Книга Укрощенная горцем - Пола Куин

— Я останусь с тобой, если тебе от этого будет легче.

— Будет, — призналась Мейри.

Если уж нельзя ехать домой, то лучше иметь рядом друга. Клер, потерявшая в родах четырех дочерей, опекала Мейри и относилась к ней словно к собственному ребенку. Когда Коннор оставил ее, Мейри решилась подражать именно такой женщине, как Клер. До того как украсить своей персоной величественные залы Уайтхолла и получить титул леди Хантли Абердин. Клер была мятежницей и боролась против узурпаторов, отнявших трон у ее кузена Карла. Именно она посвятила Мейри во все тонкости боевого искусства. Но теперь, глядя на ее темно-бордовое платье, пышные локоны соломенного цвета, по-старомодному убранные от лица и лежавшие на голове пышной короной, никто не мог бы даже вообразить, что эта женщина способна держать в руках клинок.

— Я знаю, ты не желаешь говорить о нем… — Мэри крепко затянула нитку на пальце. Черт возьми, лучше бы мать Коннора все же уехала! — Но, возможно, вы двое…

Больше Мейри ничего не услышала — лишь гул голосов на балконе и раскаты грома, сотрясавшего стены, — и никого не видела, кроме мужчины, возникшего в проеме дверей. О Боже! Как случилось, что он стал еще красивее?

В отличие от придворной шушеры, вырядившейся в шелковые камзолы и туфли на высоких каблуках и с огромными бантами, Коннор был одет в бриджи цвета буйволовой кожи, туго обтягивавшие его мускулистые ноги, и военные сапоги. На одном бедре болтались ножны с клеймором, на втором — кобура с пистолетом, что придавало его облику властный и грозный вид. Он стоял чуть в стороне от других и был похож на хищника в засаде — гибкого и уверенного в успехе. Сейчас он казался воплощением двух своих ипостасей — его английское королевское начало являло себя в высоком росте и элегантности, а мощной костью и внушительной основательностью фигуры Коннор был обязан крови шотландских горцев в своих жилах. Шляпу военного образца со страусовыми перьями он держал под мышкой, отчего волосы янтарного цвета свободно падали на острые скулы. Ширину плечам под красно-белым коротким мундиром придавали прекрасно развитые мышцы, а не модные складки гофрированных рукавов.

Мейри в молчаливом бессилии могла лишь наблюдать, как он приветствует лорда Холлингсуорта и его жену. Сейчас Коннор выглядел старше, и явно стал опытнее в тех вещах, которые она, возможно, никогда не поймет. Но его улыбка осталась прежней — чарующей, игривой и чувственной одновременно. Любая девица, имевшая глаза, не устояла бы перед ней, а две ямочки — правая глубже, а левая меньше, — усиливали обаяние этой улыбки, возникавшей на его лице при малейшем поводе. Но лишь до момента, когда глаза Коннора, прячущиеся под золотистыми прядями волос, нашли Мейри и пронзили как два кинжала. Нитка в ее пальцах лопнула.

— Ну как, попробуешь, Мейри?

Девушка недоуменно взглянула на Клер. Попробуешь — что? Не признаваться же в том, что она оглохла при появлении Коннора! Мейри кивнула:

— Да, конечно.

— Благодарю, дорогая. Для меня это очень важно.

Клер наклонилась, чтобы поцеловать девушку в щеку, взяла за руку и потянула.

Черт возьми! Мейри уперлась каблуками в паркет, осознав, куда именно тащит ее подруга, но та упорствовала.

Зал вдруг показался ей крошечным, а ноги — тяжелыми. Мейри двигалась словно в расплавленной патоке. С каждым шагом, приближавшим ее к Коннору, дурнота усиливалась. Девушке хотелось вырваться и убежать без оглядки. Да это просто смешно! Она никогда и ничего не боялась! Ей трижды случалось очертя голову бросаться в самую гущу стычки, когда отряд горной милиции врывался в логово врагов. Да как смеет Коннор приводить ее в такое состояние — ладони увлажнились, дыхание стало прерывистым, сердце бешено заколотилось в груди? А смеет потому, что когда-то заставлял ее улыбаться, мечтать, надеяться… Столько лет Мейри дышала им одним, а когда он уехал, разучилась дышать. Но потом превозмогла себя. И теперь намерена дышать свободно!

Облегавшая его фигуру форма вызывала отвращение у Мейри, но девушка не могла отрицать, что в ней Коннор выглядит куда импозантнее, чем в традиционном наряде горца, который носил в Шотландии.

И судя по количеству круживших вокруг него дам, при дворе внешность Коннора одобряли. Разглядывая придворных красавиц, Мейри невольно задавалась вопросом, сколько этих английских шлюх, внешне таких чопорных и приличных, побывало в его постели, с тех пор как он покинул Кэмлохлин. Должно быть, немало, если верить слухам, которые время от времени долетали из Англии в Шотландию. Как он мог пренебречь ее сердцем ради этих кукол? В чем причина? В облегающих нарядах, раскрашенных — набеленных и нарумяненных — личиках? Ублюдок!

— А вот и ты!

Коннор наклонился, чтобы поцеловать мать. Клер взяла сына за руку.

От слабости у Мейри едва не подогнулись колени. Как он близко!

— Мисс Макгрегор, — выпрямившись, произнес Коннор.

Произнес без улыбки, но и не хмуро.

— Капитан, — холодно отозвалась Мейри.

Ей показалось, что с годами его челюсти под трехдневной щетиной, отвердели, в них появилась суровость. Или суровость относится лишь к ней одной?

— Будь осторожен с леди Холлингсуорт, — слегка подалась к сыну Клер, провожая взглядом известную распутницу, которая виляющей походкой направлялась к мужу. Синие, как у Коннора, глаза Клер сверкнули бешеным синим огнем. — У этой кошечки есть коготки.

— Не беспокойся. — Его дыхание коснулось щеки Мейри. — Я равнодушен к когтям.

Мейри поджала губы и едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Слова Коннора доказывали, что он действительно превратился в повесу, каким его расписывали в сплетнях. Пусть она ничего для него не значила, но и все эти шлюхи — тоже. Мейри с гордостью отметила, что даже не вздрогнула, когда его холодный взгляд задержался на ней лишнюю секунду.

— Вы что-то сказали, мисс Макгрегор?

— Нет, капитан, пока ничего.

В глазах Коннора мелькнули странные искры, но тепла в них не было.

— Что же, Мейри, по крайней мере, ты последовательна.

— По крайней мере, хоть один из нас последователен, — парировала девушка, подражая холодному тону Коннора.

На его лице возникла ледяная усмешка.

— Вижу, твой язычок такой же острый, как и клинок.

Его рассеянный взгляд пробежал по ее юбкам, и Мейри ощутила болезненный спазм в животе. Черт возьми, она не желает стоять тут и вести светскую болтовню с этим человеком! Она только-только сумела забыть Коннора, выбросила из головы, научилась жить без него, а теперь эта встреча вернула воспоминания. Когда-то Мейри мечтала лишь о том, чтобы стать его женой, но с этими мечтами она впоследствии сражалась так же яростно, как и с уничтожением привычного образа жизни в Шотландии. Именно из-за Коннора Мейри стала воительницей — вернее, настоящим воином.

Стены дворца опять содрогнулись от мощного раската грома. В этот момент Коннор снова поймал ее взгляд. Защищаясь, Мейри по привычке бросилась в нападение.