Книга Добрый друг Декстер - Джеффри Линдсей

Как это могло случиться? Неужели Темный Пассажир уходит в преждевременную отставку? Декстер с годами успокоился и смягчился? Может, свернув в длинный, темный коридор, я вышел с другого, неправильного конца как Декстер домашний? Неужели я никогда больше не капну на чистое предметное стеклышко в качестве трофея капельку крови, как делал всегда после удачной охоты?

— Десять! Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват.

Да, я иду искать.

Но кого?

Все, как и положено, началось с сержанта Доукса. Каждый супермен обязан иметь архиврага, и для меня таковым являлся сержант. Я не сделал ему ничего плохого, но он избрал меня объектом охоты, чтобы изгнать с хорошей работы. Изгнать меня и мою тень. Но вся ирония заключается в том, что я (бесконечно трудолюбивый эксперт по анализу кровавых пятен) и он не только работаем в одном полицейском управлении, но и состоим в одной команде. Скажите, разве то, что я иногда работаю налево, может служить веским основанием для подобного преследования?

Я знал Доукса гораздо лучше, чем мне хотелось, и значительно лучше того, чего требовали наши деловые контакты. Я постарался выяснить о нем как можно больше по одной простой причине: ваш покорный слуга ему никогда не нравился, несмотря на то что законно гордился своим обаянием. Я был обаятелен и мил на самом высшем мировом уровне. Но мне даже казалось, будто Доукс считал это фальшью, и моя сработанная вручную сердечность отлетала от него, как майские жуки от ветрового стекла машины.

Это, само собой, вызывало у меня любопытство. Разве не интересно узнать, что представляет собой человек, ухитрившийся невзлюбить меня? Немного изучив сержанта, я понял причину его антипатии. Человек, не терпевший добродетельного Декстера, являлся афроамериканцем сорока восьми лет, и в количестве посвященных одному копу публикаций в нашем управлении с ним никто не мог сравниться. Это абсолютный рекорд. Если верить случайно услышанным мной сплетням, то он был армейским ветераном, а после прихода в полицию участвовал в нескольких перестрелках со смертельным исходом. Согласно выводам отдела внутренних расследований, применение оружия во всех случаях было оправданным.

Кроме того, я открыл (и это, бесспорно, самое главное), что где-то глубоко, за той яростью, которой постоянно горели его глаза, слышится эхо смешка моего Темного Пассажира. Это всего лишь едва слышный звон крошечного колокольчика, но у меня не осталось никаких сомнений. Сержант Доукс делил пространство с чем-то очень похожим на меня. Не буквально с тем же, а с чем-то подобным. С пантерой по сравнению с моим тигром. Доукс — коп и в то же время хладнокровный убийца. У меня не было бесспорных доказательств, но я был в этом уверен, даже не увидев, как он сдавливает горло парня, переходящего улицу на красный свет.

Разумное существо пришло бы к выводу, что он и я могли бы без труда найти общую почву: выпить по чашечке кофе, сравнить достоинства своих Пассажиров, обсудить производственные вопросы и поболтать о технике расчленения тел. Но нет. Доукс желал видеть меня покойником. А я, должен признаться, вовсе не разделял его точку зрения.

Сержант Доукс работал вместе с детективом Ла Гэрта во время ее вызывающей некоторые подозрения смерти. С тех пор его чувства ко мне успели перерасти в обыкновенную ненависть. Доукс был убежден, что я имею какое-то отношение к смерти Ла Гэрты. Этот посыл абсолютно ложный и несправедливый. Я всего лишь выступил в роли наблюдателя. Чего же в этом плохого? Я, конечно, помог бежать настоящему убийце, но разве можно было ожидать иного? Кем надо быть, чтобы выдать своего родного брата? Особенно в том случае, когда он сработал так чисто.

