Ей по-прежнему не нравилось это хождение среди могил, тем более что небо постепенно заволакивали облака и солнце уже почти из-за них не выглядывало.

Впереди, за деревьями, показались какие-то постройки, и вскоре двойняшки подошли к покосившемуся деревянному забору, на котором сохранились остатки зеленой краски. Забор этот тянулся поперек тропы, но несколько досок в нем были выломаны, и тропа за забором продолжалась дальше. На заборе, как водится, было много чего написано: и мелом от руки, и краской из баллончиков. Конечно, и «Спартак — чемпион!» было, и «Мясо — на мыло!», и «Витя Цой — ты всегда с нами!», и «I love Katja!», и разные неприличные слова.

— По-моему, тут всякая шпана тусуется, — заметила Вика. — Пошли обратно, пока по шее не получили!

— Да сейчас тут никого нет, — убежденно произнес Костя. — Если б кто-то был, то мы б уже небось музыку слышали и базар. А тут тихо, одни вороны каркают.

И пролез в дыру. Вика нехотя последовала за ним.

Глава III

НА РУИНАХ

За забором оказалась небольшая площадка, на которой стояло несколько старых, полуразвалившихся зданий. Одно из них, должно быть, когда-то было церквушкой, от нее остались только потрескавшиеся и рассыпавшиеся стены из красного кирпича. И колокольня, и «барабан», и своды храма обрушились — или кто-то их обрушил. Через выломанные окна внутри руин просматривалась огромная куча обломков, заметенная снегом. Такие же груды лежали и по сторонам. Немного подальше, отделенный от руин церкви купой кустов и деревьев, виднелся какой-то покосившийся бревенчатый сарай, от двускатной крыши которого остались одни стропила. Вокруг сарая бугрились огромные сугробы, и к проему ворот — самих створок, конечно, давным-давно не было — вели только кошачьи следы.

Церковь и сарай располагались по левую сторону тропы, а справа стоял двухэтажный кирпичный дом, когда-то оштукатуренный и покрашенный в желтый цвет. Сейчас штукатурка сохранилась лишь кое-где, мелкими кусочками. Ни стекол, ни рам в окнах дома, конечно, не было. Двери тоже давно своротили с петель и даже сами петли из филенок вывинтили. Наверху даже стропил не было — то ли растащили, то ли они сами обрушились.