Книга Обнесенные «Ветром» - Андрей Кивинов

– Подъём!

– Петрович, тут тебе не казарма, – стащив с головы одеяло, проворчал Игорь. – Чего расшумелся? Вон, Серега ещё спит.

Но Сереги на месте не было.

– В сортире, наверно, или в ресторации. Я сам туда собирался. Странно, что он не подождал – втроём веселее. Спустя полчаса Петрович вернулся в купе.

– Нет его нигде. Может, от поезда отстал. Ночью, вроде, остановка была, надо у проводника спросить. Ещё час поисков ни к чему не привёл.

– А вы вещи-то свои проверяли? – спросил сметливый проводник. – А то сейчас ворья развелось…

Игорь и Петрович переглянулись и молча принялись рыться в своём багаже.

– У меня, кажется, всё цело, – успокоился Петрович – даже деньги.

– У меня, вроде, тоже, – ответил Игорь, но, обыскав карманы пиджака, висевшего на крючке, тут же добавил:

– Чёрт, паспорт пропал. Деньги лежат, а паспорта нет.

– Да ты проверь, может, засунул куда. Кому он нужен-то?

– В пиджаке был, точно, я перед сном проверял.

– А у попутчика вашего вещички-то были? – ввернул проводник.

– Сумка спортивная, но сейчас её нет.

– Неужто сошёл? Он говорил, что ему тоже до Питера надо, по делам каким-то.

– А зачем же паспорт мой забрал? Теперь по милициям чокнешься ходить, восстанавливать.

– А кто он такой? – спросил проводник.

– Да говорил, что из Белоруссии, специалист по лесоповалу, командировочный, какой-то договор ездил заключать.

– Вольному – воля, – произнёс Петрович. – Может, забыл что да вернулся.

Поезд монотонно гремел на стыках.

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

– Ну ты орёл! Это где ж ты так научился? В школе милиции, говоришь? Тогда ничего удивительного. Нет, Андрей Васильевич, глянь, что он понаписал. Протокольчик! Надо в газету отослать, в «Санкт-Петербургскую милицию», в раздел анекдотов.

В кабинете начальника уголовного розыска 85-го отделения милиции Соловца сидели молодой опер Миша Петров, закончивший недавно школу милиции, и инспектор Андрей Васильевич Кивинов. Соловец держал перед собой написанный Мишей протокол и указывал тому на допущенные неточности.

– Что, к примеру, означает эта фраза? «Головная коробка расколота в 1 метре от поребрика». Какая коробка? Головная? А может, черепная? Василич, у тебя головная коробка есть?

Кивинов, отвернувшись, усмехнулся.

Далее: «Внутренности мозга разбросаны по асфальту…» Ты меня, Миша, прости за темноту, но где у человека внутренности мозга, я не знаю. И почему они раскиданы по асфальту? Прохожие, что ли, их ногами пинали? Или вот это, сопроводиловка. «Направляется труп гражданина Яковлева для дальнейшего вскрытия и установления причин смерти». Замечательно. Ты что, его уже вскрывать начал? Для дальнейшего вскрытия. Печеночки захотелось свеженькой или сам разобраться решил, отчего Яковлев загнулся? И чем, позволь спросить, его вскрывал? Зубами? Не иначе как. Медик ты наш тибетский. А вот это: "Приложение: один труп и протокол осмотра на двух листах. Круто! Хорошо хоть один труп. Не надо здесь никаких приложений. Это вешдоки можно приложить, а покойника уже не приложишь – он и так приложенный!

– Да ладно тебе, Георгич. Что ты прицепился к Мише? Подумаешь, ошибок наделал, сам что ли не ошибался? Бывает, – вступился за Мишу Кивинов.

– Ошибался, но в конце я даже по пьяни не писал: «Протокол мною ознакомлен». Кому ознакомлен? Кем ознакомлен? Запомни на будущее – протокол тобой либо написан, либо прочитан, но не ознакомлен. Это же официальный документ. Его в морге читать будут. А кстати, – вдруг спросил Соловец, – почему его писал ты? Это ж обязанности прокуратуры.

