Книга Наследник - Андрей Мартьянов

Беготня по инстанциям продолжалась три с лишним недели. Славик пересилил стойкую ненависть к любому, самому невинному государственному крючкотворству и, отпрашиваясь с работы, честно стоял в бесконечных очередях, получал справки, заполнял формы и стойко продирался сквозь густые дебри отечественной бюрократии, отчего невзлюбил таковую еще больше. Впрочем, дело того стоило, почти месяц мучений и недовольные взгляды толстых конторских теток на «этого гопника» скоро забудутся, а результат – вот он! В наилучшем виде!

– Ты теперь жених, – постановила Валентина Васильевна, живо интересовавшаяся ежедневными сводками с полей канцелярских сражений и являвшаяся консультантом Славика в области общения с чиновниками. – Не понимаю, почему ты разругался с Олей, она мне нравилась…

– Я не чувствую себя способным брать ответственность за семью и детей, – с подчеркнутым пафосом сообщил Славик в ответ. Прозрачные намеки квартирной хозяйки, яро желавшей упорядочить личную жизнь постояльца, были делом обыденным, словно июльская гроза или отключение горячей воды летом. – Я ж разгильдяй, вы сами постоянно говорите!

– Взрослеть надо, – отрубила Валентина Васильевна. – Через два года тридцать исполнится!

– Через два с половиной, – уточнил Славик. – И я дорожу свободой. Кстати, я ведь съеду в следующем месяце…

– Хоть навещать будешь? Шесть лет прожили под одной крышей, – женщина немедленно расстроилась.

– Вы Сережу с моей работы помните? Он как раз комнату ищет. И опять же человек не чужой…

Эпопея закончилась восемнадцатого ноября – приодевшийся в новые джинсы и светлую курточку Славик, смахивающая на оживший комод могучая жилконторская мадам, пожилой капитан-участковый и обязательный Новиков В. Г. прошествовали под арку во двор и взошли на второй этаж дома номер 56 по набережной реки Мойки.

– На третьем этаже жил знаменитый танцор Михаил Барышников, – поджав губы, сообщила тетя-комод. Словно намекала, какие звезды обитали в подведомственном ей доме. Славик жилконторской явно не глянулся, несмотря на чистые волосы и стеснительные манеры. Он не дурачился – Славику действительно было не по себе. Некая смесь боязни того, что сказка сейчас внезапно закончится, и подсознательных опасений по отношению к «начальству» – участковый, это, несомненно, начальство! Да и посматривает капитан скептически – чувствует неформала, глаз наметанный.

– Полная опись имущества, – Новиков В. Г. извлек из кейса очередную папочку, на этот раз пухлую. – Ключи, пожалуйста. Ключ-карту от ячейки в отделении «Альфа-банка» сможете получить завтра, у меня в офисе. Что же вы стоите, Вячеслав Михайлович? Открывайте.

– Но дверь опечатана, – заикнулся Славик.

– Не беда. – Участковый мгновенным движением сорвал бумажки с косяка тяжелой металлической двери с глазком и пластиковой декоративной отделкой. – Отпирай. Потом будем сверяться с описью, а это часа на два…

В половине девятого вечера официальные лица отбыли, а Славик остался один на один со своей законной, частной и неприкосновенной собственностью.

Двухкомнатной квартирой на углу Мойки и Гороховой площадью семьдесят четыре квадратных метра. Приватизированной в соответствии со всеми правилами, и до окончания оформления документов на наследство терпеливо ожидавшей нового владельца. Квартирой в самом центре города, и по нынешним временам стоящей безумных денег.

Нет, не так: БЕЗУМНЫХ!

– Живем, – только и сказал Славик, заново оглядевшись. – Мать ети, да что же это такое?..

Он аккуратно погасил везде свет, некоторое время повозился со сложными замками на двери и поехал домой, на Ленскую. По дороге купил пельменей и пива – Валентина Васильевна уехала на три дня в гости к дочери, готовить некому.

* * *

– Ячейка четыреста тринадцать, услуги оплачены на год вперед, – подтвердил менеджер банка. Выглядел он профессионально-доброжелательно, будто радовался Славику, как родному брату, потерянному много лет назад и нежданно вернувшемуся в родную семью. Он и бровью не повел, увидев бородатого типа с косухе с заклепками и грязными руками – Славик забежал в банк прямиком с работы, благо рядом: цех на Сызранской. – Будьте добры, введите свою часть кода.

Менеджер уступил свое место перед ноутбуком и отошел в сторону, демонстративно отвернувшись.

– А, счас… – Пришлось забираться в карман куртки за бумажкой. – Так, три-семь…

– Не вслух, пожалуйста, – оборвал Славика менеджер.

– Извините…

Двадцать минут спустя клиента оставили в пустой комнатке, где находились только стол на тонких металлических ножках и единственный стул. На столе громоздилась тяжеленная металлическая коробка, которую приволокли сюда двое служащих.

Сразу под крышкой лежали отпечатанные на лазерном принтере и упакованные в файлик совершенно непонятные документы. Несколько рядов цифр и латинских букв, затем какой-то график – в первом столбце названия крупных российских и европейских городов, в следующих даты, время по часовым поясам. Муть.

Что дальше?

Четыре большие шкатулки – самых обычных, «под Палех». Такие можно купить в любом сувенирном магазине или перед Спасом-на-Крови, где лохам-иностранцам впаривают ушанки, матрешек и прочую «чисто русскую» экзотику. Взглянем на первую.

– Гос-споди. – У Славика мигом выступил на лбу холодный пот.

Нынешнему владельцу ячейки стало нехорошо. «Ты вляпался!» – это была первая мысль. «Во что? – возразил другой голос, возникший в голове. – Новиков сказал, будто все законно, комар носа не подточит! Оспаривать наследство некому!»

Шкатулка была набита завернутыми в пергаментную бумагу «колбасками» – монеты. Много. Но не царские империалы (Славик видел такие и даже когда-то держал в руках), а совершенно непонятные. Некоторые явно арабские – очень характерная вязь. На других – лупоглазые изображения неизвестных мужиков в тогах и со скипетрами. Шрифт не латинский, скорее всего греческий.

Монеты золотые, это даже дебил поймет. Очень тяжелые.

Отложил по две каждой разновидности. Взялся за вторую шкатулку. На крышке – пушкинский Руслан, ведущий задушевную беседу с гигантской говорящей головой в шлеме-шишаке.

Еще не легче. Пачки стодолларовых банкнот, ровно двадцать штук. Купюры «новые», то есть с голографическими примочками и увеличенным изображением президента Франклина. Походу, двести тысяч долларов. Чума!

«Не трогай, – услужливо подсказал первый голос. – Если окажется, что это какая-то ошибка, ты труп. Понял? Труп».

«„Бандитского Петербурга“ насмотрелся? – отозвался второй. – Но осторожность не повредит. Возьми сотню-другую, случится что непредвиденное, всегда можно вернуть – двести баксов не такие уж и гигантские деньги…»

Славик аккуратно извлек две банкноты, сунул в задний карман джинсов. Передумал – свернул вчетверо и запихнул в полупустую сигаретную пачку.