Книга Пока не пробил час - Ирина Глебова

Неожиданно он вышел к мосту, и тут, наконец, окончательно узнал местность. Да, это была речка Крыга, а сразу за мостом начинались окраины Белополья. И скоро ему повезло: минут через пятнадцать лавирования по улочкам он вдруг очутился у добротной каменной ограды, за которой стоял большой безмолвный дом с совершенно темными окнами. В лунном свете было видно, что это красивый особняк. Здесь непременно должен быть хороший сад с уютными беседками. Но – собаки! Они тоже могут здесь быть!

Молодой человек подобрал несколько камешков и стал бросать их за забор. Камни то глухо, то звонко ударяли о землю, о стволы деревьев… нет, тишина. Собаки непременно услыхали бы эти звуки, подняли бы галдеж. Значит, их здесь нет!

Он был уже на пределе сил. Но молодость и здоровье позволили ему легко преодолеть высокую ограду. Спрыгнув в сад, он несколько минут простоял на корточках, настороженно прислушиваясь. Но все оставалось тихо, спокойно. Тогда, перебежками, от куста к кусту, он стал пробираться к беседке, чей силуэт уже заметил в глубине сада. Как он и предполагал, дверь в беседку не закрывалась, она легко, без скрипа распахнулась перед ним.

«Господи, наконец-то повезло!» – облегченно вздохнул беглец, оглядывая уютную комнатку с застекленными окнами, столиком и мягким диванчиком. Диван был коротковат для его высокого роста, но он даже не заметил этого, когда лег, блаженно вытянувшись, и мгновенно уснул.

2

В доме у председателя дворянского собрания, отставного полковника Кондратьева, начинался бал в честь именин его жены. Гости уже покидали столовую после обильного угощения, постепенно заполняли большой зал, где играла музыка и танцевали первые пары.

Экипаж исправника Макарова – начальника уездной полиции – только въехал в курдонер – парадный двор. Кондратьевы были одной из самых богатых фамилий в Белополье, и их городской дом был выше всяких похвал. Светло-желтый двухэтажный корпус, мягко закругленный на торцах, казался необъятным. Четыре колонны у центрального входа образовывали красивый портик. Строгие линии здания смягчали лепные гирлянды и вазы в глубоких нишах. Слева и справа, чуть выступая вперед, расположились два небольших изящных флигеля. Макаров знал, что один из них – библиотека, другой – домик для гостей. Исправник быстро взбежал на высокое мраморное крыльцо, швейцар распахнул перед ним дверь, склонившись. Следом за Макаровым несли большую корзину прекрасных роз – белых, розовых и алых.

– Анатолий Викторович! – Полковник Кондратьев стоял наверху парадной лестницы, раскинув руки. – Наконец-то! Ираидочка, иди сюда, сейчас тебя будет поздравлять самый красивый мужчина города!

Из приоткрытой двери залы выпорхнули вслед за хозяйкой всплески смеха и такты веселой музыки. А она и в самом деле выпорхнула – изящная миниатюрная женщина, миловидная, с молодыми блестящими глазами. Никто и никогда не дал бы ей ее сорока пяти лет. Муж по этому поводу с армейским грубоватым юмором шутил: «Маленькая собачка – всегда щенок!» А в мужской компании вместо «собачка» он говорил другое слово, раскатисто хохоча. Но все знали, что это так, ради красного словца, а вовсе не для того, чтобы обидеть жену. Упаси боже! Свою Ираидочку полковник обожал и, насколько знали его приятели, никогда ей не изменял.

Макаров поставил к ногам именинницы корзину с розами и расцеловал ее в обе щеки. По-родственному. Его с Кондратьевым в самом деле связывали родственные узы: они с полковником были женаты на двоюродных сестрах. Глядя на веселое, восторженное лицо Ираиды Артемьевны, Анатолий Викторович невольно подумал: «Наденька – копия матери! И через много лет она останется такой же веселой, милой и молодой…» Наденька была дочерью Кондратьевых.

