Книга Смертельные поцелуи - Бренда Джойс

– Папа? Тебе понравился вечер? – Сестра Франчески славилась умением организовывать приемы не хуже Джулии, и сегодня устроила ужин с целью сбора средств на строительство общественной библиотеки, которую планировалось возвести в районе Пятой авеню и Сорок второй улицы. Грандиозный праздник на сто человек с шампанским, икрой, изысканным ужином, десертом и танцами проходил в бальной зале отеля «Уолдорф-Астория».

– Разумеется, понравился, – мрачно ответил Эндрю. – И повод очень благородный, с нетерпением буду ждать дня открытия библиотеки. Франческа, я хотел бы поговорить с тобой, прежде чем ты отправишься к себе.

Франческа напряглась.

– Папа, это не может подождать до завтра? – попыталась возразить она. У нее возникло пугающее чувство, что речь пойдет о Харте, разговоров о котором они старательно избегали в течение всего месяца. Если отец не собирается сказать, что изменил свое мнение о помолвке, она не имеет желания слушать его.

– Полагаю, разногласия пора прекратить, – мягко начал Эндрю.

Франческа прекрасно знала этот тон отца. Она терпеливо ждала, когда он поцелует в щеку Джулию с пожеланиями спокойной ночи, затем, взяв его под руку, проследовала через холл. Слуги словно испарились, дом будто вымер, и стук ее каблуков по мраморному полу гулко разносился в тишине.

– Я так понимаю, Харт уже вернулся.

Франческа с сомнением покосилась на отца:

– Нет, папа, его не стоит ждать раньше чем через несколько дней.

– Бен Гаррен видел его сегодня днем переходящим улицу, – резко бросил Эндрю, но взгляд его потеплел. – Может, впрочем, ему и показалось. Мы обедали вместе, и он заговорил о твоей помолвке.

Сомнений насчет темы разговора теперь быть не могло. Они остановились перед входом в кабинет – огромная библиотека, стены, обшитые деревянными панелями; высокий бледно-зеленый потолок; сотни книг, в основном по философии и политике; яркое электрическое освещение; единственный в доме телефонный аппарат. Под мраморной, изумрудного цвета полкой камин, в котором потрескивали поленья.

– Папа, ты расторг нашу помолвку, – напомнила Франческа и покрутила кольцо с внушительных размеров бриллиантом, которое по-прежнему носила на пальце.

Эндрю окинул ее тоскливым взглядом.

– Я настаивал на этом, но твоя мать игнорирует мои решения и продолжает обсуждать со всеми великолепную партию дочери. Наедине она даже не разговаривает со мной! – воскликнул он в сердцах. – Полагаешь, я слеп? И не вижу кольца, которое ты продолжаешь носить?

Франческа покраснела.

– Колдер подарил мне кольцо, папа, ставшее символом его уважения и восхищения. Как я могу вернуть его?

Эндрю тяжело и прерывисто вздохнул и, медленно подойдя к камину, устремил пристальный взгляд на огонь.

– Я до посинения могу рассказывать тебе о молодых леди, попавшихся на удочку светских повес. Но ты, как и те наивные молодые девушки, меня не послушаешь, будешь думать, что ты особенная и тебе удастся завоевать этого сердцееда.

Франческа поспешно подошла и встала рядом.

– В отличие от всех сердцеедов Харт никогда не ждал, что я завоюю его. Он всегда говорил, как ценит и уважает меня, как нуждается в моей дружбе, и выражал уверенность, что мы прекрасно подходим друг другу.

– Так ты выходишь замуж не по любви? – скептически скривился Эндрю. – Ты хочешь связать себя узами брака только из-за дружбы и уважения?

Франческа внимательно посмотрела отцу в глаза:

– Я люблю Колдера. Я никогда никого так не любила, папа. У Харта есть и положительные черты, которые противоречат его репутации эгоиста. И я очень ему нравлюсь, хоть он и говорит, что не верит в любовь. Папа, нам очень хорошо вместе.

– Я никогда не говорил, что ты ему не нравишься. Уверен, ты ему небезразлична. Зачем бы тогда ему на тебе жениться. Вряд ли его интересуют твои деньги – он богат как Гадес! Но я не могу смириться с тем, что однажды он причинит тебе боль и сделает несчастной. Такие люди рано или поздно все равно сбиваются с пути истинного.

Франческа резко отвернулась, едва сдерживая дрожь. Харт поклялся ей в вечной верности и преданности. Уверял, что устал от того образа жизни, который вел. Как бы Франческа ни хотела ему верить, душу сжигал постоянный страх, что настанет день, когда его голова повернется в сторону другой женщины, намного красивее ее. Откровенно говоря, этот страх стал кошмаром всей ее жизни.

– Папа, мне неприятен наш спор. Я понимаю все твои аргументы. Мы оба знаем, каково отношение Харта к женщинам, так же хорошо, как и то, что я первая, кому он сделал предложение. Почему ты лишаешь его права презумпции невиновности? Если я совершаю ошибку, это будет только моя ошибка, разве не так?

Отец подошел и взял ее за руки.

– Я так горжусь тобой. Ты такая красивая, заботливая и милосердная, Франческа. Пока я молился о том, чтобы твое новое увлечение не навлекло на тебя опасность, ты спасла много жизней и помогла добиться правосудия для тех, кто это заслужил. У тебя с Хартом нет ничего общего! Да, он вскружил тебе голову, но попробуй заглянуть на дюжину лет вперед. Ты решила посвятить всю себя облегчению боли и тягот людей, чья участь менее счастливая, чем твоя. Поверь, Харт человек в высшей степени эгоистичный. Страсть – не залог счастливого брака, Франческа, она быстро проходит.

Она резко высвободила руки.

– Это нечестно! Ты судишь о Харте, основываясь лишь на слухах о нем. Ты совсем не знаешь его, папа. Он благородный человек. Если ты бросаешь в него камни, то попадаешь и в меня. Прошу тебя, поверь мне сейчас.

Казалось, Эндрю Кэхил готов заплакать.

– Франческа, ты с самого детства была доверчивой и доброй, всегда приносила домой бездомных кошек и собак. Харт видится мне очередной заблудшей душой, мужчиной, на чью сторону не встал больше ни один человек. Ты уверена, что можешь полностью ему доверять?

Франческа не сомневалась, что стала для Харта единственным и верным другом – он сам признался ей в этом. Но уверена ли она, что не пытается его спасти, как всех тех бездомных неприкаянных животных? Если она испытывает к нему не любовь, то что же?

– Если это и желание спасти заблудшую душу, то я все равно не смогу себя изменить. Папа, ты отлично знаешь, что общество не принимало меня до этой помолвки. Мамины подруги и их дочери всегда считали меня странной и никогда не пускали в свой круг. Тебе никогда не приходило в голову, что Харт пытается спасти меня?

Эндрю смотрел на дочь с удивлением.

Она махнула рукой, и по комнате разлетелись сотни лучей от искрящегося на пальце камня.

– Папа, я чувствую, что поступаю правильно, решив соединить с ним жизнь. И дело вовсе не в страсти, Колдер стал мне близким и очень дорогим человеком. Я умоляю тебя дать ему еще один шанс. Пожалуйста. Из любви ко мне дай ему возможность доказать тебе, что он меня достоин.