Книга Контрснайпер - Андрей Кивинов

От созерцания фото оторвал звонок мобильника.

— Ир, привет! — ударил в ухо бархатный баритон оперативника Лешки Быкова. — Собралась уже?

— Собираюсь.

— А-а-а… Слушай, тут такое дело… Меня приятель на день рождения пригласил. Сегодня, в семь. Не составишь компанию? Я привезу, отвезу…

— И в качестве кого я туда пойду?

— Глупый вопрос. Ты девушка свободная, я — уже три месяца холостяк.

— Ага, и пора, стало быть, на второй круг.

— Да ладно тебе… Сколько теперь не увидимся?

— Риторический вопрос, Лёша. Ты же в курсе…

— Да, конечно… — погрустнел голос в трубке. — Но все равно, возвращайся скорее. У тебя когда поезд?

— Утром, в семь сорок пять.

— Так, может, на вокзал подбросить? До службы успею.

— От меня до вокзала пешком пятнадцать минут.

— А багаж?

— Хорошо, — сдалась Ирина. — Тогда в семь жду.

— Замётано, — повеселел Быков. — Нине Михайловне поклон. До встречи!

Ирина отложила телефон и посмотрела на рядок плюшевых зверушек, сидевших на комоде: Лиса, Лев, Кабан, Слон, Носорог, Рысь, Лось, Волк… Потом пробежала взглядом по разложенным на тахте вещам. Несколько платьев, пара блузок, юбка, спортивный костюм, нижнее белье… Вроде ничего не забыла. Да, и самое главное…

Оглянувшись на дверь, она нагнулась и извлекла из-под тахты длинную коробку с этикеткой «Спагетти». Но в этот момент послышались шаги в прихожей, и она едва успела затолкать ее обратно.

В комнату вошла мать, поставила на пол пустой чемодан и присела в кресло.

— Вот, протерла.

— Спасибо, мам.

— Прости, если тебе это надоедает, но… Я ведь — как мама Юрия Деточкина. Та не понимала, какие могут быть командировки у страхового агента, а я не понимаю, какие могут быть командировки у инспектора вещевой службы. Может, просветишь?

— Я уже говорила: обычные курсы повышения квалификации. Новую систему отчетности будем изучать.

— Ты уже столько раз повышала квалификацию, что тебя впору назначать министром внутренних дел. А другим в вашем СОБРе квалификацию повышать не надо?

— Другие тоже ездят.

— И тоже обманывают своих матерей?.. Да что я такого сказала? — отреагировала она на странный взгляд дочери. — Но интересно, зачем тебе на курсах повышения квалификации памперсы для взрослых?

Нина Михайловна кивнула на лежавшую среди прочих вещей упаковку с надписью «Hartmann».

— Мам, это не моё… У… У Толи Репина жена бизнесом занимается. Узнала, что я в Москву еду, и… — Ирина перехватила недоверчивый взгляд матери, запнулась и опустила глаза. — Просила передать своим партнерам образцы…

Нина Михайловна грустно улыбнулась:

— Я не осуждаю тебя. Понимаю, ты заботишься обо мне. Только знай: если на этих твоих… курсах… с тобой что-то случится, я не переживу. У меня ведь больше никого. Думала, хоть внуки будут, так откуда им взяться, если даже Игорь с тобой жить не смог…

— Мама, ну зачем ты снова?..

— Так ведь тебе уже тридцать пять! У твоих одноклассниц дети в школу бегают, а ты сама никак не повзрослеешь. По командировкам мотаешься, да вон — в игрушки играешь… Не успеешь оглянуться, как пятьдесят стукнет…

Нина Михайловна грустно посмотрела на плюшевых зверушек, поднялась и вышла из комнаты.

Ирина начала укладывать вещи. Процесс, отработанный до автоматизма. Но на всякий случай еще раз сверилась по списку.

Закрыв чемодан, перевела взгляд на свой «зоопарк». Лиса, Лев, Кабан, Слон, Носорог, Рысь, Лось, Волк… Они — всегда здесь, каждый на своем месте. Менять местами — нельзя. Они — знают, куда и зачем она едет. И будут ее ждать.

Уезжая, она всегда вот так с ними прощалась. Потому что с того самого дня, когда она поставила на комод первую фигурку, — сразу почувствовала к ней странное отношение. И не смогла подобрать для него слова. Фигурка — или это было что-то иное, с ней связанное? — стала как бы частью ее самой. Когда появилась вторая, это ощущение повторилось, но оказалось несколько другим. Так же — и с третьей. Потом она как будто привыкла. Но в последнее время что-то стало не так. И временами она ловила себя на том, что мысленно разговаривает с ними. С каждой фигуркой — отдельно. И они ей — что-то отвечают. Не как звери… Да и какие они звери? Рога и зубы — мягкие, а глаза… Какие могут быть глаза у детских игрушек? Потешные, добрые… Поначалу она даже встревожилась: крыша, что ли, едет? Но такие разговоры можно было прекратить сразу, и она, в общем, успокоилась. И все же что-то изменилось. Особенно — перед этой командировкой. Что?..

Ирина тряхнула головой и поднялась с тахты.

* * *

Северный Кавказ

Моздок встретил проливным дождем. «Хороший знак, к удаче», — успокоила себя Ирина. Не то чтобы она была суеверной, но иногда разрешала себе поверить в приметы — так, для разнообразия. А в ее деле удача — дополнение не просто приятное, а необходимое.

Она сошла на платформу, прикинула, куда бы спрятаться от дождя.

— Вы Ирина? — Над ней как по волшебству раскрылся гламурный, маскировочной раскраски зонт. — Я — Володя Прошкин, и мне велено доставить вас в часть. Меняю зонт на ваши вещи. Согласны?

Круглое лицо расплылось в улыбке.

«На мою панду чем-то похож», — подумала Ирина, отдавая чемодан и коробку. Она порой развлекалась, подмечая в человеке сходство с тем или иным животным. Развлечение помогало и в работе — развивало зрительную память. А этот Володя — полноватый, весь такой на вид мягкий и уютный — и впрямь напоминал ленивого и добродушного медвежонка.

Но уже через пять минут она засомневалась в своей оценке — медвежонок трещал без умолку. И пока шли до машины, и когда тронулись с места, и потом всю дорогу. Впрочем, Ирину это не раздражало. Напротив — разглядывая проносившийся за стеклом пейзаж, она получила попутно массу полезной информации. И еще больше — бесполезной.

Володя оказался земляком, работал в Юрьевске водителем, в Промышленном РУВД. В командировку на Кавказ напросился сам, и это у него уже четвертая ходка. Жена с двухлетним сынишкой и собакой дома, он — единственный добытчик, так что «боевые» — неплохое подспорье. В отряде его прозвали Пончиком, за комплекцию. Но он на дураков не обижается. Это у него конституция такая, а так ест он совсем не много.

— А это откуда? — Ирина кивнула на отверстие в лобовом стекле. — Камень?

— Пуля-дура. Да вы не пугайтесь. Это… давнишнее. Сейчас тут спокойней. Не то что лет пять назад… — И снова затараторил: — В некоторых отрядах мужики даже дуреют со скуки. Мы вот недавно на птицефабрику ездили — есть тут такая, двенадцать кэмэ от расположения. Сейчас, конечно, не фабрика уже, а одно название, но приказано охранять. Там ОМОН стоит, из Белгорода. Ну, мужики в отряде попались с руками и часть инкубатора отремонтировали, представляете? Тоже от скуки. Зато у них теперь и свежего мяса вдоволь, и яйца — свои… Ну, то есть…