Книга Упади семь раз - Лия Лин

Похоже, что общее у нас только одно: нам всем трём не повезло с именами. Надьку ведь на самом деле зовут именно Надин. А Аню её отец-турок назвал французским мужским именем Андре. Про себя я ещё не говорила. Так вот меня зовут Лия. Но подруги очень быстро превратили Лию в Лейку. Поняв, что сопротивление бесполезно, я стала откликаться на название садового инвентаря. Спорить с моими подругами – себе дороже. Затем с их недоброй руки (вернее, языков) так меня стали звать все вокруг. Даже бывшие свекрови.

2

Что в имени тебе моём?..

Что в нём? Забытое давно…

А. С. Пушкин

Я, конечно, совершенно не виновата, что мои родители выбрали мне имя Лия. Как у актрисы Ахеджаковой, которую я, кстати, очень люблю. В отличие от меня Ахеджакова – потрясающая женщина. Я же самая обычная, если можно назвать обычным ребёнка офранцузившегося китайца.

Обрывки семейных преданий добрались до меня в исковерканном виде. Но кое-что я всё-таки считаю достоверным. Например, вот эту историю, рассказанную мне матерью.

Мать моего отца, моя китайская бабка, выпускница филологического факультета Пекинского университета, Ли Юли была девушкой из бедной семьи, где семеро братьев и восемь сестёр делили одну чашку риса на ужин. Едва закончив учёбу, бабка Ли безоговорочно встала в ряды красных партизан, сначала сражавшихся против японских оккупантов, а затем повернувших оружие против войск гоминьдана.

Проведя двенадцать лет в революционных отрядах, в 1949 году моя боевая прародительница вместе с войсками китайской Красной армии вступила в Пекин. Здесь для Ли Юли открывались новые горизонты.

Но – всегда бывает «но». Случайно моя бабка познакомилась с симпатичным французским атташе. Без памяти влюбившись в узкоглазую Ли, атташе украл её у революции и увёз в Париж. Правда, партизанка и там не смогла изменить коммунистическим убеждениям и, брюхатая моим отцом, бегала на демонстрации и внимала пламенным речам Мориса Тореза. В результате замуж за дипломата моя бабка так и не вышла, объяснив это тем, что подобный шаг совершит лишь тогда, когда коммунизм охватит весь мир.

Ли передала сыну свою фамилию в виде восточного наследства. Тогда же к ней добавилась буква «н», чтобы хоть как-то офранцузить. В свою очередь мне от китайской бабки – не иначе – передались гены, отвечающие за «безбашенную влюблённость» и склонность к сумасшедшим поступкам. Так же как и китайский язык на глубоком генном уровне. Коммунистические убеждения по наследству, слава богу, не передаются.

Маленький карапуз Жан-Пьер Лин, в будущем мой отец, так и вырос в Париже с китаянкой-матерью. Внушённая ею любовь к странам равенства, дружбы и справедливости привела студента Сорбонны в Ленинград на биологический конгресс. Прошло ровно двадцать лет с того момента, как бабка Ли оказалась в Пекине.

История порой любит пошутить, повторяя неповторимое дважды!

Моя мать, студентка третьего курса ЛГУ, попала на тот же конгресс вместо заболевшего научного руководителя. Дородная молодая красавица родом из Курской губернии украла сердце узкоглазого стройняги-француза. С превеликим трудом родителям удалось пожениться совсем незадолго до моего рождения. Во Францию маму так и не отпустили, пришлось отцу после окончания Сорбонны переезжать в Ленинград, где ему предложили работу в институте.

В Ленинграде я и росла – русской китаянкой с толикой французского обаяния. От отца мне достались упорство, терпение и чистейший французский прононс. Ах да, ещё длинный «гасконский» нос, за который меня в школе дразнили «буратиной». А вот английский заставила меня выучить мама. Сама она, доктор биологических наук, знала его в совершенстве. И на биологический факультет ЛГУ я пошла, как говорится, по стопам родителей.

Но вот работать по специальности не вышло. С тремя детьми да без мужика наукой не прокормишься.

Когда Надин и Андре, несмотря на сопротивление с моей стороны, пытались устроить мою личную жизнь через Интернет, они описали Лию Лин следующим образом: «Невысокая, узкие плечи, широкие бёдра – индийская амфора. Редкий гибрид китайского яблочка и русской антоновки. Три раза была замужем, на данный момент – разведена, посвящает себя детям. Составит счастье любому мужчине».

Мои собственные попытки найти ухажёров-любовников вечно проваливались из-за редкостно пакостного поведения детей, которые объединялись против каждого нового кандидата. Да и сами кандидаты в очередь не выстраивались, поскольку красавицей я не числилась никогда.

Как положено в юности, бедный Яков из пригорода женился на мне. Господь призрел меня и наградил ребёнком. От следующих двух мужей остались дочь и младший сын. Что ещё нужно женщине, чтобы всегда быть в тонусе? Утром завтрак – каждому сорванцу. Днём – обед. А вечером – уроки, портфели и порванные джинсы. И да! Конечно же – невыгулянная собака, которая больше всего на свете любила выгул. Точнее – откровенную гульбу. Семейную любимицу Джульку не смущали ни дожди, ни морозы, когда она устремлялась на поиски Ромео.

Ромеями служили все окрестные кобели, и наша собака слыла среди них первою Джульеттой. В отличие от шекспировского персонажа, Джулька не умирала, а регулярно беременела, рожала и продолжала свой путь дворняги из многодетной семьи.

В отличие от Джульки, я всегда ощущала в себе течение древней крови. Не разлагая в процентах, догадывалась, сколько и чего в ней смешано. Много страсти и в то же время немало лени. Много мудрости и глупости в таких же количествах. Много оптимизма. И совсем немного грусти, но достаточно, чтобы регулярно жаловаться Надин и Андре на свои неудачи.

Что бы я делала без них? Без славных дам, свихнувшихся на своём искусстве. Надин способна не питаться сутками, Андре питается изысканно и крайне редко. А я вроде как клуша – таскаюсь с авоськами. И радую подружек домашними пирогами и сладким чаем из термоса.

Они рассказывают мне про биеннале, я им – про то, как бомжи у меня под окнами устроили ночной концерт. Благодаря Надин и Андре у меня всегда есть возможность потусить на выставке или на концерте – погладить глазами гламур. И тех, кто его создаёт.

3

Если не менять направление движения, мы обязательно придём к тому, к чему стремимся.

Китайская пословица

Летний вечер в Питере почти неотличим от ранней ночи. За окном всё так же светло. Однако жара не спадает. В мастерской ненамного свежее, чем на улице: первый этаж старинного здания, высокие потолки, окна во двор-колодец. Надька всегда держала здесь куртку на ватине – круглый год сыро и прохладно. Но сейчас можно покрасоваться в летнем.

Подруги продолжали болтать и спорить в моё отсутствие. Освоившись в накалявшейся обстановке, кот Мышь вальяжно прошествовал по пыльному полу к ногам хозяйки. Недобрым взглядом уставился на недорисованную двухметровую картину.

– Не, ты не просто дура! – выдала Надежда очередной комплимент Аньке. И тут же без паузы, но с модуляцией на октаву заорала: – Вон отсюда, кастрирую!