Книга Вирус - Цай Цзюнь

Я уже встал и позавтракал, когда вдруг зазвонил телефон. Это был Лу Бай – мой друг и сослуживец. Он приглашал меня отпраздновать вместе сочельник.

Лу Бай давно уже звал, но я как-то не рвался на это мероприятие, потому что католическое Рождество – пустой звук для меня. Но теперь, после смерти Линь Шу, у меня было так тяжело на душе, что я решил развеяться и с радостью согласился.

Сегодня зимнее солнцестояние – день поминовения усопших, когда все традиционно посещают кладбища. И я поехал в деревню, расположенную в уезде Цзядин. Через час автобус подвез меня к кладбищу. Здесь собралось множество людей, а утром конечно же их было еще больше. Купив цветы, я прошел за ограду.

Кладбище окружали высокие деревья, кое-где виднелись камыши, весело щебетали птицы. Хотя день был очень холодный, солнышко уже немного припекало, почти по-весеннему. Вот уж точно солнцеворот: солнце – на лето, зима – на мороз.

Я дошел до последнего ряда надгробий и остановился перед одним из них. На могильной плите фотография в прямоугольной рамке. С портрета мне приветливо улыбалась восемнадцатилетняя девушка. Я положил цветы на могилу и застыл перед фотографией. Из задумчивости меня вывел громкий клекот. Я машинально поднял голову, чтобы взглянуть вслед птице, взлетевшей с резким хлопаньем крыльев, но яркие лучи зимнего солнца до слез слепили глаза.

А может быть, мои слезы были не от яркого света?…

Вокруг согласно обычаю люди склонялись перед могилами усопших предков. Возможно, за целый год только сегодня да в день поминовения Цинмин у них выпадает случай помолиться. Согласно старинному обряду поминовения по всему кладбищу курились дымки от сжигаемых жертвенных денег, завернутых в фольгу. Затем пакетики фольги с ритуальным пеплом возлагают на домашний алтарь, и все многочисленные родственники могут убедиться, что в этом доме почитают предков.

Голубоватые струйки дыма клубились в воздухе, закручивались, как шелковые пряди, и медленно исчезали в вышине, будто улетали в мир иной. Я вспомнил слова вчерашнего таксиста о празднике духов, и у меня почему-то снова перехватило дыхание.

Вечером, вернувшись домой, я не стал зажигать свет и включать компьютер. В полной темноте и одиночестве я смотрел на ночную тьму за окном. Весь вечер я был погружен в воспоминания о Линь Шу. Я все пытался понять, почему он покончил с собой. По своему складу это был мягкий и уравновешенный человек, отнюдь не истеричный психопат, никаких материальных проблем: родители его – люди состоятельные, в семье его очень любили.

Линь Шу был одержимым интернетчиком, мечтал устроиться на работу в какую-нибудь фирму-провайдер. Он без конца отправлял резюме в Интернет-компании. Наконец всего два дня назад его пригласили на работу в крупную IT-фирму. В наше время такие компании укомплектованы кадрами под завязку, и Линь Шу с его средним техническим образованием смог попасть туда только чудом.

Получив извещение о приеме на работу, он на радостях позвал меня в дорогой ресторан на китайский самовар. Китайский самовар – важный компонент нашей национальной кухни. Кипящий самовар на столике – это очень престижно! Линь Шу был такой счастливый тогда, такой веселый… Кто мог подумать, что через два дня он выбросится из окна, – ведь никакой причины не было!

Размышлял я долго, но ни к какому определенному выводу так и не пришел. Мысли в голове начали путаться. Я отошел от окна и прилег на софу. В этот момент мне почудилось, что ко мне приближается чья-то неясная, размытая в темноте тень. Вдруг откуда-то с высоты пробился луч света и озарил ее лицо. Я сразу узнал ее и окликнул шепотом: «Сянсян!»

Лицо Сянсян было неподвижным, ее глаза смотрели на меня спокойно и невозмутимо, она не ответила мне ни словом, а потом луч света медленно угас, и тень все так же бесшумно растворилась во мраке.

