Книга Варяжский десант - Андрей Горюнов

Старший, с папкой, сдержанно кивнул копу и сел на освободившееся место.

– …Старикам везде у нас дорога, молодым – кто с бабками – почет! – услужливо склонился перед ним страж правопорядка.

Старший VIP, не обращая ни малейшего внимания на замеревшего перед ним в поклоне копа, открыл папку, извлек из нее большую фотографию башен-«близнецов» Всемирного торгового центра и показал на одну из башен своему попутчику, казавшемуся лет на пять помоложе:

– Захватим самолет… Ты понял, Расул?.. Вот эту башню… Ничего не отвечай! Кругом уши неверных… Могут догадаться… Дай знать мне, намекни: понял ли ты, что нам предстоит?

– О-о-о-о! – восхитился Расул. – Неплохо Усама задумал!

– Понял? Ты понял…

– Чего?! – Расул вдруг задумался и, поразмыслив секунд десять, признался: – Ничего не понял.

– Ты наказание мое! – застонал старший. – Ты самый тупой из правоверных!

– Нет! – возразил Расул. – Не самый тупой, есть и тупее… Я понял, что ты хочешь врезаться на самолете в небоскреб.

– Так в чем вопрос?!

– Самолет один, а небоскреба – два…

– Г-м… – Старший качнул с изумлением головой. – А ведь ты прав! – Достав сотовый, он быстро набрал номер, прижал аппарат к уху… – Кто это? Кто говорит? – Внезапно лицо его вытянулось. – О-о, это ты великий и простой! Каюсь, не узнал тебя, Усама бен… – Он осекся и опасливо огляделся: – Но это хорошая примета: богатым тебе быть… У нас тут вопросик возник…

Коп, которому надоело ждать, склонившись в поклоне, по-собачьи громко сглотнул слюну.

– Извини великий, меня здесь полиция достает, коп привязался… Секундочку… – Покопавшись свободной рукой в кармане комбинезона, смуглый протянул копу десятидолларовую бумажку и отмахнулся от него: – Fuck out!.. Это я копу, не тебе, великий, прости… Так вот, проблемка… У нас двоих только один самолет намечается, а башен Всемирного торгового центра – две штуки, две! Вот задачка-то?! Как я раньше-то не обратил на это внимания… Ага!.. Я слушаю, слушаю… Не кричи… А-а-а-а… Понял… Да понял, понял!.. Все сделаю… Ребятам – привет! …Как там погода-то, в Саудовской нашей Аравии? …Ты в Пакистане? Где?! А-а, в Афгане! Ну, извини, плохо слышно – прослушку, наверное, включили… Конечно!.. Да кому ж я скажу-то? От меня через два часа резинки от трусов и той не останется… Да не волнуйся… Все так!.. Валерианки попей… Ноги парь перед сном… Let it be, как здесь говорят… И тебе Аллах Акбар! И тебе… Спасибо! Вам тоже не болеть!.. Не болеть и не кашлять…

Непрерывно и подобострастно продолжая кивать, террорист отнял от уха сотовый телефон и нажал «отбой». Однако, вместо того чтобы отключиться, сотка в его руках вдруг затряслась, разражаясь серией громогласных, очень тревожных звуков…

* * *

– Ух… – Алешка Аверьянов подскочил на кровати и хлопнул ладонью по будильнику. Серия громогласных, очень тревожных звуков оборвалась. – Приснится же такая ерунда!..

– Какая ерунда? – В комнату заглянул отец, одетый в тренировочный костюм, бодрый, пышущий жаром после утренней пробежки. – Почему не бегал?

– Будильник не прозвенел почему-то, – соврал Алексей не моргнув глазом.

– Праздничный завтрак! – крикнула Олена с кухни.

– Ура!