– Анатоль! – Полковник подхватил его под руку и повлек в сторону банкетной залы. – Ты опоздал к общему столу…

– Прости, Сергей Сергеевич, служба, дела. Рвался изо всех сил!

– Я не упрекаю тебя, говорю только, что я все предусмотрел. У меня для опоздавших гостей отдельный столик накрыт.

В уютном уголке банкетной залы стоял небольшой, сервированный закусками и вином стол. Пока Кондратьев и Макаров выпивали по первой рюмочке, два расторопных лакея уже принесли блюдо с дичью, запеченной в яблоках с черносливовым соусом, – прямо из духовки. С полчаса мужчины выпивали, закусывали и приятно беседовали. Наконец Анатолий Викторович вытер пальцы крахмальной салфеткой и решительно встал.

– Пора и к дамам. Вера меня уже небось заждалась.

– Не думаю, что твоя жена скучает! – засмеялся полковник. – Такой очаровательной женщине кавалеры не дадут пропустить ни один танец. Да и она, насколько я знаю, не отказывается.

– Да, – согласился Макаров. – Верочка очень любит танцевать.

– Вот за что люблю вас! – Кондратьев обнял Анатолия за плечи. – За то, что вы с Верой так дружны! Не только любите друг друга, но и уважаете личность. Ни ревности, ни подозрений, всегда так внимательны друг к другу и, в то же время, в своих поступках вольны. Я бы сказал – вы идеальная супружеская пара!

– Вот именно… пара, – повторил Макаров с внезапно пробившейся горечью.

Кондратьев сразу же понял, что тот имеет в виду.

– Это, конечно, печально, что у вас нет детей… Но, Анатоль! Вы ведь еще молоды! Тебе сколько? Тридцать пять? А Верочка моложе…

– Всего на год.

– Ну так это еще не возраст! Еще, бог даст, и ребятишки пойдут…

Тут они распахнули двери бальной залы и попали на самые первые такты вальса. Макаров сразу увидел свою Веру в объятиях, правда очень корректных, фабриканта Матвеева. Когда-то предок его, коллежский асессор, построил суконную фабрику, сколотил на ней свой первый капитал. Теперь же Матвеев владел и сахарозаводом, и паровыми мельницами, и маслобойнями… Впрочем, все нынешние гости если и не были миллионщиками, то занимали значительные должности в городе. Вот как он сам. Макаров с усмешкой подумал, что, возможно, он один из самых скромных по достатку людей в этой зале. Но зато – власть, да еще какая! И к тому же родня хозяину.

Жена увидела его и, кружась в туре, махнула издалека рукой. Он улыбнулся ей и оглянулся вокруг. Недалеко, у колонны, обмахиваясь веером, в окружении кавалеров стояла Любовь Лаврентьевна Савичева. Но полное имя совершенно не подходило такой женщине. Она, конечно же, была просто Любочкой – яркой, испанского типа, красавицей. Судя по всем подсчетам, ей уже должно было исполниться тридцать, а то и немного больше, но она была такой игривой, зажигательной, молодой! Да и кто стал бы считать годы такой женщины? За глаза Любовь Лаврентьевну называли «веселой вдовой». Она и вправду была вдова и, на удивление многим, честно выдержала год траура. Но вот уже несколько месяцев веселилась, не пропуская ни одного праздника, словно торопилась наверстать упущенное.

Макаров встретился взглядом с женщиной, улыбнулся и направился к ней. Ну конечно же, Любочка отклоняла все приглашения, потому что увидела его. И ждала. Она знала, что Анатолий Макаров – лучший кавалер в городе. Сама же она тоже была прекрасной партнершей в танцах. Когда в середине залы две пары встретились – Анатолий с Любовью и Вера с Матвеевым, – Вера приветливо улыбнулась им. А Любочка послала подруге воздушный поцелуй. А потом сказала Макарову: