Книга Отразись в моих глазах - Люси Дейн

В тот период Энни с тоской вспоминала золотые деньки, когда она только начинала режиссерскую карьеру, ее еще мало кто знал в лицо и прохожие на улице не оборачивались вслед, случайно встретившись с ней взглядом.

На пике всплеска активности театральной и желтой прессы, видя, что нервозность Энни возрастает, Пэм предложила ей некоторое время пожить на хуторке Фармерс-Хамлет, в пустующем коттедже.

- Домик, правда, неказистый, - сказала она, - и набор удобств минимальный, зато есть лес, тишина, покой - словом, все необходимое, чтобы пересидеть шквал критики.

В покое Энни нуждалась больше всего, поэтому согласилась не раздумывая. Только спросила:

- А ты со мной поедешь?

Могла бы и не трудиться, ответ был известен заранее.

- Я? - рассмеялась Пэм. - Нет уж, ты как-нибудь одна. Меня в это захолустье не заманишь. Вот если бы ты ехала, скажем, в Монте-Карло, тогда я бы еще задумалась, не составить ли тебе компанию. А в Фармерс-Хамлет… нет, благодарю!

- Да, конечно… - отстраненно пробормотала Энни. - Только как бы мне не заблудиться в том лесу…

- Ну, дороги-то там есть. Вдобавок я нарисую тебе подробный план. Выедешь из Лондона, доберешься до Харриджа, оттуда двинешься на юго-запад, в сторону моря. Проедешь деревни три, самая крупная из них Лоубридж, за ней будет Барнфорт, а там мили три по грунтовке в глубь леса - и хуторок Фармерс-Хамлет. Не волнуйся, не ошибешься. В случае чего, позвонишь мне по сотовому, я подскажу дорогу.

- Три мили в глубь леса… - протянула Энни.

Пэм усмехнулась.

- Говорю же, жуткая глушь!

Минутку поразмыслив, Энни решительно произнесла:

- Еду!

Ей надоела собственная известность. А в описываемом Пэм уголке она будет для местных жителей просто приезжей. И то для деревенских. На хуторе же, кроме нее, вообще не найдется ни души.

Красота!

Получилось, однако, так, что первой позвонила Пэм. Речь пошла не о дороге, которая к тому времени была благополучно преодолена, и не о театральных делах.

- Похоже, ты там вовсю развлекаешься, - промурлыкала Пэм тоном, в котором ощущалась лукавая улыбка. - Надо же, какого красавца отхватила! Вот удивятся писаки, навесившие на тебя ярлык мужененавистницы…

Красавца? Энни недоуменно сморщила лоб.

- Откуда ты знаешь?

В телефонной трубке прошелестел смешок.

- Ваше фото красуется на первой полосе «Лондон тэтл»! Твое и… этого твоего кузнеца или кто он там такой.

- Почему сразу моего? - с некоторым смущением пробормотала Энни. - Ничего он не мой.

- Ах да, верно! Ведь это ты ему досталась, а не он тебе.

- Что значит досталась? - еще больше сконфузилась Энни.

- Брось, золотко, под снимком есть статья, в которой детально - я бы сказала, со смаком - описана вся история. Так что я в курсе. И… хи-хи… не только я!

Последняя фраза вызвала у Энни сильное беспокойство. В ее планы вовсе не входило прибавлять интереса к своей персоне. Не для того она покинула Лондон, чтобы дать новый повод для сплетен отсюда, из жуткой глуши, как выражается Пэм.

Но кто же мог знать, что репортеры найдутся и в этом медвежьем углу!

Помня о злополучной статье в специализирующейся на сплетнях и слухах, но тем не менее популярной газете «Лондон тэтл», Энни и приехала сегодня сюда, на хутор Фармере-Хамлет, хотя могла бы сразу отправиться домой. Но там ее ждало то же самое: вежливые улыбки в лицо и любопытные взгляды за спиной.

Потому- то Энни и решила, что с возвращением в Лондон можно подождать. Она отправится туда, когда сама захочет. Старенький фермерский коттедж представлялся ей несравнимо более надежным убежищем, чем комфортабельная квартира в Лондоне.

И потом, Максу вряд ли придет в голову искать ее здесь… если он вообще захочет предпринять какие-то поиски.

Подхватив за ручки дорожную сумку и подойдя к ведущей на второй этаж лестнице, Энни посмотрела вверх. Там царил мрак, внедряться в который не хотелось. Энни помедлила в нерешительности, но затем недовольно нахмурилась: собственная робость показалась ей чем-то недостойным.

Ты взрослая самостоятельная женщина, так что, будь добра, веди себя соответственно, сказала она себе. Нечего бояться темноты, как трехлетний ребенок! Никто там не прячется, потому что в доме никого нет… и быть не может.

Как ни странно, последняя мысль особого утешения не принесла. Вздохнув, Энни стала медленно подниматься по ступенькам.

На втором этаже находились спальни, в которых до сих пор сохранилась обстановка, причем в таком виде, как будто родственники Пэм покинули дом всего несколько минут назад.

Энни решила обосноваться в той самой комнате, которую выбрала еще в день прибытия на хутор. Причин было две: во-первых, ей нравился вид из окна, а во-вторых, она точно знала, где искать электрический выключатель.

Дорожную сумку Энни поставила возле кровати. Вещей у нее с собой было немного. Кое-что из туалетных принадлежностей, купленных по дороге в деревенской лавке, джинсы, футболка, нательное белье, халат и тапочки. Другая одежда в коттедже отсутствовала, хотя изначально Энни приехала сюда с большими запасами. Но Макс решил, что ее вещи должны находиться в его доме, и перевез все к себе. Попросту, опустошил полки, так как ему втемяшилось, что Энни должна поселиться у него. При этом ее мнения не спрашивал.

Интересно, Макс хотя бы задумывался о том, что у меня может быть иная точка зрения? - спросила себя Энни.

И сама же ответила вслух:

- Похоже, нет. - В ее голосе прозвучали нотки обиды.

Нет, все- таки хорошо, что она оставила Макса. Он такой же, как прочие мужчины: самоуверенный, ограниченный и бесконечно эгоистичный.

2

Энни сбросила простенькое платье из набивного хлопка и произнесла решительно, обращаясь к себе самой:

- Все, с меня хватит! Теперь единственным, что меня интересует, будет моя собственная жизнь. А Макс… пусть делает что хочет!

Действительно, Энни искренне радовалась, что несколько часов назад развеялись ее последние иллюзии и она наконец поняла - никакой любви к Максу Ричардсону испытывать не должна. Наверное, в глубине души она желала какого-то оправдания тому обстоятельству, что вступила с ним в интимные отношения - проще говоря, начала с ним спать. Так или иначе, трудно избавиться от идей, которыми тебя с детства пичкают родители-пуритане. Равно как и от привычек, порожденных подобными идеями.

Но все это уже в прошлом. Наконец настал вожделенный миг, когда Энни может с уверенностью сказать, что свободна от всех.

От Макса в первую очередь.

Душ все еще работал, значит, расположенная примерно на середине пути между хуторком и деревней водонапорная башня действовала. Впрочем, так оно и должно было быть, ведь она обслуживала всех местных жителей - и деревенских, и хуторян, просто последние к настоящему моменту покинули свои владения, отбыв в мир иной.