Книга Человек без прошлого - Николай Раков

«Дьявол! Да что же они делают!» — мелькнуло у меня в голове, когда силовое поле тоннеля будто выстрелило на арену пятнистую смерть равнин Хорха-12. Эта шестиногая кошка метровой высоты в холке, с головой доисторического ящера, панцирем на спине и двухдюймовыми когтями одним только своим видом подавляла всякое сопротивление, леденила кровь и парализовывала мышцы. Ни секунды не медля, она бросилась в атаку, но и жертва не медлила. Рука артиста будто выстрелила. В воздухе промелькнула светящаяся очередь звенящих звезд, а он сам покатился по ковру, уходя от прыжка. Силовое поле отбросило зверя к центру арены. Животное не издало ни звука, хотя один глаз у него был выбит, из распоротого бока текла кровь, а пасть сводило судорогами, будто оно позевывало. Хищно изогнувшись, животное вновь бросилось на человека. В воздухе замелькали ножи. Артист, превратившийся в гладиатора, будто и не притрагивался к поясу, так быстры были движения не только его рук, но и всего тела. Ножи летели один за другим, входя в тело зверя. Он опять уклонился от атаки, но как бы быстро это ни сделал, все-таки опоздал. Гибкий чешуйчатый хвост с устрашающими шипами ударил его по плечу и в тот же момент был отсечен летящим металлом. Пластиковая броня костюма приняла удар на себя, но чувствовалось, что он был болезненным. Чудовище успело сделать еще два прыжка, но нападал уже человек. Он метал ножи в прыжках и падениях, стоя спиной к врагу и не видя его. Все было кончено в несколько секунд, гораздо быстрее, чем я вам это рассказал. Грянула музыка. Поверженное животное издыхало на ковре, а артист, поклонившись публике, скрылся за кулисами.

После такой встряски я ощутил необходимость основательно подкрепиться. Оставив Ирэн смотреть танец бабочек с какой-то очередной богом забытой дыры, я отправился в бар, где было полутемно и пусто. Когда пропустил пару рюмок коктейля и еще не совсем успокоился, меня потянуло обсудить увиденное. Сонный бармен поддакивал из чувства вежливости, и тут мне стало совсем невмоготу. Из его вялых замечаний следовало, что артисты частенько (а если номер опасен, то во всех случаях) принимают наркотики и возбудители. Я решил выяснить этот вопрос до конца и попытался пробраться за кулисы. Это почти сразу удалось, как только я нашел дверь с надписью «Служебный вход». Пройдя по ярко освещенному коридору, я увидел на двери табличку с изображением двух скрещенных ножей и понял, что нахожусь у цели. Коротко постучав, не ожидая ответа, я зашел в гримерную.

Метатель лежал на диване обнаженный до пояса, закинув руки за голову, устремив невидящий взгляд в потолок своей конуры. Рядом на столике стояла початая бутылка виски и одноразовый пластиковый стакан. Моего появления метатель как будто не заметил. Оглядев убогость обстановки, я кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание. Бессмысленный взор его голубых глаз вперился в меня, когда он повернул голову. Этот взгляд сказал мне все. Только наркотики и возбудители бросают человека в столь глубокую прострацию после наивысшего напряжения мышц и нервов. На душе стало тяжело.

«Что я хочу от этого человека? Зачем пришел?» — промелькнуло в голове.

Я уже собрался сделать движение в сторону двери, когда четкий бодрый голос предупредил его:

— Что вам тут надо?

Пришлось поспешно представиться. Ведь никогда не знаешь, чем может кончиться очередное интервью. В моей практике некоторые кончались сломанными ребрами и нехваткой зубов. Правда, не всегда у меня. Я, как вы понимаете, могу за себя постоять, но в данном случае совсем не хотелось нарваться на один из его летающих «бумерангов».

Он выслушал мое несколько торопливое представление, сел на диване, взял в руку бутылку и, наливая себе в стакан, сказал:

— Неужели ваша паршивая газетенка заинтересовалась мной? — После чего отрезал: — Я не нуждаюсь в рекламе.

Кадык его сделал движение сверху вниз — и стакан опустел.

Стоять у двери было довольно глупо, и от такой негостеприимной встречи репортерская привычка взяла верх над легкой растерянностью. Надо было брать нить разговора в свои руки.

Широко шагнув, я опустился в обшарпанное кресло, расположенное напротив него, по другую сторону стола.

— Мое появление у вас визит не журналиста, а зрителя, — пояснил я, доставая сигарету, и, дождавшись его разрешающего кивка, закурил.

— Ваше выступление впечатляет. Сколько лет понадобилось, чтобы достичь таких результатов? Я не мог не прийти, увидев, что вы делаете на арене.

Он несколько помедлил с ответом, сверля меня взглядом, изучая и оценивая. Потом наклонился и достал из-под стола второй пластиковый стакан.

Разлив на двоих остатки виски и кивая, по всей видимости, своим воспоминаниям, он отрывисто проговорил:

— Жить захочешь, научишься.

Сделав жест стаканом в его сторону, я отпил глоток.

Наклонив голову, он смотрел в стол, будто что-то там высматривая, потом поднял глаза. Пару секунд рассматривал меня, словно вспоминая, кто я и как сюда попал, и одним глотком осушил стакан.

Второй вопрос задать я не успел.

— Послушай, приятель, — сказал он мягко, но в его голосе отчетливо звучала сталь, — беги к своей красотке и не мешай мне. С тобой ведь обошлись учтиво, правда? — И он кивнул на мой стакан.

Я заглянул в его глаза. В них плескались боль и злоба.

Пожав плечами, я затушил сигарету, поднялся и, выходя, прикрыл за собой дверь.

— Псих… — пробормотал я себе под нос в коридоре.

Ирэн я поймал уже у выхода. Она немного подулась на меня за отсутствие, но через две минуты уже с восторгом делилась впечатлениями. Я завез ее домой и, сославшись на неоконченную статью и завтрашний срок ее сдачи, закатился в бар «У боцмана», где меня хорошо знали и я мог тихо посидеть в одиночестве в своем углу. Метатель никак не шел у меня из головы.

На следующий день я встал совершенно разбитым, с головной болью и ощущением металла во рту. Черт возьми, какой только дрянью не пичкают нас в этих барах!

Впереди была беспокойная рабочая неделя: репортажи, интервью, колонки, в каждой из которых убийства, погони, интимные подробности жизни кинозвезд и сенаторов, а в конце, естественно, количество федов, которые необходимо просадить, как советует на всех углах любая реклама.

Вновь с метателем мы встретились совершенно случайно, через пять дней, в баре «Пиф-паф», что на Эйч-стрит. Он сел к стойке рядом со мной, и его жетон скользнул по поверхности в руку бармена, который таким же отработанным жестом вернул ему через несколько секунд бокал «Желтого Джека». Я сразу узнал чеканный профиль циркача, но подходить не торопился. Отвернувшись к своей соседке, я продолжал разговор, на несколько минут потеряв его из вида. Вновь обратить внимание на метателя меня заставил шум за спиной. Обернувшись, я обнаружил, что он стоит спиной к стойке, а напротив, набычившись, застыли четверо здоровенных парней в одинаковых черных ковбойках. У двоих руки были многозначительно опущены в карманы. Я начал неторопливо слезать со стула. Девица схватила меня за руку и прошептала: