Книга Панктаун - Джеффри Томас

Сперва он пребывал в наивном заблуждении по поводу своих творений. Ему думалось, что клоны, которых он продавал, выставлялись, возможно, в террариумах, словно экзотические животные, или же свободно перемещались среди гостей на вечеринках, давая возможность рассмотреть себя получше. Что ж, обе эти догадки были в некотором роде верны. Но его друг Сол, сводивший Дрю с богатыми клиентами, однажды присутствовал на вечеринке, на которой один из его клонов был вручен в качестве подарка на день рождения. Всю ночь существо держали прикованным к колонне из искусственного мрамора. Под утро его вывели в ярко освещенный двор и заставили проглотить возмутительно дорогое кольцо. Затем юноше-имениннику вручили нож, чтобы тот мог вернуть еще один свой подарок. Его приятели подвывали и улюлюкали, подбадривая его, когда тот начал резать и колоть существо, пытающееся уползти. Сол рассказал Дрю, что юнец был очень разочарован, когда клон наконец выблевал кольцо, умирая. Но мальчишка все равно выпотрошил его, бросался кишками в своих истеричных друзей, гонялся за своей подружкой с головой существа в руке, пока в конце концов не закинул ее в бассейн под одобрительный рев.

Сначала Дрю не знал, что думать по этому поводу. Во-первых, уничтожили созданное им произведение искусства. Словно в клочья изорвали холст картины.

Во-вторых, клоны были продолжением его самого, ведь так?

Самым важным из того, что он проделывал с каждым клоном независимо от его окончательной формы, было уничтожение сходства с создателем. Для этого он использовал множество способов: химические ванны, окраску, клеймение, татуировки, шрамирование, ожоги, ампутацию конечностей, добавление конечностей, молекулярное и генетическое манипулирование. Дрю не хотел, чтобы его создания были автопортретами. Они не должны были выглядеть так, как выглядел он, иначе они были бы просто творениями природы и науки, а не произведениями искусства. Он использовал свою материю только в качестве своего рода глины, которая всегда под рукой. А если бы у него возникли проблемы с законом (за создание клонов его лишили художественной стипендии), Дрю мог бы оправдаться тем, что он манипулировал только собственным телом, а с ним он мог делать все, что хочет. Этика клонирования и права клонированных форм жизни оставались настолько туманными вопросами, чтобы он мог не волноваться за свою деятельность. До тех самых пор, пока объектом клонирования был он сам.

Не менее важным, чем уничтожение физического подобия, было уничтожение подобия ментального. Этой цели он также достигал различными средствами. Некоторые из них были грубыми и жестокими, другие — более изящными, однако все они в лучшем случае делали из клона шаркающего идиота, неспособного даже подавать канапе на одной из тех шикарных вечеринок. И это служило еще одним оправданием — он создавал нечто, которое не более напоминало человека, чем морская звезда. Кроме того, он не хотел, чтобы его сознание пребывало в таком жутком теле. В чем-то таком, что могло бы ужаснуться от одного взгляда на себя.

В конце концов он свыкся даже с самими садистскими использованиями своих отпрысков. Убитые клоны. Клоны, подвергнутые пыткам. Клоны, ставшие охотничьей дичью. Клоны, изнасилованные всей бандой. Сол слышал, что их даже использовали в качестве мишеней для дротиков и стрел. Они не были своим творцом. И уж, конечно, они не были кем-то еще. Он не скорбел по ним, как не скорбел и по собственным отмирающим клеткам, по остригаемым ногтям. А если его искусство уничтожалось, что ж, теперь оно было чьей-то собственностью, с которой владелец может делать все, что пожелает. Деньги, уплаченные за обладание частичкой Дрю, а иногда и за ее убийство, поддерживали жизнь в его главной части.

На эти деньги он мог создавать клонов, которые значили для него больше других. Тех, которых по завершении работы он выпускал в мир, чтобы те скитались по улицам Пакстона-Панктауна, ведомые своими глупыми умами. Некоторых — обнаженными. Некоторых — укутанными от зимнего холода. Некоторых — по-своему прекрасными. Некоторых — отвратительными, подобно тем четырем, что он выпустил, к своему величайшему удовольствию, на прошлый Хэллоуин.

Но до сегодняшнего дня он не видел ни одного из выпущенных им за три года клонов мертвым. О, конечно, он слышал об участи нескольких из них. Убитых бандой. Сбитых хаверкаром. Ему думалось, что большая часть попросту замерзла или умерла от голода. Он слышал, что нескольких взяли в приют для бездомных. Ему всегда нравилось гадать о том, как необъятность города поглощала его создания. Как-то раз Дрю довелось увидеть одного из них живым через год после освобождения. Клон пожирал птичку в маленьком парке. Существо посмотрело на него без тени узнавания. Плоть его была окрашена в ярко-красный цвет. Спиральные метки украшали лоб и обнаженную грудь. Он был подобен очаровательному демону. Даже если люди не приближались к нему настолько, чтобы разглядеть его клеймо, даже если они никогда не слышали о Дрю, даже если они могли счесть существо раскрашенным безумцем, мутантом, инопланетянином или настоящим демоном, они все равно изумлялись ему. И даже если Дрю никогда не видел, как они изумлялись, его устраивало само осознание этого. Смотрели ли люди с восхищением или ужасом, он знал, что они смотрели, а глядя на его творения, они глядели на него, их творца.

Хотя Дрю и отпускал их, но всегда оставался связан со своими созданиями. Хотя он не обладал ими, он владел всеми и каждым.

С кофе в руке он направился к перегородке, чтобы проверить состояние своей текущей работы.

В прозрачных емкостях на рабочем столе и вдоль стен в булькающих растворах фиолетового цвета плавали нечеткие органические формы. Некоторые из них были зародышами, а в одном из баков он вырастил копию своей головы, подобную живому бюсту. К ее контейнеру-утробе была подсоединена система жизнеобеспечения. Дрю планировал выставить ее в таком виде в одной из местных галерей. Встав на колени, он сказал: «Привет, Робеспьер». Он постучал по стеклу, наблюдая за тем, как у клона, словно во сне, трепещут веки. Он подавил рост волос, бровей и ресниц, чтобы свести подобие к минимуму, но ради сохранения эффекта оставил существу вполне человеческий вид.

Снова плеск. Он поднял глаза и увидел, как волна фиолетовой жидкости переливается через край главной ванны и скатывается по ее боку. Дрю вздохнул, поднялся на ноги, взял тряпку и направился к емкости, которую нарек «Бассейном Нарцисса».

Подойдя ближе, он не мог не ухмыльнуться. Ухмыльнуться ей.

Подавив рост волос у головы без тела, здесь он, напротив, его стимулировал. Длинные темные волосы медленно колыхались вокруг лица клона, словно водоросли. Дрю не стал искажать или портить ее лицо, вместо этого он изменил его с помощью мастерской манипуляции генами. Это не было хирургической сменой пола. Это было чем-то более тонким и правдивым. Перед Дрю действительно была женская версия его самого. Даже Природа в своей гениальности не могла сотворить такое — идентичного близнеца противоположного пола.

Он закатал рукав и окунул руку в пузырящуюся фиолетовую жидкость. Взял в руку одну из небольших грудей и принялся мять, словно вылепливая ее из глины. Провел большим пальцем по соску, добиваясь реакции. Это заняло несколько минут, но в конце концов сосок начал твердеть. Как и Дрю. Он еще шире ухмыльнулся и стал наблюдать за тем, как за тонкими веками движутся в быстром сне ее глаза. Скоро он разбудит эту спящую красавицу. А ведь он и правда создал чертовски привлекательную женщину.