Книга Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

— Все по закону. Повышается температура — повышается давление газа, — сделал вывод Евтушенко.

— Это справедливо только для замкнутых объемов.

— Для замкнутых объемов зависимость прямая, а здесь нелинейная, но имеет тот же характер. И потом, наша планета вместе с атмосферой ограничена.

— Это логично, в банке живем — согласился с рассуждениями друга Заколов. — А солнечные лучи кроме температуры имеют еще и силу, это ведь волны.

В холле также находились женщина и девушка. Фигуристая девчушка нетерпеливо вертелась, поглядывала на ребят, поправляла что-то в нехитрой одежде, а женщина внимательно изучала стенд приемной комиссии. Ее глаза напряженно переползали с одной бумажки на другую.

Соседняя дверь распахнулась, выплыла сонная дама, которая принимала у ребят документы.

— Заколов и Евтушенко, — позвала она. — Вот направление в общежитие. Это только на период вступительных экзаменов.

— А потом? — насторожился Заколов.

— Вы сначала поступите, — устало махнула рукой дама, — абитуриентов в этом году много.

— Ой, а сколько? — живо встрепенулась женщина около стенда.

— Да с этими, — дама опять, как на назойливых мух, махнула ладошкой в сторону ребят, — уже триста пятьдесят два человека получается.

В холл бесшумно вошел полнеющий мужчина лет сорока в элегантных дымчатых очках, светлых брюках с отворотами и в строгой белой рубашке с короткими рукавами.

— Вот как! — заинтересовался он. — Мы, Люся, перекрыли рекорд прошлого семьдесят шестого года.

— Да, Владлен Валентинович. Конкурс — три человека на место, — вежливо согласилась дама из приемной комиссии.

— Два и восемьсот шестнадцать, — брякнул Тихон.

— Чего, два восемьсот шестнадцать? — Владлен Валентинович строго посмотрел на ребят.

— Триста пятьдесят два желающих на сто двадцать пять мест — две целых и восемьсот шестнадцать сотых получается, — лениво разъяснил Тихон.

Евтушенко снисходительно улыбнулся удивлению собравшихся. Он то знал о феноменальном умении Заколова производить в уме гораздо более сложные математические вычисления.

— Возможно, — скептически согласился Владлен Валентинович. — А в прошлом году, по-моему, было триста двенадцать абитуриентов?

— Значит, конкурс — два четыреста девяносто шесть. Сейчас почти на тринадцать процентов больше.

— Хм-м, — задумчиво вывернул губу Павленко. Создавалось впечатление, что он старался запомнить цифры.

— Ой, как же много, и какие все умные! — изумилась мамаша.

— Больше не будет. Сегодня последний день подачи документов. — Люся блаженно улыбнулась.

— Лизонька, доченька, ты должна быть очень внимательной на экзаменах, — запричитала женщина, ухватив девушку за руку. — Какой огромный конкурс!

Все посмотрели на девушку в джинсовой расклешенной мини юбке и светлой блузке без рукавов. Она равнодушно вертела бежевыми босоножками, не обращая внимания на приставания матери. Владлен Валентинович невольно уткнулся на полненькие бедра, вплотную притертые друг к другу. Ему нравилась нынешняя мода на мини, когда юбчонка или платьице почти ничего не прикрывают.

— Ладно, потопали в общежитие, — громко обратился Тихон к Сашке.

Эти слова вывели из оцепенения Владлена Валентиновича. Он оторвал застывший взгляд от девичьих форм и, нервно жестикулируя, словно желая компенсировать предыдущую скованность, затараторил:

— Запомните, накануне каждого экзамена, мы даем консультацию по соответствующему предмету, где опытные преподаватели разбирают важные примеры из прошлых лет. Они помогут вам правильно изложить решение во время экзамена. Расписание вывешено на стенде. Желаю успехов.

Владлен Валентинович развернулся и быстро удалился по длинному коридору. Шагал он на удивление бесшумно. Наблюдательный Заколов подумал: а ведь он сюда зачем-то шел, неужели только для того, чтобы сообщить эту информацию?

— Это ваш директор? — вежливо поинтересовался Тихон у Люси.

— Владлен Валентинович — зав кафедрой марксизма-ленинизма, доцент. — Уважительно пояснила дама. — В этом году он — председатель приемной комиссии.

— Ой, какой ценный человек, — восторженно произнесла мамаша. — Лизонька, запомни его и здоровайся при встрече. Да не смотри ты все время в пол! Послушай, маму!

Глава 2. Тарантул

Первая консультация по алгебре состоялась утром следующего дня.

А днем, скрываясь от жары, Тихон в шортах безмятежно дремал на кровати. Казалось, что в ожидании вечерней прохлады все живое замерло. Но это было не так.

По голому натренированному телу осторожно пробирался большой мохнатый паук. Вот лапки песочного цвета застыли над пупком. Паук наклонил голову, прощупал ямку педипальпами — щупальцами по краям рта. Ямка показалась маловата, паук засеменил выше. На груди он придирчиво изучил густые волоски. Неплохое место для засады. Преодолев черные заросли, паук оказался на гладкой шее. Восемь лапок почувствовали более теплую и мягкую поверхность. Паук опустил педипальпы. Горячее биение и запах белковой пищи возбудили аппетит. Паук раздвинул мощные челюсти-хелицеры с острыми коготками. Ядовитые железы сжались, готовясь выплеснуть порцию яда.

Толкнув дверь, в комнату вошла взволнованная Наташа. Взгляд девушки упал на страшного паука. И без того встревоженное лицо исказилось от ужаса.

— Ааааа! — закричала она.

Заколов приоткрыл один глаз, пальцы мягко схватили паука.

— Что ты кричишь? — Тихон разочарованно смотрел на девушку. — Тротю испугаешь.

— Я… он, — Наташа растерянно тыкала пальцем. — Он ядовитый. Это тарантул!

— Знаю. — Тихон опустил паука в банку.

Сегодня после консультации он и Сашка Евтушенко ходили купаться на Сырдарью. На географической карте ее изображали синей жирной линией, как одну из великих рек средней Азии. Когда-то, наверное, так и было, о чем свидетельствовала насыпная дамба, отгораживающая город от реки. Но сейчас от дамбы до воды тянулась добрая сотня шагов.

На обратном пути в общежитие Тихон заметил тарантула. Огромный паук караулил добычу в песчаной дамбе. Пройти мимо такого замечательного экземпляра Тихон не мог. Он накрыл его футболкой и взял с собой.

— Это мой друг, Тротя, — пояснил Заколов Наташе. — Я хотел, чтобы он запомнил мой запах и больше не боялся.

— Он же мог тебя укусить?

— Это логично. Но его укус далеко не смертелен. Меня уже кусали тарантулы. — Заколов посмотрел на растерянного Тротю и широко улыбнулся: — Я люблю пауков.

— Ты любишь пауков?

— Да. Это сильные индивидуумы. Не то, что муравьи или пчелы, у которых гипертрофированное стадное чувство. — Тихон встал, подошел к раковине. — Сейчас посмотрим, есть ли у нас что-нибудь на обед для Троти.