Книга Место встречи назначает пуля - Алексей Макеев

– Слушай, Коля… А сделай и за меня ставку. Сегодня риска никакого. Ты же видишь, я в форме. Сделай, Коль, одолжение, а я тебе, как все закончится, тут же деньги и верну, – скороговоркой выпалил Михайловский.

Ткаченко усмехнулся.

– Дело не в риске, а в принципе. Ты же знаешь, я денег в долг никому не даю. – Он допил коньяк и, поставив на стол пустой бокал, провел кончиком пальца по его стеклянному краю. Наблюдая за движением своей руки, Николай Алексеевич расслабленным тоном лениво продолжил: – А потом, ты мне и без того должен. Ты что же думаешь, мне ремонт машины после прошлых твоих выкрутасов дешево обошелся? Я и без того тебе очень прилично плачу.

– Поставь за меня, Коля, у меня край. Я тебе после гонок все верну. И ремонт оплачу, если хочешь… А хочешь, я Верницкому на второй круг выйти не дам? Хочешь, он к финишу даже пятым не придет? Только дай мне денег! Поставь за меня, Коля! Мне деньги нужны!

Михайловский захлебывался от переполняющих его эмоций. Казалось, он готов пойти не только на любые условия, но и на любые унижения, лишь бы получить деньги. Ткаченко стало немного не по себе от такого эмоционального натиска.

– Ладно. Успокойся, не ори, – сказал он. – Про ремонт я сказал, чтоб ты не слишком борзел. Да и Андрей так машину залатал, что она лучше, чем новая, стала. Кстати, времени уже много, ты бы пошел, проверил машину перед гонками… А о деньгах сейчас не думай. Финишируешь первым – вернемся к этому разговору.

Михайловский медленно поднялся со стула. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Сердце то с бешеной силой колотилось, то замирало, в горле пересохло, а глаза застилала мутная пелена. Он собрался с силами. Опершись руками о столик и глядя на Ткаченко сверху вниз, он очень волевым тоном произнес:

– А с наркотой я завяжу. Сам решил. – И не дожидаясь ответа, быстро пошел к выходу.

– Хорошо, Витя! Ты к машине иди, я сейчас подойду! – крикнул ему вслед Ткаченко.

А про себя подумал, что не в первый раз слышит от Михайловского эту фразу, чтобы принять ее за правду.

Хотя физически, после всего сказанного, Михайловский чувствовал себя немного лучше, однако душевного комфорта он не испытывал. В состоянии крайней озлобленности он отправился к «отстойнику», месту, куда перед гонками пригоняли машины Ткаченко, за которыми тщательно следил и которые зорко оберегал от конкурентов Андрей, механик – золотые руки, а по совместительству охранник, давний знакомый Михайловского. Их знакомство началось примерно десять лет назад. Это был период жизни Михайловского, когда он под заказ перегонял иномарки из Европы в Москву. Бизнес этот был не легкий и не всегда легальный. По любому вопросу он обращался к Андрею, для которого не составляло труда перебить номера в соответствии с документами, не говоря о придании товарного вида машине перед продажей.

– Привет, Андрюха, – поздоровался Михайловский, увидев только ноги, торчащие из-под кузова машины.

– О, Витек! Здорово! – выползая и кряхтя при этом, приветствовал его Андрей. – Прости, брат, руки не подам. Грязные у меня ручки, – громко рассмеялся он.

Грязными у Андрея были не только руки, но и спецовка, и лицо, и даже волосы, казалось, были в машинном масле.

– Ну, принимай девочку! – Он схватил тряпку, валявшуюся рядом, быстро вытер об нее руки и, подойдя к машине, которую должен был вести Михайловский, положил руку на капот. – Ты только посмотри, какое я личико из ее разбитой морды сделал. Это ж работа, достойная пластического хирурга! – Он снова рассмеялся, открыл капот и с гордостью произнес: – А внутренности? Не движок, а сказка!

Михайловский подошел к машине и невидящими глазами уставился на двигатель.

– Да, картинка, – мрачно произнес он, но тут же решил польстить механику: – То, что ты мастер от бога, я еще десять лет назад знал. Но что ты на такое способен, даже не догадывался. Слушай, да ты при желании из сраного «Запорожца» «мерина» легко сделаешь! А? – Михайловский шутя ударил механика в плечо и натянуто рассмеялся собственному остроумию.

– Да ладно тебе, Витек. – Смутившись, Андрей покраснел, как девушка, и отвернулся в сторону.

Отметив про себя, что похвала возымела действие, Михайловский неожиданно резко схватил Андрея за плечи и, пристально глядя в глаза, зашептал:

– Выручай, Андрюха. Дай взаймы. Мне нужно на себя ставку сделать. Прошлые гонки многих напугали. На меня сегодня Ткаченко поставил… Ну, может быть, еще пара-тройка человек, не больше… Ты представляешь, какие деньжищи можно хапнуть! Дай взаймы. Сегодня я, как никогда, в силе. Дай денег, Андрюха, я тебе их с огромными процентами верну.

– Ты чего, Витек, сдурел? – проговорил растерянный Андрей, освобождаясь из цепких рук Михайловского. – Какие проценты? Какое хапнуть? Ты чего, не в курсе? Я ж квартиру в центре купил. У меня денег – ноль. Зинка, прорва ненасытная, у меня весь левак отбирает. То ей на ремонт, то на мебель, то на то, то на се… Да, Витек, если бы у меня бабло на кармане было, я сам сегодня на тебя поставил бы. Но пустой я. Пустой! Нет у меня ни копейки! – уже переходя на крик, оправдывался Андрей.

– Все, забудь. – Михайловский снова ощутил приступ тошноты. Присел на скамейку, стоящую рядом, и опустил голову. – Пустой, значит, пустой, – проговорил он почти равнодушно.

– Ты что, не веришь мне? Да ты у любого спроси! Да тебе все…

– Верю, успокойся, верю, – прервал Андрея Михайловский.

Он, конечно, не верил ни одному слову механика. Прекрасно знал, что деньги у него есть, но теперь понимал, что взаймы он не даст.

– Чего ты там про Зинку говорил? – попытался он сменить тему разговора.

– Зинка, говорю, от жадности совсем с ума сошла, – затараторил Андрей, обрадованный тем, что Михайловский сам прервал разговор о деньгах. – Сколько ни давай, ей, кобыле, все мало. – Он вздохнул и присел рядом с Михайловским. – Счастливый ты, Витя. Завидую я тебе. Живешь, как король. Куда хочешь, пойдешь, что хочешь, сделаешь. Да, великая вещь свобода!

– А ты не завидуй, ты разведись. – Михайловский с усмешкой посмотрел на Андрея.

– Да, разведись… – грустно усмехнулся тот. – Мы ж квартиру новую в равных долях оформили. Так что при разводе этой гадюке половина причитается.

– Тогда живи, Андрюша, и радуйся квартире, – презрительно, сквозь зубы, словно самому себе, тихо сказал гонщик.

– Злой ты стал, Витя. Чужие проблемы понять не хочешь. – Механик поднялся со скамейки и, сделав пару шагов, увидел приближающегося к ним Ткаченко. – Ну, вот и хозяин сюда идет.

Михайловский поднял голову. Усмехнулся и медленно, смакуя каждое слово, проговорил:

– Тебе, Андрюша, может, и хозяин, а вот кто он мне – видно будет.

Он поднялся со скамейки, принял расслабленную позу и постарался, чтобы на лице появилось выражение удовлетворения.

– Я вижу, пилот доволен! – шутливо прокричал Николай Алексеевич. – Ты что, Витя, еще мотор не опробовал? Иди, заведи этого зверя!