– Да ты чего, Георгич? – снова вступился Кивинов. – Прокуратуры на убийства-то не дождёшься – следователей нет, а на некриминал они и выезжать не будут. Обычно участковые оформляют. А да, а это что там за Яковлев? Аяврик*, что ль, судимый?

– Он самый – из квартиры вывалился. Как всегда пьяный. А ночью, наверно, полетать захотелось, вышел на балкон, табуреточку поставил и вперёд. Икар. Мордой так об асфальт шваркнулся, что мозги из ушей повылетали. Восьмой этаж, как никак. Да и чёрт с ним. Одним придурком меньше.

– А может, помог кто?

– Да ты что, кому это чмо нужно? Крыша у него потекла от белой горячки. Вот будешь пить столько, тоже улетишь куда-нибудь.

Кивинов опять усмехнулся.

– Я на диете. После свадьбы Дукалиса. Так что не улечу. Так что, отказник? Я про Аяврика.

– Ну а ты что хотел? Миша уже его неделю назад напечатал, вот, на подпись принёс. Значит так, Михаил Павлович, ручку в зубы и новый протокол делать с исправленными исправлениями. Тьфу ты, начитался твоих афоризмов – с исправленными недостатками. Вперёд шагом марш!

Петров поднялся с дивана, взял материал и вышел из кабинета начальника.

Соловец закурил «Беломор».

– Парень-то, вообще-то, толковый, и главное, с неутраченными иллюзиями, так что работает пока, как в школе милиции рассказывали. Но ничего, оботрётся, ты, главное, контролируй его и энергию кипучую в нужную сторону направляй, а то дров наломает. Всё, ступай, к проверке министерской готовься. Тридцать человек обещали прислать. Козлы. Работать и так некому, так ещё и не дают. Чувствую, все деньги с оперрасходов на ребяток грохну, иначе накопают дерьма. Узнай, кстати, где тут водка подешевле.

Кивинов вышел и отправился в свой кабинет. Открыв шкаф, он вытащил секретную макулатуру и начал готовиться к проверке. Пописав с полчаса, он откинулся на стуле и закурил подаренный каким-то потерпевшим «Салем».

Прошло полгода с тех пор, как его, ввиду отсутствия состава преступления, выпустили из внутренней тюрьмы, куда он влетел вместе с другим опером, Сашкой Таранкиным, за неосторожное убийство зама отделения. Собственно, это была официальная формулировка, на самом же деле, просто не установили, чья пуля пробила шею убитого, а сажать двоих за одно и то же даже по нашему закону нельзя. Так что оба отделались «неполным служебным», по сравнению с зоной, наказанием просто замечательным. Таранкин, правда, не оценил заботы руководства и ушёл из органов в коммерцию, где и процветал ныне, а у Кивинова не было коммерческой жилки, и он остался в милиции. Однако время, проведённое в тюрьме, наложило на него свой отпечаток. Кивинов стал тяжелее на подъём, осторожнее и перестал кидаться сломя голову во всякие авантюры, чего нельзя было сказать о Петрове.

Как трудно упрятать за решётку негодяя, натворившего кучу бед и спокойно разгуливающего на свободе, и как легко запереть провинившегося сотрудника или мелкого воришку! Неделю назад следователь арестовал девчонку, у которой нашли пять граммов анаши. формально состав преступления, конечно, есть, но надо ж и голову иметь. Кивинов уговаривал следователя отпустить девчонку на подписку, но в ответ услышал гордое: «Я выполняю свой долг, а мой долг сажать преступников в тюрьму». А часом спустя тот же самый следователь выпустил просто так, даже не на подписку о невыезде, вора, задержанного с фомкой во взломанной квартире, не усмотрев в его действиях криминала. Тот, видишь ли, адрес перепутал. А то, что он трижды судимый, так извините, за это по новой не судят, так что честь труду.