Книга «Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

— Вот, маму их…

Подхватили ящик, — до «Манечки» шагов с полсотни оставалось. У орудия кто-то лежал. И лейтенант сидел, расставив ноги…

Опустили ящик к остальным, батареец кинулся к орудию. Жил и работал расчет в пыли и дыму, «Манечка» жила, ждала заряда, и главным сейчас именно это было…

— Гриб, ты лейтенанта бери. И под ногами не путайтесь! — проорал кто-то в ухо.

Алексей нагнулся к командиру взвода:

— Встать можете?

— Жи… живот. — Лейтенант держался за ремень, на гимнастерке расплывалось темное.

— Сейчас замотаем, — Алексей раздирал обертку перевязочного пакета — проклятая нитка, понятно, оборвалась. — Придержите, сейч…

…Гавкнула, оглушая весь мир, «Манечка»…

Алексей, отплевываясь и пытаясь проморгать пыль, помог лейтенанту встать. Поковыляли… Проклятый карабин опять съехал в подмышку. Лейтенант слабо обхватывал за шею — ноги подгибались. Бормотал что-то. Алексей расслышал обрывки:

— …зря написал. Мама говорила…

За спиной злобно гавкнула гаубица — сердилась «Манечка» на ложащиеся рядом мины. Какая-то финская сволочь, хоть и из единственного уцелевшего 81-миллиметрового, но пыталась накрыть.

Тягач уже был рядом. Механик стоял на четвереньках, колотил кувалдой, вбивая «палец». Алексей почти волок на себе лейтенанта, вцепившись в скользкий ремень. Совсем заплохело взводному — руку с кровавым комом опустил, низ гимнастерки темный, влажный. Перевязать нужно получше, изойдет кровью. У механика пакет должен быть…

…Свист Алексей услышал в последний момент. Говорят, когда точно в тебя — вообще не слышишь. И ведь обидно — перелет ведь какой финн дал…

…Трофимов, увлекая лейтенанта, качнулся вперед — упасть, все ж меньше порвет… Не успели: встал за спиной черный куст — швырнула взрывная волна солдатские тела вперед, прямо на блестящую гусеницу «Сталинца»…

…Еще миг стоял на ногах Алексей. Голова болью лопнула. Все. Отвоевался. Второй раз даже короче получилось…

Аэродром Касимово

(15 км от Ленинграда)

7:50

Винты Ли-2[3]взбивали воздух. Рев двигателей оглушал, вибрирующее бетонное покрытие толкалось в подошвы сапог. Впрочем, наверное это не самолет виноват. До линии фронта всего меньше 20 километров.

Подполковник Сергей Вячеславович Варварин кинул взгляд на часы. Там артподготовка продолжалась уже второй час. Ленинградский фронт переходил в наступление. Вернее, уже перешел. Накануне, после удара бомбардировщиков и штурмовиков, началась артподготовка. Десять часов, почти непрерывно. По всей ширине Карельского перешейка, дабы не раскрывать направление главного удара до последней минуты. В паузах артподготовки части 23-й армии силами отдельных взводов, рот и батальонов атаковали на разных участках. Разведка боем увенчалась лишь частичным успехом — у Мертути и в районе Дюны удалось срезать выступы линии фронта глубиной до полукилометра. На остальных одиннадцати участках продвинуться не удалось, местами наши понесли ощутимые потери в пехоте и танках. Возможно, этот кажущийся успех взбодрил оглушенных финнов. Но главную задачу разведка боем выполнила: были вскрыты неподавленные финские огневые точки и выяснена эффективность артподготовки.

Повторная артподготовка началась в 6.30…

Меньше чем через час наши войска атакуют. И машина начнет работать на полную мощность. А пока тысячи тонн металла и бризантной взрывчатки вспахивают минные поля, разносят вдребезги гранитные противотанковые надолбы, крушат уцелевшие бронеколпаки и дзоты. Телефонная связь финнов уничтожена полностью, контрбатарейная стрельба подавлена, оставшиеся в живых солдаты и офицеры сидят в убежищах, молятся и ждут. Ад всегда внезапен.

Основная оборонительная линия будет прорвана сегодня. За два часа. По сути, ее уже там нет. Гвардейцы 30-го стрелкового корпуса при поддержке танков нанесут основной удар вдоль шоссе Белоостров — Выборг. Деморализованные финны начнут отходить почти сразу. На флангах советские стрелковые корпуса так же сомнут оборону противника и с опережением выполнят задачу дня. К вечеру в финской обороне будет зиять брешь шириной в двадцать километров. Это только начало, но это отлично спланированное и воплощенное в жизнь начало…

Подполковник Варварин многое знал. В принципе, по штату положено. 10-й Отдел СМЕРШ (отдел С) — работа по специальным заданиям. Пусть штаб родной Отдельной Приморской армии сейчас в тылу, в далеком Севастополе, а здесь подполковник лишь в краткой командировке, Сергей Вячеславович знал, что происходит. Собственно, осознают, что началось действительно наступление, все, кто слышит далекий гул тысяч орудий. И вообще что-то этакое в летнем воздухе повисло…

По направлению к приземлившемуся бомбардировщику пронеслась разболтанная полуторка — в кузове, цепляясь за кабину, прямо на ходу пытались развернуть какой-то провод девчонки-технички. Еще одна, отставшая, бежала за машиной. Тоненькая, бледная, в кажущихся непомерно огромными башмаках и стеганой безрукавке не по размеру — настоящая ленинградка. На ходу смешно подпрыгнула, поддернула шаровары, поднажала, косички отчаянно запрыгали по спине…

В последнее время подполковнику Варварину нравилось смотреть на девушек. Весна только-только кончилась, в наступление пошли… Да и вообще…

В двери «Дугласа» вновь мелькнул сержант — воздушный стрелок. Крикнуть ничего не решился, только взглянул умоляюще. Варварин подхватил стоящий у сапога мятый кожаный портфель и пошел к трапу. Действительно пора.

Подниматься мешала переброшенная через руку шинель, подполковник рассердился — совершеннейшей институткой стал.

Раздражаться причины были — Варварин не спал третьи сутки. По прибытии пришлось утрясать взаимодействие между «армейскими» и «флотскими» коллегами. До идеальной работы всех частей сложнейшего механизма разведки-контрразведки было ой как далеко. Даже готовая спецоперация, ее отточенная логика, подкрепленная целым пакетом разведданных, вызывала уйму совершенно ненужных вопросов и сомнений. Впрочем, время еще есть, поспорят, поругаются, но сделают. Пока немцы лишь начинают прорабатывать возможность срочной переброски подкрепления своим финским союзникам. Решение будет принято 14–15 июня, приказ на выполнение последует 20 июня. И когда транспорты со «штугами» выйдут из Таллина, их будет ждать сюрприз.

С перехватом получится неплохо. Морщился Варварин по иному поводу. Лететь не хотелось. И когда из Севастополя сюда добирался, и вот сейчас. Даже плечами хочется передернуть. Так бывает. Подполковник Варварин верил в интуицию. И работая на переднем крае, и просчитывая-обосновывая детали операций, Варварин неизменно прислушивался к внутреннему чувству. Обычно помогало. Беда в том, что иногда интуиция, эта смешная «субъективная способность выходить за пределы опыта путем мысленного озарения» забывала, что находится на войне, и норовила вступить в крайне неприятное противоречие с конкретным приказом вышестоящего командования и прочими совершенно непоколебимыми определяющими армейской жизни.