Книга Тор. Разрушитель - Вольфганг Хольбайн

И опять он услышал что-то — уже не крик, а какой-то другой, весьма неприятный хлюпающий звук. Когда он добрался до края леса, звук стал громче.

Он очень внимательно рассмотрел местность. Лес был редким, на ветках не осталось листвы, стволы противились буре, и тут намело целую снежную дюну высотой в человеческий рост, преодолеть которую можно было с большим трудом. Снег был невероятно холодным и пышным, и он проваливался по бедра.

Перебравшись через снежные заносы, он споткнулся о труп и упал. Злясь на самого себя, он выпрямился, отплевываясь, — снег забился ему в рот. Перед ним лежало тело женщины лет сорока. Ее порванная одежда была покрыта заледеневшей кровью, плоть ее иссохла — видимо, от голода, — длинные волосы были всклокочены, а руки испещрены шрамами от долгих лет тяжелого труда. А еще на ее теле виднелись глубокие раны, и он никак не мог понять, откуда же они взялись. Некоторые напоминали ножевые ранения, в других же местах куски плоти, судя по всему, просто вырвали из тела, и случилось это совсем недавно. Труп только начал остывать, а самые глубокие из ран еще кровоточили, хотя алая кровь тут же застывала на морозе.

Какое же создание способно нанести человеку такие раны? Он не знал этого. Встав на ноги, он уже собрался идти дальше, но передумал и, вернувшись к трупу, обнаружил на теле женщины небольшой нож — жалкое оружие длиной с его ладонь, но это все же было лучше, чем ничего.

Затем он продолжил свой путь. Пройдя еще пару шагов, он наконец нашел кричавшего. Неподалеку виднелась перевернутая набок повозка. До того как с ее владельцами приключилось несчастье, повозку везли два быка. Теперь один из них с переломанной шеей висел на оглобле, снег вокруг окрасился багряным. От второго быка не осталось и следа. Сама повозка была разломана настолько, что с трудом верилось, что все это произошло из-за бурана, хотя он на собственной шкуре ощутил силу бури. Два колеса были сломаны, тент разорван. Все, что раньше находилось в повозке, теперь валялось вокруг на снегу: инструменты, одежда, домашняя утварь и даже мебель.

Кто бы ни путешествовал на этой телеге, он, видимо, взял с собой все свои вещи. Судя по инструментам, этот человек был ремесленником — он заметил на снегу клещи, молотки, металлические стержни со странными загнутыми краями и даже небольшую наковальню, оставившую глубокую вмятину в снежном покрывале. И только через мгновение он понял, что же это означает. Ни наковальня, ни другие инструменты не были засыпаны снегом, а значит, повозка перевернулась уже после бурана. И сломал ее вовсе не ветер. Но, собственно, почему это удивило его? Женщина, которую он нашел, тоже не пала жертвой бури, а…

Внезапно почувствовав опасность, он повернулся, отпрыгнул в сторону и выхватил нож. Это спасло ему жизнь, вот только крошечный нож вряд ли поможет ему в сражении — его слабо заточенное лезвие не пробьет косматый мех этого волка. Тем не менее зверь все же ощутил исходящую от оружия опасность и сменил направление прыжка. Челюсти щелкнули совсем рядом с ладонью, когти ударили не по телу, а по воздуху, и только задние лапы и хвост толкнули человека, превратив его прыжок в падение.

Перекатившись по земле, он больно ударился о что-то очень тяжелое и твердое, скрытое под снегом.

И тут произошло кое-что очень странное, хотя в тот миг он этого не осознал: с момента его пробуждения в этом необычном неприветливом мире он все время ощущал гнетущую угрозу и страх, но теперь эти чувства исчезли.

На него напали, нужно было спасать свою жизнь, и только это имело значение.

Уже через мгновение он поднялся, сплевывая кровь, — должно быть, прикусил язык, — и попытался занять более выгодную позицию. Ноги скользили, что вызывало определенные трудности, но, к счастью, у волка возникли те же проблемы. Лапы проваливались в снег, и, когда зверь попытался прыгнуть на, казалось бы, беззащитную жертву, он поскользнулся и упал.