Я вскочил с софы, включил свет и увидел, что в комнате, кроме меня, никого нет. Видимо, я задремал, и все это мне померещилось. У меня опять начался сильный озноб. Похоже, я заболел.

Я быстро расстелил постель и лег с одной-единственной мыслью – поскорее заснуть, но это мне так и не удалось: в темноте явно слышался – то далеко, то близко – смутно знакомый голос, который звал меня куда-то. Какая кошмарная ночь…

СОЧЕЛЬНИК

Хуан Юнь – подружка Лу Бая – лихо скатилась по перилам в холле отеля «Биньцзян», что в шанхайском районе Пудун. Ее красивые рыжие волосы задорно взметнулись от порывистого движения. Ей было весело – сочельник все-таки.

На вечеринку нас собралось человек десять. Мы договорились отмечать в складчину, но Лу Бай привел подругу и заявил, что он платит за всех.

Мы болтали, как это обычно бывает в большой компании, обо всем и ни о чем. Все наелись, напились и навеселились всласть. Только я был так угнетен, что почти не участвовал в общем веселье.

Лу Баю двадцать восемь лет, он довольно богат, у него есть собственный дом, но во всем остальном он самый что ни на есть заурядный человек. А вот его подружка необыкновенно привлекательна. Нет, она просто редкостная красавица!

Лу Бай и Хуан Юнь познакомились в Сети. Можно сказать, что их связь – это плод Интернета. Их виртуальные отношения пылали жаркой страстью, а затем, когда они встретились лицом к лицу, Хуан Юнь намекнула, что Лу Бай ей не очень-то нравится, возможно, потому, что у него абсолютно посредственная внешность. И страсть виртуального романа в реальной жизни постепенно угасла. Лу Бай постоянно жаловался, что подружка становится все холоднее, а недавно она прямо предложила ему расстаться. Он страдал и просил друзей обучить его искусству обольщения девушек.

Из окна отеля я любовался залитой яркими огнями набережной на противоположном берегу реки. Сегодня последний сочельник XX века. Кажется, еще миг – и весь мир преобразится. Но меня праздничное веселье так и не коснулось – я по-прежнему оставался подавленным.

Лу Бай вдруг обнял свою подругу и громко закричал:

– Внимание! Мы с Хуан Юнь решили пожениться! В наступающем году приглашаем всех на свадьбу в день Праздника Весны.

Мы изумились. Нам-то думалось, что они вот-вот расстанутся, а тут такая неожиданность. Я попытался понять по глазам Лу Бая, правда ли это, но мне ничего не удалось в них разглядеть: они просто светились от радости. Хотя мне показалось, что в лице его проступала какая-то напряженность. Ясно было только одно: Лу Бай безмерно счастлив. В общем-то всякий, кому выпала бы удача жениться на такой красивой девушке, был бы счастлив, как он.

Я взглянул на часы: скоро двенадцать. Опять полночь…

В такое время лучше всего оставить их вдвоем. Я стал прощаться с Лу Баем, остальные тоже засобирались. Лу Бай и Хуан Юнь вышли на улицу проводить нас. Все постепенно разошлись, и они остались вдвоем на набережной реки Хуанпу.

Я огляделся: в эту праздничную ночь вокруг меня было много парочек, влюбленные тесно прижимались друг к другу на холодном ветру. Подняв воротник, я в одиночестве неторопливо зашагал вдоль набережной. Вдруг позади меня пронзительно закричала женщина. Высокий голос резко вспорол покой ночной тишины, и я в который раз за последние сутки испытал приступ непонятной слабости. Я стал массировать себе грудь, потому что от приступа тахикардии мое бешено бьющееся сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я услышал топот множества сбегающихся на крик людей, но женщина продолжала кричать пронзительно и страшно. Я оглянулся и понял, что это кричит Хуан Юнь, подруга Лу Бая. Я обомлел. Потом бросился сквозь толпу – все стояли, уставившись на реку, – и тоже посмотрел туда.