Книга Механик ее величества - Валерий Иващенко

– Вы те, кто я подумал? - мой голос ничуть не охрип и не дрогнул, и я даже втихомолку немного возгордился собой, ибо оба гостя легонько кивнули.

Так, приехали. Как говаривают в неких кабинетах со всегда зашторенными окнами, момент истины. Похоже, пришла пора пересмотреть некоторые, доселе казавшиеся незыблемыми приоритеты. Хоть я и не член партии, но и не раздолбай какой-нибудь. Кой-чему учился сверх положенного - сироте без "лапы" только на свою голову да на зубы острые рассчитывать и приходится. По всему выходит, не всё так просто…

– Если есть вы, стало быть, бог и дьявол, рай и ад тоже существуют? - выдыхаю я эти слова вместе со струйкой дыма.

Причём абсолютно спокойно. Уж если сам особист Евсеев не смог нагнать на меня страху - чист я со всех сторон, а происхождения самого что ни на есть интернатовского - то уж этих-то мне и вовсе бояться не след.

Гости переглянулись. Наверное, заодно и перекинулись парой-тройкой мыслишек, потому как чернявый чуть кивнул, а отвечать стал ангел. Хоть и не очень-то он похож на бидструповских херувимчиков, но что-то такое, похоже, датский художник знал. Есть эдакое лёгонькое сходство в манере…

– Видите ли, Александр Петрович, всё это существует, да и многое другое - но вовсе не так, как представляется в священных писаниях и стереотипах человечества.

Как ни парадоксально прозвучала эта фраза, но голова моя, работающая чётко, как собственноручно настроенный турбореактивник, вычленила главное - по паспорту-то я был записан Емельяновичем!

– А мать как звали? - изо всех сил пытаюсь не дрожать голосом и не затаивать дыхание - уж что-что, а преферанс в компании матёрых зубров этой игры к сдержанности таки приучает.

– Ирина Александровна, - сосед справа хмыкнул эдак непонятно, обзавёлся и себе толстенной длинной сигарой а-ля Черчилль, и с видимым удовольствием стал её раскуривать.

Я упрямо молчал, и только дурак не догадался бы, что я ожидаю ещё сведений. Но серый ангел небрежно отмахнулся от напирающих на него клубов дыма и всё столь же меланхолично отметил:

– Поверьте, подробностей вам знать не стоит. Решение это принял не я, - и взглянул, подлец, в глаза мне эдак многозначительно.

Понятно. Куда уж тут не понять. Всё, что мне удалось раскопать в архивных завалах морга, это что некая женщина подбросила пискливого малыша на ступени сиротского заведения, а сама сиганула под электричку. Понятно - не от хорошей жизни. Часто-густо подобные истории повторяются. Господи, за что ж ты нас такими кобелями сделал?.. В общем, после женщины той не осталось ни документов, ни имени.

Ни матери.

И даже пресловутые ФИО мне придумала усталая и словно выцветшая от забот Прасковья Андревна, царствие ей, как говорится… А вот хрен вам обоим! Голос мой звучит ровно и чётко - но лишь те, кто знаком со мной не один год, знают - это признак крайнего напряжения.

– Вы пришли ко мне - значит, вам что-то надо. Пока я не услышу о своём происхождении, никакого разговора не будет. Причём правду - вы понимаете?

Чёрт (если это действительно он, ибо ни рогов, ни хвоста с копытами у него решительно не обнаруживается) пожал плечами и с явной неохотой выдавил:

– Отец ваш был морским офицером. И погиб в тех местах, где вашего российского флота вроде бы совсем никогда и не наблюдалось. Да и вообще, кавторанг такой-то даже и в списках не значился - а к иным секретам мало кто доступ имеет.

Вот это да! Выходит, папенька вовсе не подлец оказался? А что такое логика империи, пусть и именуемой нынче Союзом, я знаю не понаслышке. Моряк, значит - хорошо, учтём…

– Соответственно, в один прекрасный день выяснилось, что нет ни человека, ни документов. А офицерская вдова так и вовсе не пойми от кого ребёнка прижила, - это уже ангел голос подаёт.

– От святого духа, - чуть ехидно хмыкает сидящий напротив него чёрт.

Против моего ожидания, двое антагонистов не сцепляются в перепалке, из коей я мог бы почерпнуть что-нибудь интересное.

– Вроде того, - устало кивает ангел, и невидимый до сих пор нимб тревожно моргает над его макушкой. - И тогда Ирина Александровна… Поймите, и не осуждайте её. Безо всяких средств к существованию, да и бабуля ваша по матери стерва была ещё та. Что такое общественное мнение с его ханжеством и жестокостью, объяснять не надо?

Вот это уж нет. Знаю - нахлебался помоев этаких досыта, и от продолжения увольте. Байстрюк и ублюдок, между прочим - вовсе не ругательства на фоне тех потоков грязи, коими меня награждали в совсем ещё недавнем прошлом. И даже в учебке своё "имею честь" приходилось доказывать частенько совсем не пацифистскими методами…

– Но подробности, поверьте, открывать не стоит. Вам они ни к чему, а им могут повредить, - и чернявый так подчеркнул своим почти оперным баритоном слово им, что у меня разом отпала всякая охота к дальнейшим расспросам. - Могу лишь заверить, что отцом вы вправе гордиться. А матушка была не последней красавицей и умницей в своей среде.

М-да, ситуёвина! И хочется, и колется, и мама не велит - прямо как в поговорке. Охренеть можно. Так, отставить сопли, Александр, хм, Петрович, говорите? Ну-ка…

– А как вышло, что вы сидите за одним столом и до сих пор не развалили дом этот молниями или что у вас там?

Покосившись на меня, чертяка потянулся рукой, и прямо сквозь закрытую дверцу настенного шкафчика достал непочатую бутылку с изображением старой гостиницы "Москва" на этикетке. Ни фига себе! Игорь Кио отдыхает… А ангел, хоть и посмотрел косо на это дело, всё же извлёк из воздуха три явно не общепитовские чарочки. С чернёной резьбой, и если не серебряные, то я в металлах и вовсе не разбираюсь.

Чёрт улыбнулся мимолётно этой маленькой проказе ангела, но как ни в чём ни бывало, ловко свернул пробочку и набулькал всем на пару пальцев. Хм-м, сноровочка чувствуется, однако. Не хуже как у Михалыча, нашего снабженца - известного в полку тем, что даже если его высадить на Марс, он и там найдёт забегаловку-рюмочную или озерцо столичной. Ну и наберётся до поросячьего визга, понятное дело…

– Видите ли, - чернявый ловко, не чокаясь, опрокинул в себя стопку. Тут же мигом достал из ящичка стола, где отродясь ничего съестного не водилось и где даже тараканы передохли с голодухи, банку шпрот. Крутанул в ладони, ногтем мизинца вскрывая её ничуть не хуже армейского штыка. - Видите ли. У вас тоже такое было, ещё и похлеще - Сталин с Гитлером вон как собачились, а торговали и общались вовсю. Ну, и мы вроде дипломатов здесь, на нейтральной территории.

От неожиданности я тоже хлопнул свой невесть как оказавшийся в руке стопарик и зажевал аппетитно-копчёной рыбкой. Уже затягиваясь цигаркой, сообразил что да - война войной, а торговля дело святое.

– Примерно так, - кивнул ангел, с видом воплощённой меланхоличности ковыряясь в банке шпрот. - Так вот - скоро от них к нам пройдёт груз один… почта, деловая переписка, лекарства - подробности вам знать, пожалуй, излишне.