Книга Происшествие на кладбище Пер-Лашез - Клод Изнер

Опередив похоронную процессию, фиакр въехал на круговую аллею кладбища. Дождь сверкающим куполом накрывал огромный некрополь. По обеим сторонам аллеи стояли часовни и мавзолеи, украшенные пухлыми ангелочками и безутешными нимфами. Дорожки, поросшие редкой весенней травой, петляли среди могил. Клены, туи, буки и липы возвышались над надгробиями.

Фиакр свернул и едва не сбил высокого седовласого старика, любовавшегося роскошными формами бронзовой плакальщицы. Лошадь встала на дыбы, кучер выругался, а старик завопил, грозя ему кулаком: «Будь ты проклят, Груши[1], я убью тебя!», после чего удалился нетвердой походкой.

Кучер прищелкнул языком, успокаивая лошадь, доехал до южного бокового прохода и остановился у склепа хирурга Жака-Рене Тенона.

На землю спрыгнула молодая женщина в простом черном шерстяном платье, узком приталенном жакете с наброшенной на плечи шалью и ситцевом чепце, из-под которого выбивались пряди белокурых волос. Она помогла выйти женщине постарше, блондинке в глубоком трауре, чьи шиншилловая шапочка и каракулевое манто больше подошли бы для экспедиции на Северный полюс, чем для визита на кладбище.

Женщины постояли, глядя на тени, отбрасываемые фиакром и лошадью в свете угасающего дня, потом дама в манто приказала девушке в чепце:

— Скажите ему, пусть подождет нас на улице дю Рено.

Служанка передала слова хозяйки кучеру и заплатила ему. Тот приложил два пальца к клеенчатому цилиндру, гаркнул: «Но!» и поспешил прочь.

— Не стану я торчать тут ради бабы, которая забывает о чаевых! Вернетесь пешком как миленькие! — ворчал он себе под нос, настегивая лошадь.

— Дениза! — недовольно окликнула девушку дама в каракулевом манто.

— Да, мадам, — живо откликнулась та, подходя к хозяйке.

— Что с вами? Дайте мне ее скорее, нечего глазеть по сторонам!

— Ничего, мадам. Просто… мне немного страшно. — Девушка достала обернутый шарфом плоский прямоугольный пакет и протянула его даме.

— Чего вы боитесь? Здесь, на кладбище, мы под защитой Всемогущего Господа. Дорогие нашему сердцу усопшие окружают нас, смотрят на нас, говорят с нами! — воскликнула женщина.

Дениза смутилась еще больше.

— Потому-то я и боюсь, мадам.

— Какая же вы размазня! Мне никогда не удастся сделать из вас что-нибудь стоящее. Ладно, стойте здесь, я пойду.

Девушка испуганно схватила свою госпожу за рукав.

— Разве я не пойду с вами?

— Он хочет видеть меня одну. Я вернусь через полтора часа.

— Прошу вас, мадам, скоро совсем стемнеет…

— Стемнеет? Вы шутите, сейчас еще и четырех нет, а кладбище закрывают в шесть. Посетите пока могилу Мюссе, времени у вас предостаточно. Это там, в ложбинке, рядом растет невысокая ива. Эпитафия на памятнике просто изумительная. Впрочем, вряд ли вам известно, кто такой Мюссе… Отправляйтесь лучше в часовню и помолитесь, вам это не повредит.

— Но мадам! — взмолилась девушка.

Одетта де Валуа быстро пошла прочь и даже не оглянулась. Дениза поежилась и укрылась под каштаном. Дождь немного стих и теперь слабо моросил, снова запели птицы. Толстый рыжий кот пробирался между могилами. На аллею вышел фонарщик с длинной гасильной тростью в руке, и, смущенная его взглядом, девушка сказала себе, что не может стоять под деревом вечно. Она накинула шаль поверх чепца и побрела по аллеям, стараясь держаться поближе к газовым фонарям.

Она успокаивала себя, вспоминая, как гуляла по лесу в Нэве с кузеном Ронаном, в которого была влюблена, когда ей было тринадцать. Ронан был очень красив! Жаль, он предпочел ей другую… Постепенно страх отступил, Дениза вновь переживала счастливые моменты, которых в ее детстве было до обидного мало: два года, проведенные в Дуарненезе у дяди-рыбака и добрейшей тетки, ухаживания кузена. А потом она вернулась в Кемпер, ее мать заболела и умерла, отец запил и начал бить Денизу, братья и сестры покинули родительский дом, и она осталась одна с мечтой о принце, который приедет и увезет ее в Париж…

Дениза очнулась, оказавшись рядом со слегка покосившимся надгробием в псевдоготическом стиле, на котором было выбито два имени. Девушка подошла ближе и прочла, что здесь в начале века упокоились Элоиза и Абеляр. Разве не странно, что воспоминание о Ронане привело ее к могиле легендарных любовников? А вдруг мадам права, и мертвые…

— Солдаты, генерал рассчитывает на вас! Сражение будет жарким, но мы захватим этот редут и водрузим свои знамена в стане врага! Клянусь Богом, мы победим! — гаркнул кто-то, появляясь из-за памятника.

Дениза узнала старика, которого едва не задавил их фиакр. Он размахивал руками и шел прямо на нее. Девушка испугалась и убежала.

Одетта де Валуа подошла к большому склепу с барочным фронтоном, украшенным барельефом в виде акантовых листьев и ветвей лавра. Убедившись, что за ней никто не следит, женщина вставила ключ в замок кованой калитки. Створки заскрипели и распахнулись, Одетта вошла и поднялась на две ступени, которые вели к алтарю в глубине помещения. Она положила пакет между двумя канделябрами, зажгла свечи, перекрестилась, глядя на витраж с изображением Пресвятой Девы, и опустилась на колени. Пламя свечей освещало гипсовые таблички, на которых были золотом написаны имена и даты:

Антуан Огюст де Валуа

дивизионный генерал

кавалер ордена Почетного легиона

1786–1862

Эжени Сюзанна Луиза, его супруга

1801–1881

Анна Анжелика Куртен де Валуа

1796–1812

Пьер Казимир Альфонс де Валуа

нотариус

1812–1871

Арман Оноре Казимир де Валуа

эксперт-геолог

1854–1889

Одетта тихим голосом прочла выбитую на мраморной доске эпитафию:

Он был таким добрым человеком!

Мы так нежно любили его!

Господи, Ты подарил ему вечный покой в далеком краю, а нас оставил вечно сожалеть о нем.

Мы будем молиться за него и ждать встречи на Небесах.

Она, сложив ладони, помолилась, поднялась с колен и начала разворачивать пакет.

— Арман, это я, Одетта, твоя Одетта! — пылко восклицала она. — Я пришла, я принесла то, что ты просил, и надеюсь заслужить твое прощение. Подай мне знак, мой птенчик, приди, заклинаю тебя, явись!

Никто не ответил безутешной вдове, лишь капли дождя мерно стучали по каменной крыше склепа. Женщина тяжело вздохнула и снова опустилась на колени, безмолвно шевеля губами. Тень дерева плясала между канделябрами, напоминая многорукую фигурку индийской богини. Вдруг женщина застыла, как загипнотизированная, а тень все росла и росла, и наконец добралась до витража. Одетта хотела закричать, но сил хватило только на шепот: