Книга По следам большой смерти - Виталий Сертаков

Кое-что они заметили на островках среди желтых луж, но решили не паниковать раньше времени.

Кости. Много костей, крупных и мелких, непонятно кому принадлежавших.

Кошка, правда, нервничала и припадала к земле, но эти твари частенько так себя ведут в незнакомом месте. Капитан сказал себе, что всё дело в жарком солнце и кислом запахе, идущем от маски. Эта кислятина пропитала всю одежду и нагоняет на него лишние страхи. Болото опасно, если топать напрямик, но трое его подчиненных даже не замочили коням копыта.

– Муравей, Седой - ставь палатку! Палец - костер! Сержант - засылай голубей господину полковнику!

Все радостно засуетились, предвкушая поощрение от высокого начальства. Похоже, что бесцельное шараханье закончилось и именно их патрулю довелось найти указанный Качальщиками тракт. Сержант, самый грамотный в отряде, тщательно отобразил на листочках координаты места, прикрутил записки к голубиным лапкам и выпустил двух почтарей на волю. Капитан Солома сразу почувствовал себя увереннее. Через пару часов полковник Даляр получит донесение о том, что путь найден. На башне командирского фургона ударят в колокол, завоют паровики, конюхи кинутся запрягать, и весь огромный караван придет в движение. А гвардейцам останется только поддерживать всю ночь костры, чтобы передовая кавалерийская сотня верно держала направление. Чтобы обоз не свалился в трясину…

Когда спустились сумерки, разговоры стихли. В глубине болот медленно разгоралось тусклое свечение. Словно состоялся восход подземного солнца, и теперь оно катилось под слоем грязи от центра к окраинам, радуя глаз неведомым обитателям трясин. Вслед за светом появился звук. Невнятное курлыканье, начинающееся на высокой ноте и снижавшееся к басам. Глухое бульканье, точно в сотнях котлов варилась адская похлебка. Дребезжащее пение одинокой струны то ближе, то дальше; и невозможно понять, где прячется тоскующий музыкант. Лошади прекратили щипать траву на специально оставленном для них островке, прижали уши, задергались, толкая друг дружку. Обе сторожевые кошки, доселе спокойно лежавшие у огня, негромко заворчали, показав клыки.

– Святые заступники… - Палец и Рыба хором зашептали молитву.

Соломе почудилось в полумраке неясное шевеление. Точно мимолетная тень дважды пересекла лунную дорожку на воде. Скорее всего, это пошевелился караульный, хотя ему было велено залечь и лежать гораздо левее, в зарослях. Капитан поднялся, проверил револьвер, подозвал одного из котов. Беззвучно ступая по теплой, дымящейся золе, Солома отправился в сторону зловонных луж, туда, где нес первую ночную вахту Муравей. Светилась не только поверхность грязи. Слабо мерцали волны тумана, перекатываясь по кочкам. Туман наползал на глинистый берег, точно жадная голодная рыба, и стремился отщипнуть кусок сухой земли. Капитан застыл на несколько секунд, не в силах оторваться от завораживающего зрелища. Ему вдруг показалось, что трясина смотрит на него и ждет, когда он сделает шаг по старой дороге. Он сделал этот шаг и удивился. За долгие годы полевой службы старший научился безошибочно определять расстояния.

Глаза его не обманывали. Шепчущие лужи стали ближе.

Караульного нигде не было видно.

Солома потянул из ножен саблю. Спина покрылась испариной, но он старался оставаться спокойным. В конце концов, они провели возле этого чертова болота больше четырех часов, и ничего страшного не случилось. Никто не заболел, и лошади не стремились убежать. Он почти уверил себя, что предчувствия оказались ложными.

…Где этот дурень Муравей? В двух шагах - туман, хоть ныряй в него!..

Старший оглянулся назад. Костер горел исправно, хотя на ночь запаса дров им может не хватить. Как назло, поблизости нет никакого топлива, ни дерева, ни заброшенной избы! Вокруг котелка раскачивались силуэты людей, красными точками полыхали кошачьи зрачки. Где-то дальше, за границей света, должны были кружить еще двое караульных.