Живи сам и давай жить другим, твержу я. Или, во всяком случае, говорю так довольно часто. Сержант Доукс может думать все, что угодно, и это меня не колышет. Законов, ограничивающих мысли, пока еще очень мало, однако я убежден, что в Вашингтоне трудятся изо всех сил, чтобы ликвидировать этот досадный пробел. Одним словом, какие бы подозрения по отношению ко мне ни питал наш добрый сержант, я против этого ничего не имею. Но теперь, когда он, руководствуясь своими мыслями, приступил к действиям, моя жизнь разбилась вдребезги. Декстер дрянной быстро превращался в Декстера дебила.

Почему? Как началась вся эта муть? Ведь я же всего лишь пытался остаться самим собой.

ГЛАВА 2

Иногда наступают ночи, когда Темный Пассажир просто должен заняться своими играми. Это почти то же самое, что выгуливать собаку. Некоторое время вы не обращаете внимания на лай и царапанье дверей, но затем все же выводите зверя на улицу.

После похорон детектива Ла Гэрты настал период, когда мне показалось, что следует прислушаться к доносящемуся с заднего сиденья шепоту и приступить к планированию небольшого приключения.

Я нашел себе товарища по играм в виде внешне весьма пристойного торговца недвижимостью по фамилии Макгрегор. Это был счастливый, жизнерадостный человек, любивший продавать дома многодетным семьям. Особенно если дети — маленькие мальчики. Макгрегор просто обожал крошек в возрасте от пяти до семи лет. Он уже успел до смерти полюбить пятерых (в этой цифре я был уверен), а то и больше мальчишек. Макгрегор был умным и крайне осторожным существом, и, если бы не визит Темного Скаута Декстера, ему скорее всего еще долгое время сопутствовала бы удача. Полицию винить не стоит. По крайней мере в данном случае. Если пропадает маленький ребенок, то, согласитесь, очень немногим придет на ум спросить: «Ага! А кто продал семье дом?»

Декстеров среди людей крайне мало. В целом это очень хорошо, но в данном случае всем повезло, что на месте оказался я — Декстер. Через четыре месяца после того, как я прочитал в газете статью о пропаже мальчика, я наткнулся на одну подобную публикацию. Мальчики были однолетками, а детали подобного рода всегда заставляют звонить в моем мозгу маленький колокольчик и мысленно шептать пока не известному мне мистеру Роджеру: «Привет, сосед».

Одним словом, я нашел первую статью и сравнил обе публикации. Обратил внимание, что обе газеты, желая выдавить слезу у читателя, упомянули, что и та и другая семья недавно переехала в новый дом. Прочитав это, я услышал, как в темноте прозвучал короткий смешок. Затем я решил копнуть глубже.

Дело оказалось весьма тонким, и детективу Декстеру пришлось хорошенько попотеть, поскольку поначалу он не увидел никакой связи между двумя случаями. Семьи, о которых шла речь, обитали в разных округах, что сразу исключало множество версий. Они молились в разных церквях, ходили в различные школы, а при переезде не пользовались услугами одной компании. Но смех Темного Пассажира всегда означает, что кто-то ведет себя неординарно, и мне удалось увидеть связь. Оба дома находились в списке одного агентства по продаже недвижимости — небольшой конторы, расположенной в южном Майами. В конторе служил единственный агент — жизнерадостный и дружелюбный парень Рэнди Макгрегор.

Я копнул еще глубже и выяснил, что Макгрегор состоит в разводе и обитает в блочном доме в южном Майами на съезде с Олд-Катлер-роуд. Сравнительно недалеко от дома на причалах «Матесон-Хаммок» он держал моторную яхту с каютой. Судно длиной в двадцать шесть футов служило удобной площадкой для развлечений с малолетними друзьями. Выходя в океан, Макгрегор мог, оставаясь невидимым и неслышимым, проводить свои исследования. Настоящий Колумб, открывающий боль и страдание. Кроме того, ом имел великолепную возможность избавиться от неприятных отходов своей деятельности. Проходящий всего в нескольких милях от Майами Гольфстрим служил для него практически бездонной выгребной ямой.