Книга Заколдованный участок - Алексей Слаповский

И вот анисовцы собрались в клубе, зал которого для этого случая привели в относительный порядок, натащили стульев и скамеек, нашли красное сукно, чтобы покрыть стол на сцене, и даже графин с пробкой отыскался в хламе и пыли; наскоро обтерли, поставили.

Пока Нестеров готовился за кулисами, Лев Ильич держал речь:

– Уважаемые акционеры! Так сказать, господа совместные собственники! Эти вот настроения, чтобы разбежаться, это неправильно! Уже уезжать начали люди – зачем, спрашивается? Чего испугались? Ну, строят дорогу, и что? Нам же лучше, дорога будет республиканского значения! До Москвы за пару часов буквально доехать можно!

– Это смотря на чьей машине, – подал голос Суриков, автомобильная душа которого тут же отозвалась на близкую тему.

Лев Ильич сердито глянул на него и продолжил:

– Сад меньше станет, да, но винзавод работу продолжит! Или еще насчет моста ходят слухи, будто железнодорожный мост построят через речку, и что будто бы Анисовку всю из-за этого моста снесут! И отсюда вытекают упаднические настроения! Совсем уже безобразие началось: хотим – ходим на работу, не хотим – не ходим!

– Неправда! – поправил Мурзин. – Мы всегда не хотим, но всегда ходим!

Общий смех был подтверждением его правоты. Один Дуганов, бывший общественный деятель, не рассмеялся. Он даже встал и крикнул во всю мощь своих слабых сил:

– В данном вопросе я руководство поддерживаю! Бросать родные места не надо! Надо дождаться своей участи в законном порядке! Если и будут нас сносить, обязаны дать компенсацию! И новое жилье!

Поднялся шум.

– Ага! Жди! – закричал Николай Иванович Микишин. – Распятовку вон сносили – дали по три копейки и переселили в Заречье на пески, там не растет ничего! А они даже радовались сначала, дурачье!

– Им чего не радоваться: деревня сроду драная была, нищая! – одновременно закричал старик Ваучер. – А у нас людям есть чего терять, между прочим!

Этот старик лет десять назад уехал вместе со своим обидным прозвищем к богатому племяннику в город и вот вернулся, чтобы попытаться продать свой дом; его появление тоже было воспринято анисовцами как дурной знак.

Лев Ильич довольно долго объяснял, почему сносить не должны и не будут. Уважаемые акционеры и господа совместные собственники молчали. Лев Ильич говорил горячо и азартно, но ему мешал один из господ акционеров, вышедший к сцене, торчавший перед столом и протягивавший какую-то бумажку.

– Чего тебе? – прервал сам себя Лев Ильич.

– Заявление о выходе.

– Здорово были! Я им тут все объяснил, а он выходить собрался!

– Имею право.

– Да хоть объясни, почему?

– А я с советского времени ученый, – объяснил господин акционер, – если начальство начинает агитировать, что все идет хорошо, значит, хана, пора сматываться!

– Ладно, потом! – отреагировал Лев Ильич. – Сядь пока.

– А заявление?

– Рассмотрю. Может, ты его еще назад заберешь!.. Прошу внимания! – закричал Лев Ильич залу. – Мы тут подумали и решили пригласить специалиста. В целях оздоровления и в качестве бесплатной социальной инициативы с нашей стороны. Чтобы вы видели, что мы идем навстречу тому, чтобы... ну, как сказать... Чтобы вы все были здоровы, и если у кого что болит, тот может настроиться, чтобы лечиться... Ну, и вообще, настрой на труд, на здоровый образ жизни, чтобы, так сказать...

Слегка запутавшись, он хотел освежиться, взял графин, склонил над стаканом. Но оттуда вместо воды вылетела жирная муха и поплыла над залом, довольно гудя, будто побывала на навозной куче. Послышался тихий смех. Лев Ильич проигнорировал.

– Специалиста этого вы помните, – сказал он обнадеживающим голосом, – приезжал к нам, лечил. Многим, кстати, полегчало. Психотерапевт, большой мастер своего дела – Александр Юрьевич Нестеров!

3

Александр Юрьевич Нестеров за кулисами торговался с Андреем Ильичем, чувствуя себя при этом не очень хорошо. Его со вчерашнего дня немного как бы душевно подташнивало. Впрочем, подташнивало и всю предыдущую неделю, а если честно, и все последние несколько лет.

Его блистательные достижения были в прошлом. Увлекся по молодости психотерапией, биоэнергетикой, парапсихологией, начал практиковать массовые сеансы – успешно во всех смыслах, в том числе материальном. Но потом как-то разочаровался, усомнился, решил заняться классической психотерапией в индивидуальном порядке. Оборудовал небольшую частную клинику на первом этаже жилого дома, влез в долги и все не мог отдать. А кредиторы оказались строгими людьми, взяли за горло и даже хотели использовать таланты Нестерова для воздействия на людей в криминальных целях. Помог Прохоров, дал взаймы требуемую сумму, Нестеров, расплатившись, бросил свой сомнительный психотерапевтический бизнес и устроился в поликлинику по смежной специальности – невропатологом. Но некоторых своих прежних пациентов не оставил, в том числе, естественно, и Прохорова, хотя к работе в последнее время чувствовал все большее отвращение и, если бы не долг, ушел бы куда-нибудь в строители или ремонтники, чтобы работать руками и забыть хоть на время о голове.

Вот и сейчас он смотрел на Андрея Ильича, и у него туманилось и в глазах, и в ушах: лицо Андрея Ильича видно не вполне отчетливо (возможно, из-за полусумрака закулисья) и голос слышен не вполне ясно (возможно, из-за шума в зале). Нестеров потер виски, сконцентрировался. И расслышал.

– Хорошо бы, – сказал Андрей Ильич, – вам сейчас провести сеанс, а через недельку – и еще один. Для закрепления.

– Через недельку не смогу, – сказал Нестеров и взял у Андрея Ильича лист-ведомость. – Где расписаться?

– Вот тут.

Нестеров посмотрел на сумму.

– Здесь меньше. Мы на другие деньги договаривались.

– Это аванс, – объяснил Шаров. – Остальное, извините, по факту.

– По какому факту? – поморщился Нестеров. – Какой тут может быть факт? Я не примусы починяю, между прочим! И вообще, я знаю эту русскую народную игру: пообещать одно, а сделать другое! Мы договаривались: деньги сразу. И никаких приездов через недельку!

– Вот именно! – подал голос Прохоров, который сидел тут же. Он по-прежнему хотел быть в единении с народом, но не в общем зале. Там начнутся расспросы, просьбы и все прочее, что связано с известностью.

– Мы и дадим сразу. Как сеанс кончится, так сразу и дадим! – успокоил Андрей Ильич.

Тут за кулисы выглянул Лев Ильич и сказал Нестерову не особенно приветливо:

– Я объявил, ждут.

И посмотрел на брата, как бы говоря: только ради твоей выдумки уступаю, но сам в эту глупость – не верю! Нестеров расписался в ведомости и пошел на сцену.

4

Нестеров пошел на сцену, а Андрей Ильич и Прохоров остались.