Книга Найти в Нью-Йорке - Колин Харрисон

Впрочем, Цзин Ли нравятся эти девушки-мексиканки. Они не боятся работы, они не жалуются. Она знает, что они не подозревают ее ни в чем, кроме желания эксплуатировать их труд. Знает она и то, что отвечающие за уборку зданий менеджеры, заключившие контракт с «Корпсерв», эти серьезные ребята с ключами, пейджерами и переносными рациями, смотрят на нее как на хорошенькую китаяночку с не очень хорошим английским — она нарочно делает его хуже, когда разговаривает с ними, — и они думают, что она обойдется им подешевле. Тут они тоже правы. Китайцы всегда обходятся немного дешевле — когда этого хотят. Они хорошо соображают, как сделать дело, как обойти остальных, а потом они становятся незаменимыми. Клиенты Цзин Ли полны желания использовать ее собственное желание эксплуатировать других. Все ожидают, что китайцы даже в Америке будут сурово обращаться со своими сотрудниками, когда это необходимо, и в большинстве случаев китайцы не разочаровывают.

Этой ночью две мексиканки усердно набивали синими пластиковыми мешками грузовой лифт в здании возле Пятьдесят пятой улицы и Бродвея, а Цзин Ли ими руководила. С «Корпсерв» заключен контракт на обслуживание девяти этажей этого строения: с шестнадцатого по девятнадцатый (здесь снимает помещения банк) и с девятнадцатого по двадцать четвертый (здесь располагается центральный офис небольшой фармацевтической компании). Каждую ночь Цзин Ли управляет работой семи групп в разных точках центра Манхэттена и курсирует между ними. Эти офисные помещения в общих чертах схожи: грузовой лифт спускается в находящийся на уровне улицы «карман», куда заезжает громадная шрединг-машина компании «Корпсерв». Пожилой мужчина в такой же синей униформе, как у них, забрасывает мешки во всасывающее отверстие, где они вместе с содержимым измельчаются, превращаясь в конфетти. Этот человек китаец, как и Цзин Ли, и иногда она сама спускается в «карман», неся кучу мешков, и дает ему особые инструкции, а потом следит за тем, как он их выполняет. Рев шредеров заглушает их голоса. Они оба знают, что на них постоянно смотрят вмонтированные в потолок камеры слежения, причем вращением некоторых из них можно управлять дистанционно, однако они знают и то, как легко обмануть эти камеры. Достаточно знать, под каким углом могут располагаться эти устройства. Камеры видят грузовик «Корпсерв», но не то, что у него внутри. Можно отложить несколько мешков, каждый из которых помечен китайским иероглифом размером в дюйм, и камеры этого не заметят.

Но все это было несколько часов назад, а сейчас ночная работа уже сделана и девушки смеются, слушают радиостанцию, передающую латиноамериканскую музыку, и чувствуют соленое дыхание тумана, который поднимается от воды. Парковка на пляже в этот час обычно пуста. Девушек никто не беспокоит, а если кто и попытается — какой-нибудь чокнутый ублюдок, какой-нибудь наклюкавшийся хулиган, — на этот случай у них в сумочках имеются перечные баллончики. Этой ночью они пьют дешевое вино из пластиковых стаканчиков и, не вставая с сидений, танцуют под радио. Мексиканки расспрашивают Мизаджин про ее белого дружка. «Он мне нравился! Для белого парня он такой мачо!» — «И что случилось?» — спрашивает одна из девушек, извиваясь на сиденье, залатанном клейкой лентой. «Да знаешь… — Цзин Ли смеется, но тут же снова смотрит вперед, на воду. — Понятно было, что ничего не выйдет». Но она не развивает эту мысль, хотя сама четко понимает причину. Она вынуждена была положить этому конец. Она слушала послания, которые он оставлял у нее на автоответчике, прося позвонить. И ненавидела себя за то, что не перезванивает. А что он проделывал с ней в постели… Конечно, она будет расстраиваться при мысли, что этому больше не бывать. У нее и раньше случались романы с белыми — с британцами, немцами, итальянцами. Они ей нравятся больше, чем китайцы, а этот был лучше всех. Может быть, поэтому она сейчас и здесь — просто чтобы забыть его.