– Муравей! - негромко позвал капитан.

Трясина ответила ему томным воркованием. Со стороны невидимых сейчас фиолетовых холмов опять прилетел плач одинокой струны. Старшему почему-то представилась попавшая в капкан рыдающая зверюга. Внезапно он заметил, что кошка, кружившая подле, больше не натягивает поводок.

Капитан свистнул. В ответ на зов он ожидал немедленно увидеть глаза Бусинки, но кошка не появилась. Соломе показалось, что за спиной кто-то стоит. Он резко присел и крутанулся, но сабля просвистела вхолостую, не встретив препятствия.

– Чур меня! - прошептал Солома, наматывая на руку ослабший поводок, пока не добрался до обрезанного конца. Сыромятная кожа была пропитана особым составом, вызывающим у болотных котов отвращение. Бусинка не могла его перекусить, да и не похоже, что ремень грызли. Капитан ощупал гладкий срез. Он хотел уже крикнуть: "Тревога!", но слова застряли у него в глотке. Потому что он увидел и потерявшегося караульного, и сбежавшую кошку. Муравей стоял, понурившись, шагах в тридцати от черного полотна шоссе, по щиколотку в грязи. Кошка тоже сидела в болоте, невозмутимо вылизывала шерсть.

У старшего кольнуло в груди; он скрипнул зубами от ярости и, позабыв про разрезанный поводок, шагнул с обочины на черную ленту асфальта. Ему показалось, что сзади кто-то зовет его по имени, вроде бы заржала лошадь, но это могло подождать. Налицо имелось серьезное нарушение дисциплины! За покидание поста в условиях войны кодекс президента Кузнеца обещал смертную казнь!

– Эге-гей, капитан! Дядька Солома, вернись!!

На болоте оказалось гораздо теплее, чем в степи, и совсем не страшно. Пахло вовсе не так мерзко, как раньше. Наоборот, даже приятно, вроде как тянуло топленым молоком с дымком и жженым сахаром, как в слободке, где варят конфеты… Вот только засранец Муравей опять куда-то подевался! Капитан уверенно перескакивал через рытвины, радуясь, какой же он молодец, что откопал-таки для господина президента древнюю дорогу. Ноздри втягивали бодрящий сладкий аромат, на душе становилось всё спокойнее, веселее, и вязкий туман, повисший вдоль обочины, казался старшему родным и уютным…

– Дядька Со-ло-ма-аа!..

Старый гвардеец недовольно оглянулся. Как эти болваны смеют ему мешать, поднимая крик! Не ровён час башкиров или нечисть какую приманят…

Он очень удивился, не обнаружив за спиной огонька костра. Казалось бы, отошел совсем недалеко и шел строго по прямой, но картина позади разительно изменилась. В трех шагах от него шоссе резко сворачивало влево и пропадало в сплошной завесе тумана. Откуда ни возьмись, появился кустарник и заслонил капитану обзор. Кустарник рос прямо из желтой лужи, как-то странно покачиваясь, хотя ветра не было и в помине. Луна переместилась с левой половины неба на правую, приобретя жутковатый багровый цвет.

Капитан заозирался, недоумевая, как он сюда попал…

– А вить енто ты, дядько, бабу мою лапал! - произнес кто-то почти в самое ухо.

В двух шагах стоял, слегка покачиваясь, Муравей, а у ног его терлась Бусинка. Капитана Солому чрезвычайно поразило, откуда у Муравья появились надежно засекреченные сведения; он даже забыл, что солдата следует немедленно разоружить и отправить под трибунал. Ветеран открыл рот, чтобы ответить достойно и строго, но тут до него дошло, что на бойце не только нет оружия, но ниже пояса нет и одежды. По голым ногам Муравья взбиралась прозрачная студенистая масса; она уже забралась под кольчугу, растворяя железные звенья одно за другим. От сабли осталась только рукоятка, пряжка ремня отвалилась от портупеи, холщовая рубаха превращалась в лохмотья.