Книга Тюре Свентон, частный детектив - Оке Хольмберг

На подоконнике в холле стоял большой серебряный кубок. Его видно было даже с улицы, особенно и ясный день, когда кубок снял и переливался на солнце. Отец фрекен Сигрид и фрекен Фредрики был инженером-строителем, и когда он проработал пятьдесят лет, двести семь его лучших друзей сложились и купили ему подарок по случаю юбилея — вот этот самый роскошный серебряный кубок. Это был дорогой и памятный подарок.

Каждое лето к сестрам Фредрикссон приезжали погостить их четверо маленьких племянников. В жаркие дни они все вместе пили клубничный сок в беседке в саду, а в дождливую погоду горячий шоколад со взбитыми сливками на верхней веранде. И даже если во всем городке Брусничногорске было пусто и тихо, то в саду вокруг «Уголка Фредрика» всегда было шумно и весело. Лизабет, Ян, Бьёрн и Кристина играли в саду среди пионов и ноготков. Они играли в самые разные игры, а иногда залезали в большую зеленую бочку, стоявшую возле угла дома, и играли в кораблекрушение.

Скоро уже пора было пить сок. Погода была великолепная, так что они, конечно, собирались посидеть в беседке среди зелени. Все ждали Лизабет, которая отправилась в кондитерскую Ларссонов купить сахарный крендель и четырнадцать булочек. Обычно сестры Фредрикссон сами пекли сахарные крендели и булочки, но сегодня было слишком жарко, чтобы стоять у плиты.

Кроме того, все ждали, что вернется Ян он пошел на улицу поиграть с другими мальчиками. Солнце припекало. Скорее бы вернулась Лизабет, тогда можно будет наконец выпить клубничного сока.

А вот и Лизабет, настала пора позвать домой Яна. Но и Бьёрн, и Кристина еще издалека увидели, что она идете пустыми руками. А где же булочки? И где сахарный крендель?

Лизабет с громким плачем открыла ворота. Ни булочек, ни сахарного кренделя у нее не было.

— Лизабет, детка, что случилось?! — воскликнула тетя Фредрика и поспешила ей навстречу. Но Лизабет только плакала, так что слезы ручьями текли у нее из глаз.

— Боже мой, откуда вся эта грязь?

Как раз утром Лизабет надела чистое желтое платьице, которое тетя Фредрика специально нагладила. Теперь оно было перепачкано грязью. На нем было столько глины, песка и грязи, что просто трудно себе представить.

— Что произошло? Где ты была? — испуганно спрашивала тетя Фредрика, но Лизабет только плакала и ничего не могла ответить.

Тут подбежала тетя Сигрид. Она испугалась не меньше, чем тетя Фредрика.

— Ты что, ползла домой по-пластунски? — спросил Бьёрн.

И только когда Лизабет немного успокоилась, все наконец узнали, что же произошло. Она действительно пошла и купила в кондитерской Ларссона четырнадцать булочек и сахарный крендель. По дороге домой, идя по Большой улице, она встретила незнакомого человека. Он шел прямо ей навстречу, и ей показалось, что он очень внимательно рассматривал два пакета, которые она держала it руках. Лизабет сошла с тротуара, чтобы обойти его. Тут он что-то сказал ей, она испугалась и побежала. Он догнал ее и подставил ей ножку, так что она упала в самую грязную лужу.

— По ведь это просто невероятно! — выпалила тетя Сигрид и посмотрела на тетю Фредрику, которая вообще ничего не могла сказать.

— Я уронила оба пакета, и он тут же схватил их, — продолжала Лизабет. Она уже почти успокоилась, но еще чуть-чуть всхлипывала. — Он тут же засунул одну булочку в рот и проглотил ее, не жуя. Потом он взял еще одну булочку, потом еще одну…

Тут настал черед тети Фредрики воскликнуть:

— Но ведь это просто невероятно!

— Я сказала, что это мои булочки и чтобы он не смел их есть.

— И что же он ответил? — нетерпеливо спросил Бьёрн. Ему вся эта история показалась не только ужасной, но и жутко захватывающей. Он сам много раз проходил по Большой улице, но с ним никогда не случалось ничего подобного.

— Этот придурок! — Лизабет проглотила последний всхлип. — Когда я сказала, что это мои булочки, он ответил: «Но ведь ты меня угощаешь, не так ли?» И мигом проглотил все четырнадцать булочек, а затем взялся за сахарный крендель. Он держал его обеими руками и кусал, как бутерброд.

— А потом? — спросил Бьёрн. — Что было дальше?

— Я побежала домой, а он кричал мне вслед, что завтра он предпочел бы поесть свежих пряников с корицей.

— В жизни не слыхивала ничего подобного, — сказала тетя Фредрика.

— Как он выглядел? — спросила тетя Сигрид.

— Он был очень большой и толстый. Нет, не то чтобы толстый, но такой огромный и широкий.

— Ты не могла бы описать его?

— Конечно. На нем была белая панама такая, с козырьком. Потом еще синяя рубашка, а все остальное серое. Он был огромный и неуклюжий, как бык.

— Подумать только, чтобы такое могло случиться у нас в Брусничногорске! Кто бы это мог быть?

— Он был как бык. Огромный идиотский бык! — Лизабет больше не всхлипывала, теперь она злилась.

— Да, придется тебе снять это платье и надеть вместо него голубое, — сказала тетя Фредрика.

Все это время Кристина стояла рядом и молча слушала. «Я никогда в жизни не пойду больше в кондитерскую Ларссонов», — думала она.

И тут появился Ян. Он бежал, заметно хромая. Издалека было видно, что с ним что-то не в порядке. И действительно: когда он приблизился, стало видно, что все правое колено у него в крови. А если присмотреться внимательно, можно было заметить на его чумазом загорелом липе две узенькие дорожки от высохших слез.

— А с тобой-то что произошло? — удивилась тетя Сигрид.

— Дружочек, что еще случилось? — спросила тетя Фредрика.

— Меня укусил Снапп, — зло ответил Ян. Снаппом звали соседского пса. Это был ужасно злой пес, и его никогда не выпускали со двора. Единственное, что ему оставалось, — это злобно гавкать за высоким забором.

— Снапп? Но как это могло случиться? Он что, не сидел на цепи?

— Мы играли в футбол на дороге, и тут появился какой-то тип, — стал рассказывать Ян. — Этакий громила. Он стукнул по мячу так, что мяч перелетел через забор. Ничего себе, правда? И он вовсе не шутил, он сделал это назло. Конечно, никто не хотел лезть за мячом — кому хочется иметь дело со Снаппом? Так что мы сказали этому толстяку, чтобы он сам достал мяч, но он заявил, что уже совсем не так хорошо лазает через заборы, как раньше, — из-за подагры. Он сказал, что у него на одной ноге подагра, по пообещал монетку в пятьдесят эре тому, кто достанет мяч. Мы подумали, что это очень здорово, и, конечно же, все хотели получить пятьдесят эре. А Снаппа было не видно, и мы решили, что если очень тихо и осторожно перелезть через забор, то все будет в порядке. Так что мы стали тянуть жребий, кто полезет за мячом, и я вытащил самую длинную соломинку. Я перелез через забор как можно тише и незаметнее. Мяч лежал посреди газона, так что до него было довольно далеко, хотя я все равно успел бы, потому что Снаппа вовсе не было видно. Но только я подкрался к мячу, этот придурок стал свистеть и вопить во все горло. И Снапп, конечно, тут же прибежал. Я пытался удрать, но когда я уже почти перелез через забор. Снапп подпрыгнул и укусил меня за ногу.