Цзин Ли чувствует, что вино добралось до ее мочевого пузыря, и выскальзывает из правой дверцы, чтобы облегчиться на травке. У нее с собой сумочка, а в сумочке завернутый моток туалетной бумаги, и вот она перешагивает через бордюр парковки и идет по грязной дорожке, чтобы найти укромное местечко. Укромное, но мерзкое. Те, что здесь отдыхают, обычно курят крэк или занимаются сексом, так что она ведет себя очень осторожно, пока не скроется среди прибрежной травы. Здесь надо остерегаться разбитых бутылок, использованных презервативов, тампонов, гниющих куриных крылышек. Девушки в машине больше ее не видят, и какое-то время она прислушивается, чтобы убедиться, что никто не крадется за ней в траве. Она ничего не слышит, хотя поднимается ветер, несущий с собой дождь. Она отважно движется по темной тропинке и наконец находит место, где можно присесть на корточки.

Она уже натягивает свои розовые трусики, когда слышит где-то поблизости низкий вибрирующий звук дизеля. Что это? Она поднимается по тропинке и, дойдя до середины, припадает к земле, прячась в траве; повыше видна стоянка. И на нее заезжают две машины: одна — большой пикап, снабженный противотуманными фарами и украшенный сделанными на заказ хромированными деталями; другая — огромный грузовик, размером с муниципальную мусорную машину, но другой формы. Слишком темно, чтобы различить, какого они цвета. Машины резко тормозят рядом с маленькой «тойотой». Пикап останавливается сразу за ней, прижимая ее к бордюру стоянки, а другая машина замирает слева, в каком-то дюйме от «тойоты», так что водительскую дверцу открыть нельзя. Что это они делают? И что они хотят сделать? Из каждой машины вылезает дюжий мужчина, оба бегут к свободной двери маленького автомобиля.

Она стоит среди травы; начался дождь, и она щурится; Цзин Ли видит, как две мексиканки поднимают окна и кричат — там, внутри автомобильчика.

Один из мужчин разбивает молотком стекло в крыше «тойоты» и ставит ногу на пассажирскую дверцу, на случай, если девушки попытаются, толкнув, открыть ее. Одновременно второй мужчина прицепляет что-то к заднему бамперу «тойоты» (цепь, так ей кажется) и заводит мотор той машины, что побольше. Быстрыми движениями он вытягивает огромный шланг из катушки на грузовике и тащит его к пробитой крыше. Он засовывает конец шланга в машину, нажимает рычаг и держит толстый шланг, пока его содержимое с бульканьем извергается вниз, на девушек. Шланг дергается и брыкается, внутрь течет вязкая жижа.

Крики за стеклами машины все громче.

Как ей поступить? Машина быстро наполняется, через стекла видно, как поднимается уровень этой темной дряни. Убежать можно только через парковку, но там Цзин Ли увидят. Позади нее — колючая прибрежная трава и песок. Мобильный заряжается в ее квартире на Манхэттене. Она намеренно никогда не берет его на работу: мобильный позволяет силам правопорядка отслеживать все передвижения его владельца. В сумочке у нее лежит рация, по которой она связывается с другими группами «Корпсерв». Но ее радиус действия не больше мили: подходит для центра Манхэттена, но не для Бруклина…

Одна из девушек бьется в водительскую дверь, ударяя ею о борт большого грузовика, тесно прижатый к машине. Но приоткрывается лишь узкая щель. Потом из окна с пассажирской стороны высовывается рука, бешено распыляя перечный аэрозоль. Мужчина, удерживающий эту дверцу, шлепает по руке, и баллончик летит на асфальт.