Книга Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

К счастью, Кайан привез с собой двух светловолосых варваров, захваченных на поле битвы. Один из них прожил ровно до того момента, когда его раны зажили, поскольку тут же имел глупость посягнуть на ее царственную особу. Она, чтобы усыпить его бдительность, вначале притворилась слабой женщиной, а затем одним точным ударом кинжала перерезала греку горло. Кайан упрашивал ее казнить и второго пленника, но поскольку тот оказался свидетелем кончины своего товарища, она надеялась, что это послужит для него хорошим уроком. Она рассуждала так: если придется убить и этого, как же она сможет выучить язык своих врагов, правда, весьма примитивный?

С детских лет она постоянно находилась среди грубых воинов, вместе с ними согреваясь у походных костров, разделяя трудности охотничьих экспедиций, проводя долгие дни в седле, но никто и никогда не забывал о ее высоком положении принцессы царской крови.

Она всегда надеялась, что ее супругом станет любимый Кайан, ведь астрологи предсказали это еще в день рождения Роксаны. Сын брата ее отца, он был и знатен, и богат, хотя само по себе богатство, мало что значило для Кайана. Еще подростком он избрал для себя путь воина и заслуженно стал военачальником, что считалось огромной честью для юноши его возраста.

Кайан был высоким для уроженца Согдианы и мускулистым, но отнюдь не красавцем. У него были резкие черты лица, темная шевелюра и глаза такие темные и живые, что тот, кто его видел впервые, запоминал их прежде всего. Кривая усмешка Кайана казалась еще более хищной из-за тонкого шрама в уголке рта — отметины, полученной в схватке со скифами.

Погрузившись в сладостные воспоминания, представлявшиеся более реальными, чем мрачные стены темной пещеры, Роксана подняла руку, чтобы убрать упрямую прядь волос, постоянно падавшую на высокий лоб Кайана. Если бы она верила в магию, то посчитала бы, что смогла с помощью заклинаний вызвать его сюда и, теперь он предстал перед ней будто наяву. Храбрый и верный Кайан! Как ей не хватало его несколько грубоватого юмора и озорного блеска в глазах!

Отец любил Кайана, как собственного сына, но испытывал сомнения в целесообразности возведения его на престол.

— Нет солдата отважнее его, — говорил он, когда Роксана упрекала его в задержке со свадьбой. — Кайан — полководец от рождения, но командир — это еще не государь. Хватит ли Кайану мудрости, чтобы править после меня?

— Мне хватит! — воскликнула она тогда с юношеским задором.

Как молода она тогда была… и как простодушна!

Она отчетливо помнила, как молилась несколько месяцев спустя после этого разговора, когда пришла еще одна весточка от отца.

Священный огонь алтаря вспыхнул ярче, когда посланник вложил в ее руку шелковый лоскут с отцовской печатью. Дела шли еще хуже, чем раньше. Дарий погиб, а царем Персии провозгласил себя сатрап Бесс, полное ничтожество. Отец и его войска были отброшены врагами в горы Бактрии. Она должна была собрать всех мужчин, способных держать оружие в руках, и подготовить цитадель к войне.

Казалось невероятным то, что варвары смогли продвинуться так далеко! Бактрия и Согдиана не входили в состав Персидского царства, но враг уже стоял у ворот. Тогда она еще не знала, что пройдет два долгих года тяжелых сражений в горах, прежде чем она снова увидит отца.

— Македонец Александр, — не простой смертный, — заявил Оксиарт, когда они снова встретились после долгой разлуки и он заключил ее в свои объятия. — Боюсь, что боги отвернулись от нас и покровительствуют этому золотому ястребу.

Война с греками продолжалась. Бактрия была покорена, а согдианцы отчаянно сражались за право на существование. Их города горели, стервятники пировали — они расклевывали не погребенные тела павших, а вражеские солдаты забирали свободных женщин Согдианы с собой в качестве живых трофеев. Больше ста тысяч подданных Оксиарта погибли, но остальные все еще сопротивлялись. Каждая пядь земли, завоеванная Александром, добывалась в жестоких сражениях. И каждый его шаг вперед был обильно полит кровью греков.

В конце концов, все уцелевшие бактрийцы и согдианцы нашли убежище в цитадели на скале Согдианы, вздымавшейся над долиной подобно деснице бога. Ни одна армия не в состоянии была взять штурмом ее отвесные стены или обойти цитадель по узкой горной тропе.

Оксиарт обеспечил крепость провиантом на два года. Здесь знать, солдаты и их семьи нашли свое последнее пристанище. С собой они привезли богатства тысяч сокровищниц: жемчуга и великолепные ковры, манускрипты, произведения искусства, шелка сказочного Китая, меха, огненно-красные драгоценные камни, керамику, золотые цепи и богато украшенное старинное оружие.

Роксана, скрыв свои женские прелести под шерстяным одеянием согдианского воина, стояла рядом с Оксиартом, беседовавшим с греческими посланцами.

— Передайте своему господину, Александру Македонскому, — прорычал Оксиарт, — что мы никогда не сдадимся. Если он желает захватить эту скалу, ему придется обзавестись летающими солдатами!

Кайан мрачно посмотрел вслед удаляющимся переговорщикам.

— И что дальше?

— Дальше мы будем ждать, — сказал Оксиарт. — Существуют страны, покорить которые можно, приложив гораздо меньше усилий. Мои соглядатаи донесли, что агенты Александра намерены разведать караванный путь в Индию. Не мешайте им. А мы здесь и останемся. — Он положил руку на плечо Роксаны. — Отправляйся на женскую половину, дочь моя.

— Мое место рядом с тобой. Ты не послал бы своего наследника прятаться среди старух и младенцев.

Крепкая хватка отца ослабла, а его голос смягчился.

— Наследник должен помнить, в чем состоит его долг перед подданными, что бы ему ни приходилось делать. — Он нахмурился. — Иди и успокой там всех. Я не хотел бы, чтобы из башенных окон начали выпадать охваченные паникой девицы.

Покраснев от стыда, Роксана склонила голову в молчаливой просьбе о прощении. Если бы она родилась мужчиной, Александр никогда не проник бы так далеко в их владения.

— Позволь мне сделать нечто действительно полезное! — взмолилась она. — Я знаю все дороги, ведущие с этой горы. Одевшись греком, я смогу тихо проскользнуть в лагерь Александра и стрелой пронзить…

— Нет! — воскликнул Кайан. — Ты должна…

Суровый взгляд отца Роксаны заставил его замолчать.

— Убийство Александра не заставит его армию повернуть назад, дитя мое, — сказал он. — Ни один из мужей не гордится так своим сыном, как я горжусь тобой. Но все же ты женщина, а не мужчина. Ты рождена, чтобы дарить жизнь, а не отбирать ее.

Проглотив возражение, готовое сорваться с губ, Роксана прижала руку к груди в воинском жесте повиновения и поспешила к входу в женскую часть дворца. Два стражника расступились и позвали служителя, находившегося внутри, чтобы он открыл дверь принцессе. Уже шагнув за дверь, Роксана услышала оклик Кайана.

— Подожди, Роксана. Я хочу с тобой поговорить. Позже у нас уже не будет такой возможности — я скоро заступаю в караул.