Человек преодолел желание воспользоваться промахом врага и перебрался на более выгодное место. По крайней мере, так он подумал в первый момент, но потом выяснилось, что он попал в ловушку. Сзади возвышались остатки полуразрушенной повозки, а сбоку — снежные заносы ему по грудь. Пробиться сквозь мягкий снег, конечно, можно, но при этом он потеряет время, которым, несомненно, воспользуется волк. Зверь вел себя как-то странно, хотя он и не мог объяснить, в чем заключается эта странность. Это был необычно крупный волк, хотя и не тот гигант, на чьи следы он наткнулся раньше. Тем не менее зверь выглядел как настоящее чудовище. В поблескивающих глазах читался разум, превосходивший ум любого животного. С острых, как иголки, клыков тоненькими нитями тянулась слюна, с губ слетало рычание. Он видел, что зверь пытается нащупать твердую опору под снегом и готовится к очередному прыжку, но противопоставить этой атаке было нечего. Волк, пожалуй, был тяжелее человека и обладал целым арсеналом подаренного природой оружия, в то время как у него был только смехотворный ножик.

Отбросив оружие, он отпрянул к повозке, чтобы не опасаться нападения сзади. Волк, посчитав, что его жертва пытается сбежать, прыгнул, и тогда он сделал ложный выпад вбок, зная, что зверь вряд ли даст ему уйти во второй раз. Еще не закончив маневр, он метнулся влево и, пригнувшись, почувствовал, как грубый мех царапнул ему шею. Застонав от неожиданной боли, он выпрямился и толкнул зверя, и тот, перелетев через край повозки, с воем приземлился в снег. Конечно, чудовище не поранилось в падении, но уж точно разозлилось…

И все-таки это был шанс спастись. Не успел волк упасть, как он уже бросился бежать к краю леса. Волки всегда были серьезными противниками для любого, пусть и хорошо вооруженного воина, но на дерево забраться они не могли. Если он успеет дотянуться до ветки, то будет спасен.

Оставалось сделать лишь пару шагов, когда он споткнулся обо что-то, лежавшее под снегом, провалился еще глубже и, ругнувшись, наступил на что-то мягкое. Ему показалось, что он услышал какой-то приглушенный крик, но не стал тратить время, чтобы понять, кому он принадлежит. Высвободив ногу, он ринулся вперед, но тут перед ним появился волк — конечно, не тот, что нападал на него. Это создание было намного меньше, размером с дворового пса, и его шелудивая кожа была покрыта гноящимися ранами. С таким зверем он мог бы справиться и голыми руками — если бы здесь не было других. К несчастью, в следующее мгновение появились его собратья, еще два волка покрупнее, и ему даже не нужно было слышать мягкую поступь волчьих лап, чтобы понять: его первый противник успел встать.

Он попытался определить, который из врагов начнет атаковать его, — или же они нападут одновременно? Как бы то ни было, он знал, что теперь у него нет ни одного шанса на победу.

Он умрет. Эта мысль вызывала страх и какую-то смутную печаль, словно он понимал, что, хотя начавшаяся совсем недавно жизнь подарила ему лишь боль, холод и тревогу, она могла предложить намного больше.

Он упрямо сжал губы. Может, ему и суждено умереть, но он заберет с собой кого-то из этих чудовищ, это уж точно.

И в этот момент волки отпрянули, да и зверь за его спиной остановился. Из леса вышел пятый волк, и он сразу понял, что это вожак стаи. Должно быть, это его следы он видел в горах — настоящий гигант, в два раза больше обычного волка. Его шерсть была белоснежной и искрилась на солнце. Но вожаком этого зверя делали не только необычный окрас и размеры — он увидел в глазах этого создания что-то такое, что отличало его от животных, и это что-то всколыхнуло в нем воспоминания, обрывки мыслей… Отбросив нахлынувшие чувства, он попытался найти какое-то оружие, но рядом была только наковальня. Не думая о том, что, собственно, делает, он поднял ее над головой и швырнул в сторону белого гиганта. Он был силен, но наковальня оказалась достаточно тяжелой, так что обычный человек вообще вряд ли был бы способен поднять ее в одиночку, поэтому она отлетела совсем недалеко и упала в снег, но волки отшатнулись. Они по-прежнему оставались настороженными, уши были прижаты, устрашающего вида клыки обнажены… Однако что-то подсказывало ему, что они не нападут. Огромный белый волк зарычал, и в его рычании звучала не просто угроза, а что-то большее. Несоизмеримо большее.