Не умываясь и не чистя зубы, Алексей выбежал на кухню и, чтобы сразу положить конец возможным дискуссиям о гигиене, тщательно вымыл руки и лицо над кухонной раковиной. Быстро вытерся посудным полотенцем, открыл глаза и остолбенел:

– Что это, Оленочка?!

На столе стояли три новых банных черпака – литра по два каждый.

Банные черпаки были до краев заполнены молоком.

В центре стола на разделочной доске высилась гора порезанного хлеба: батон черного и два батона белого. Хлеб был порезан толстыми кусками – пальца в три толщиной.

Рядом с горой хлеба стояла полуторалитровая эмалированная миска с медом.

– Праздничный завтрак! Сегодня же выходной!

– Олена, ты уже сколько в нашем веке живешь… – Алексей растерялся. – Тринадцатый век давно миновал, верно? Я думал, ты к нашей жизни вообще-то привыкла… Уж по крайней мере на уровне домашнего быта.

– Привыкла… «на уровне»? Привыкла – к чему?

– Ну, к тому, например, что из телевизора не посыплются человечки, если снять заднюю крышку и потрясти… К тому, что реклама не просто информирует, а впендюривает… Что если в чьей-то квартире зеркало есть, то это не значит, что в ней митрополит живет… Ну, что ты так смотришь на меня? Я совершенно не хочу тебя обидеть. Я просто хочу сказать, что мы по-другому завтракаем, не так, как вы завтракали, – в Древней Руси, в Батыевы времена…

– Конечно… Я понимаю, Алеша… – смутилась Олена. – Я разгулялась на широкую ногу, верно? Своей коровы у вас нет, ульев нет, даже хлеба вы не сеяли по весне. И озимое тоже, видать, не взошло… Все покупать вам приходится… А денежки-то лучше б поберечь, хоть к осени козочку купили б!

– Ой, перестань, Олена!

– Ну да, ну да… Садись-ка! Пусть это будет праздничный завтрак!

– Праздничный? Да что ж тут праздничного? Три черпака с молоком – ради праздника?

– Конечно! Ты смотри, хлеба-то сколько! И черный, и белый! А черный какой, а? Объедение! И белый пшеничный! Пушистый, страсть! Понюхай только, – умирать не захочешь! А ломтями какими богатыми я порезала – не видишь? Батон на шесть частей резала! И меда – миска же! Что же тебе не так? – Еще чуть-чуть, и на глазах Олены выступили бы слезы. – Хлеб, молоко, мед… Ешь сколько хочешь, будь любезен!..

– Спасибо. А что касается завтрака, то мы еще едим обычно сыр с маслом, колбасу… Да, на завтрак! Иногда даже сосиски, пельмени… Знаешь, что это такое?

– Знаю, Алеша. Только я тебе сказать хотела еще вчера, что сосиски и пельмени есть нельзя. Пельмени можно только сверху – тесто, да и то если начинка изнутри не сильно его испачкала. А сосиски можно только сосать. Они поэтому, наверное, так и называются: голодно если стало, пососи – легче голод перетерпеть будет…

– О господи! Что ты несешь?

– Я ничего не несу, – удивилась Олена. – Я же стою. С пустыми руками. Ты не заболел ли у нас, Алексей?

– Да нет, не смотри так. Я просто удивился: голод перетерпеть… Как его перетерпишь-то?

– Ну, до сна. А как заснешь, глядишь, сон приснится. Во сне поешь.

– А проснулся когда?

– Ну, тут уж утро вечера мудренее… Даст Бог день – даст и пищу! – Заметив, что Алексей полез в холодильник за колбасой, Олена молитвенно сложила руки на груди: – Не надо, пожалуйста, не надо!

– Это почему же ты к нашим продуктам так?

– Ядовитые они! – заговорщицки прошептала Олена. – У вас здесь почти вся пища ядовитая. Лучше ее не есть. Вот молоко. Оно хорошее. И хлеб… Зря ты так на меня смотришь… Просто ты не понимаешь, привык. А я – чувствую!