Книга Бесконечная война - Джо Холдеман

Мы направлялись за следующей балкой, когда проводящий полевые занятия (имя его было Дагльстайн, но мы звали его «Нухрош») засвистал в свою свистульку и проревел:

– Нухро-ош, солдаты, десять минут перекура! Курите ежели есть что. – Он сунул руку в карман и включил обогрев наших комбинезонов.

Мы с Роджерс присели на край стрингерной балки, и я вытащил кисет. Скруток с травой у меня было полно, но их не разрешалось курить до вечера. С табаком у меня был только сигарный окурок, дюйма на три. Я закурил – и после пары затяжек почувствовал себя не так уж плохо. Роджерс тоже затянулась, но только за компанию, тут же скорчила гримасу и вернула окурок обратно.

– Ты еще учился, когда тебя призвали? – спросила она.

– Ага. Как раз получил диплом об окончании. Физика. Хотел стать преподавателем. Она невесело кивнула.

– А я на биологическом…

– Долго? – Я зачерпнул полную пригоршню снеговой каши.

– Шесть лет. Я бакалавр. – Она водила ботинком из стороны в сторону, нагребая холмик замерзающей грязи и мокрого снега, похожего на кристаллы перемороженного молока. – И отчего так получилось, отчего эта сволочь началась?

Я вздохнул. Вопрос требовал ответа, вроде тех, что нам предоставляли ИСООН. Интеллектуальная и физическая элита планеты, коей должно спасти человечество перед лицом тельцианской угрозы. Вот дерьмо. Все это только гигантский эксперимент. Хотят попробовать, не удастся ли навязать тельцианам столкновение на поверхности планеты.

Нухрош дунул в свисток на две минуты раньше, чем положено – как и всегда, – но я и Роджерс и еще два наших стрингера могли сидеть с минуту, пока склейщики и настильщики приканчивали нашу последнюю балку. Костюмы быстро остывали, так как обогрев уже выключили, но мы из принципа не трогались с места.

Вообще-то никакого смысла не было в тренировке на холоде. Типичная армейская полулогика. Конечно, там будет холодно, но ничего похожего на лед или снег. Даже по своему определению входная планета находится в зоне температур, близких к абсолютному нулю. Коллапсары совсем не греют – и если вы почувствуете холод, значит, вам пришел конец.

Двенадцать лет назад, когда мне было всего десять лет, был открыт коллапсарный прыжок. Направьте предмет с достаточной скоростью прямо в коллапсар – и вот он уже выпрыгивает где-то совсем в другой части Галактики. Быстро нашли закономерность, позволяющую определить место выхода: объект как бы движется в начальном направлении вдоль «линии» (то есть вдоль эйнштейновской геодезической линии) и выпрыгивает в пространство, когда эта воображаемая «линия» упирается в другой коллапсар. Причем объект выпрыгивает в обычное пространство в том же направлении и с той же скоростью, с какой он вошел в первый коллапсар. Время перехода между двумя коллапсарами практически ноль.

Явление задало работы физикам и математикам. Им пришлось пересмотреть теорию одновременности, потом разобрать до основания здание общей теории относительности и собрать его снова, включив необходимые изменения. И политики тоже очень обрадовались, потому что теперь они могли послать корабль с колонистами на Фомальгаут с меньшими затратами, чем раньше обходилась посылка двух человек на Луну. Политики были бы рады отправить массу людей на Фомальгаут совершать невиданные подвиги, вместо того чтобы эти люди не давали им спать спокойно дома, на Земле.

Каждый колонистский корабль сопровождался автоматическим зондом. Зонд следовал за кораблем примерно в двух миллионах миль. Уже были получены данные о существовании входных планет – скальных мирках, вращающихся вокруг коллапсаров. Зонд, в случае, если корабль врежется в такую планету на скорости в 0,999 световой, должен вернуться домой и сообщить о печальном событии.

Именно такого рода катастрофа никогда не случалась, но однажды все-таки зонд вернулся домой один. Информация, им доставленная, была проанализирована, и оказалось, что корабль колонистов был атакован чужим кораблем и уничтожен. Это произошло в окрестностях Альдебарана, в созвездии Тельца, и так как выговаривать слово «альдебараниане» несколько неудобно, враг получил имя «тельциан».

Корабли переселенцев начали отправлять в полет под защитой военных крейсеров. Потом крейсера начали совершать рейсы самостоятельно, и в конце концов Группа Колонизации уступила место ИСООН, то есть Исследовательским Силам при ООН. Ударение на слове «силы».

Потом какой-то умник в Генеральной Ассамблее родил идею, что следовало бы подготовить группу людей, способных вести наземные боевые действия и охранять входные планеты ближайших коллапсаров. Это привело к Элитарному Призывному Закону 1996 года и появлению самой элитарно набранной армии в истории военных сражений.

И вот мы, пятьдесят мужчин и пятьдесят женщин, все с коэффициентом интеллекта выше 150 и необыкновенной силы и выносливости, самым элитарным образом месили грязь в центральной Миссури, размышляя при этом о практичности умения строить балочные мосты на планетах, где единственная жидкость являет собой случайную лужицу жидкого гелия.

Глава 3

Примерно через месяц мы стартовали к месту наших последних учебных полевых занятий – на Харон. Хотя планета и приближалась к перигею, но все равно была в два раза дальше от Солнца, чем Плутон.

В качестве транспорта был использован корабль для колонистов, рассчитанный на двести переселенцев, а также домашних животных и различные растения. Но не думайте, что там было очень просторно, если нас насчитывалось в два раза меньше, чем двести. Почти все дополнительное пространство занимали добавочное горючее и необходимая нам амуниция.

Весь перелет занял три недели, половину дороги мы шли с ускорением два «же», вторую половину – тормозили с тем же ускорением. Максимальная наша скорость, когда мы проскакивали орбиту Плутона, составляла примерно одну двадцатую световой. Эффекты релятивистики еще не давали о себе знать.

Три недели в поле тяжести в два раза больше нормального – это совсем не пикник. Три раза в день мы выполняли очень осторожно некоторые упражнения, а в основном старались сохранять лежачее положение. И все равно имели место несколько случаев перелома и вывихов. Люди носили специальные бандажи и повязки, чтобы не растерять по пути конечности и прочие части тела. Спать было почти невозможно; мучили кошмары (удушье и сплющивание в лепешку), кроме того, приходилось постоянно переворачиваться, чтобы не застаивалась кровь и не образовывались пролежни. У одной из девушек, замученной до предела, во сне ребро проткнуло кожу и вышло наружу.

Я уже несколько раз бывал в космосе до этого, так что, когда мы кончили тормозиться и перешли в свободный полет, я не испытывал ничего, кроме облегчения. Но многие из наших никогда не бывали в невесомости, не считая наших двух недель на Луне, и страдали от тошноты и головокружения. Остальным приходилось прибирать каюты, летать туда-сюда с мокрыми губками и инспираторами, всасывающими шарики полупереваренной «Муки Мясной Высокопротеиновой Легкоперевариваемой Концентрированной» (в обиходе – соя).