Книга Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

Опыта было хоть отбавляй. Из своих тридцати трех лет Шарп семнадцать провел в строю. Первое время служил рядовым, потом сержантом, и вдруг – головокружительный прыжок в офицеры, и каждое продвижение по службе добыто на поле боя. Он дрался во Фландрии, в Индии, а теперь – на полуострове, и всегда прекрасно понимал: если вдруг наступит прочный мир, он вылетит из армии, как раскаленное докрасна пушечное ядро. Только на войне нужны такие мастера, как он, как Харпер, как жилистые немцы, сражавшиеся с французами в армии английского короля.

На деревенской улице, под любопытными взорами кавалеристов, Шарп скомандовал: «Рота! Стой!» Один из немцев, офицер, выдернул из земли кривую саблю и подошел к Шарпу.

– Капитан? – Легионеру пришлось спросить – на звание Шарпа указывали только красный пояс и палаш.

Шарп кивнул.

– Капитан Шарп. Южный Эссекский.

У немецкого офицера брови полезли вверх, губы расползлись в улыбке.

– Капитан Шарп! Талавера! – Он стиснул Шарпу руку, хлопнул его по плечу и повернулся выкрикнуть несколько слов своим людям.

Глядя на Шарпа, кавалеристы в синем заухмылялись, закивали. Кто ж не слыхал об английском офицере, который в бою при Талавере захватил французского «орла»?

Шарп мотнул головой, указывая на Патрика Харпера и роту.

– Не забывайте про сержанта Харпера и ребят. Мы все там были.

Немец просиял, глядя на людей Шарпа.

– Славно поработали! – Он снова повернулся к Шарпу, щелкнул каблуками и едва заметно кивнул. – Лассау. Капитан Лассау, к вашим услугам. В Келорико путь держите?

По-английски немец говорил неплохо, хотя и с акцентом. Но его солдаты, предположил Шарп, вряд ли знают английский.

Шарп снова кивнул.

– А вы?

Лассау отрицательно покачал головой.

– Коа. Патруль. Француз накапливает силы, драки не миновать.

Похоже, его эта перспектива только радовала, и Шарп позавидовал кавалерии. Все боевые действия в эти дни велись между пологими берегами реки Коа, а не под Келорико.

Лассау рассмеялся.

– Да, теперь наша очередь захватывать «орла»!

Шарп пожелал ему удачи. Если и суждено в ближайшее время какому-нибудь полку разбить французский батальон, то этим полком будет немецкий. Британскому коннику отваги не занимать, и с выучкой у него порядок, а вот дисциплина никудышная. В патруле или на заставе он изнывает от скуки и мечтает только о лихой атаке, о жаркой сече… Кони запалены, строя никакого, люди слишком уязвимы…

Как и все пехотинцы в армии Веллингтона, Шарп отдавал предпочтение немцам – они знали свое дело и справлялись с ним на славу.

Лассау ухмыльнулся, принимая комплимент. Шарпу сразу понравился этот человек: улыбчивое квадратное лицо, умные глаза в паутинках морщин, привыкшие подолгу всматриваться в удерживаемые противником горизонты.

– Да, капитан, вот еще что. В деревне распроклятая военная полиция. – В устах Лассау хлесткое словечко прозвучало неуклюже – видимо, он не привык к английским ругательствам, но для военных полицейских вряд ли годилось иноязычное.

Шарп поблагодарил и повернулся к роте:

– Слышали капитана Лассау? Здесь военная полиция. Значит, шаловливым рукам воли не давать. Ясно?

Никто не сказал «нет». Мародеров вешали на месте – такого конца себе не пожелаешь.

– Привал на десять минут. Сержант, командуй.

Немцы отошли, запахивая мокрые плащи, а Шарп направился по единственной улице к церкви. Деревенька была из убогих – нищая, безлюдная. Под напором ветра сиротливо раскачивались двери лачуг. По распоряжению португальского правительства ее жители подались на юг и запад – наступающие французы не получат здесь ни зерна, ни коней, ни скота, лишь колодцы, засыпанные камнями или смердящими трупами баранов. Выжженная земля…

Заметив, что у Шарпа после встречи с Лассау приподнялось настроение, Патрик Харпер поравнялся с ним.

– А ведь и не помародерствуешь, сэр, ей-же-ей.

Шарп взглянул на солдат, устремившихся к лачугам.

– Эти и здесь найдут, что спереть.

Полицейских он увидел возле церкви. Трое на черных конях застыли, словно бандиты с большой дороги в ожидании роскошной кареты. Новехонькое обмундирование, обожженные солнцем лица – только что из Англии, сообразил Шарп. Но с чего это вдруг конногвардейцев снарядили не в бой, а на полицейскую службу? Оставалось лишь гадать.

Капитан вежливо кивнул и поздоровался:

– Доброе утро.

Один из них (с офицерской саблей, торчащей из-под плаща) ответил кивком. Видимо, как и все ему подобные, он не слишком доверял дружелюбным жестам. Приглядевшись к зеленым мундирам стрелков, офицер сказал:

– Я не слышал, что на этом участке должны находиться стрелки.

Шарп промолчал, хоть и уловил обвиняющий тон. Если этот хлыщ принял их за дезертиров, то он круглый дурак. Дезертиры не ходят по дорогам в открытую среди бела дня, не носят мундиров и не приближаются к полицейским, чтобы сказать «здрасьте». Как и остальные восемнадцать стрелков из роты легкой пехоты, Шарп и Харпер гордо носили старые мундиры, предпочитая их темно-зеленый цвет красному цвету строевых батальонов.

Взгляд полицейского перескакивал с одного стрелка на другого.

– Письменный приказ есть?

– Нас хочет видеть генерал, сэр, – благодушно произнес Харпер.

На лице полицейского появилась слабая улыбка и тут же исчезла.

– Хотите сказать, что вас пригласил лорд Веллингтон?

– В самую точку, сэр.

В голосе Шарпа звучало предостережение, но полицейский не внял. Не скрывая подозрительности, он с ног до головы окинул Шарпа взглядом. Что и говорить, командир стрелков выглядел необычно: поверх французского кавалерийского мундира – рваный и выцветший китель, на ногах – высокие сапоги, некогда купленные в Париже полковником императорской гвардии Наполеона. Как и у большинства его солдат, за спиной Шарпа был французский ранец из телячьей кожи, а на плече висела винтовка – и это у офицера! А эполеты? Оторваны с мясом! И красный пояс выгорел на солнце и засален. Даже холодное оружие – тоже знак различия – и то неуставное. Офицеру полагалась кривая сабля британской легкой кавалерии, но Ричард Шарп предпочитал палаш тяжелого кавалериста. Сами конники презирали это оружие, говорили, из-за тяжести им невозможно быстро парировать удар. Но Шарп был шестифутового роста и достаточно силен, чтобы резво махать тридцатипятидюймовым клинком.

Офицер военной полиции не унимался:

– Какого полка?

– Южный Эссекский. – Шарп постарался ответить беззлобно.

Полицейский дал коню шпоры, и тот сделал несколько шагов вперед. С нового места можно было смотреть вдоль по улице, следить за людьми Шарпа. Вроде бы никаких видимых причин вздернуть кого-нибудь на месте…