Книга Шоу для богатых - Фридрих Незнанский

— И что, еще не закончился?

— Отчего же, не закончился? Уже год почти как закончился, — шевельнул плечами Крупенин, — да только… — Он замолчал и чуть погодя добавил: — В общем, мне бы не хотелось и Стаса лишний раз подводить под удар, да и самому общаться с нашим участковым. Он и без того мне все печенки проел, когда вся эта возня мышиная крутилась вокруг денег. Кому сколько дать, да кого не обидеть.

Ирина Генриховна участливо кивнула головой. Толмач для этого рассказа не требовался. Послеель-циновская Россия, окончательно вставшая на путь «демократии», все больше и больше скатывалась до уровня «правового» государства. Кто больше даст, тот и прав. Недаром ведь в судейском корпусе бродит анекдот, который был бы пожалуй очень смешон, если бы не был столь паскудно-грустным.

Начинающий судья советуется с более опытным коллегой. «Как быть, если одна сторона дала сто тысяч, а от второго „гонорара“ — в сто десять тысяч — уже не было сил отказаться?» На что тут же получает поистине гениальный ответ: «Срочно вернуть второму соискателю десять тысяч и уже после этого судить по справедливости».

Судя по всему, Игорь Терентьевич Крупенин вложил в конверт вдвое меньше той суммы, что выложила «обиженная» сторона, и как итог — два года условно оборонявшемуся парню, вместо пяти лет строгого режима тому козлу, который достал из кармана нож.

Казалось бы, все ясно и понятно, и все-таки Ирина Генриховна не могла не спросить:

— А как могло случиться, что ваш сын умудрился поломать того, с ножом?

— Да очень даже просто, — как о чем-то само собой разумеющимся, произнес Крупенин. — Господь Бог силушкой нашу породу и без того не обидел, так что постоять за себя всегда могли, ну а Стас вдобавок ко всему еще со школы восточными единоборствами увлекаться стал, затем рукопашным боем, и даже от армии не стал отлынивать, чтобы только в десантные войска попасть.

— В ВДВ служил?

— Нет, в морской пехоте. На Балтике.

— А чем стал заниматься после армии?

— Так я же вам говорю, в институте учится, — с ноткой раздражения в голосе ответил Крупенин, явно не понимая, к чему задавать все эти, никому ненужные, совершенно бесполезные на данный момент вопросы, в то время как его сын пропал.

— На дневном? — все-таки уточнила Ирина Ген-риховна.

— Естественно!

Теперь он уже не скрывал своего раздражения, видимо, сожалея в душе о том, что послушался совета своего товарища, который рекомендовал ему «Глорию» как одно из лучших агентств Москвы, в котором сыск ведут не прожженные хапуги из среды следователей-неудачников и бывших ментов, а профессионалы своего дела.

«Профессионалы, мать твою!.. — читалось в его глазах. — С накрашенными губами, с изысканным маникюром и в брючном костюме от Кардена».

«Идиот самонадеянный!» — мысленно прошлась по нему Ирина Генриховна, также пожалев о том, что согласилась помочь несчастному отцу, который уже не знал, куда и к кому обратиться со своей бедой, и уж хотела было заявить, что по вопросу пропажи людей надо все-таки обращаться с заявлением в милицию по месту проживания, а не в частные агентства, однако что-то сдержало ее от этого шага, и она, стараясь оставаться максимально спокойной, спросила:

— Вы действительно хотите, чтобы мы занялись исчезновением вашего сына?

Интонация, с которой были произнесены эти слова, видимо, не соответствовала тому образу «красивой бабенки в брючном костюме от Кардена», который уже вылепил для себя Крупенин. Он негромко откашлялся и столь же негромко произнес:

— Для того и пришел к вам. — Снова откашлялся, будто у него першило в горле, и добавил: — Простите, ради Бога. Издергался за эти дни, порой сам не знаю, что говорю.

— Ладно, чего уж там, — улыбнулась Ирина Ген-риховна. — Кому еще, как не матери, понять вас? У самой дочь школу заканчивает, и когда задерживается где-нибудь… В общем, малые дети — малые заботы, а когда подрастают, только руки подставляй.

— Это уж точно, — согласился с ней Крупенин, и было видно, что та пружина, которая все время держала его в сжатом состоянии, понемногу отпускает этого сильного мужика, и с ним уже можно, вроде бы, начинать работать.

— В таком случае, я могу вам задавать ТЕ вопросы, которые посчитаю нужными?

— Господи! — взмахнул руками Крупенин. — Да о чем вы говорите! Естественно!

— Хорошо, спасибо, — хмыкнула она. — В таком случае, может быть несколько неприятный для вас лично вопрос.

— Да? — насторожился он.

— Стас живет с вами или с матерью? Глаза Крупенина удивленно округлились.

— А почему, собственно, вы думаете, что…

— Да как вам сказать… — пожала она плечами. — Что-то подсказывает мне, что вы давно уже живете отдельно. Я имею в виду мать вашего сына.

— М-да, — буркнул Крупенин, — мы действительно в разводе. Уже семь лет. Но это… это ни о чем не говорит, хотя Стас и остался жить с матерью.

Замешкался было на секунду-другую, словно раздумывал, стоит ли посвящать всех и вся в секреты неудавшейся семейной жизни, однако не выдержал и уже совершенно иным тоном добавил:

— И должен вам сказать, что у меня с сыном сложились прекрасные отношения. По крайней мере, он не осуждает меня, что я ушел из дома.

«Ну, это тебе, положим, только так кажется, голубчик», — хмыкнула про себя Ирина Генриховна, однако вслух произнесла:

— И в трудные минуты, когда что-то не ладится с сыном, ваша жена обращается к вам?

Она специально не сказала «бывшая жена», хотя и это вертелось у нее на языке. И еще подумала, что он сейчас обязательно должен произнести слово «естественно», иначе психологический срез этого человека окажется незаконченным. И не ошиблась в своем предположении.

— Естественно, — утвердительно кивнул Крупенин. — Причем, не только в трудные минуты. Я… я никогда не отказывался помогать семье, хотя моя жена оказалась довольно самостоятельной женщиной.

«И то ладно», — вздохнула Ирина Генриховна, думая в то же время о своем Турецком. Как правило, сильные мужья и мужики не прощают излишнюю самостоятельность своим женам, и неизвестно, как еще сложится в дальнейшем их семейная жизнь. Сила и слабость — ягоды одного поля, точно так же, как любовь, ревность и ненависть. Поначалу любит, потом вдруг начинает ревновать, а потом… А потом на нервной почве начинаются проблемы и с потенцией, что окончательно добивает некогда сильного и уверенного в себе мужика. Да еще к тому же люди такого типа никогда не расскажут о своих проблемах, не спросят совета у жены или друга, не пойдут к врачу и уж тем более не смогут в аптеке попросить какой-нибудь «неприличный» препарат. Невольно Ирина вспомнила свой разговор с Сашей, случившийся пару лет назад. Был какой-то невероятно теплый и солнечный май, все вокруг пело о любви, да и у нее в голове постоянно крутились мысли «об этом»… Однако Турецкий, наоборот, был непривычно мрачен, озлоблен, да и что греха таить, пил гораздо больше своей нормы. Когда Ирина подсчитала, что с момента их последней близости прошел уже месяц, она решила поговорить с мужем, тем более и вечер был подходящий — в бутылке любимого коньяка оставалось гораздо меньше половины, и Саша, рассказывая ей о прошедшем дне, даже пару раз криво улыбнулся.