Книга Роскошная скромность - Холли Престон

Эмили внимательно посмотрела на подругу и потянулась за пальто.

— Мне надо идти. В час начинается дежурство. Разговор не закончен. Впрочем, знай: я считаю его предложение не только своевременным, но и вполне пристойным. Что ты там ни придумывай, но формально он твой дядя. Во всяком случае, не посторонний же…

Линда забеспокоилась.

— Я и видела-то его всего один раз в жизни, когда мне было не больше тринадцати лет. И, честно говоря, ничего хорошего об этом человеке вспомнить не могу. Если судить по детским воспоминаниям, он человек неприятный, необъяснимый и даже, может быть, немного пугающий.

— Надеюсь, с тех пор ты успела поумнеть?

— Мама называла его Флибустьером, думаю, что из-за его иссиня-черных волос. Мне кажется, слово было выбрано правильно.

— Линда, милая, только ли волосы были причиной подобного названия? А как насчет характера? Ну-ка вспомни, разве по силам твоей маме было тонкое искусство разгадывать характеры, определять глубину ума и души? — Эмили явно веселилась, чувствуя уязвимость позиции Линды. Та охотно ответила улыбкой, отчего ее глаза необычного цвета, который принято называть фиалковым, ярко засияли на исхудалом, бледном лице.

— Возможно, мама знала больше моего и оценивала не только внешние данные. Но что точно, то точно: Филипп Уорнер, помнится, не очень нравился маме, а его жена и того меньше.

Эмили ушла, оставив подругу наедине с ее невеселыми мыслями. Ведь это только кажется, что у нее, Линды Бекли, есть выбор — ехать или остаться. Нет никакого выбора! Ей и оставаться — то негде. Не прими она сейчас этого странного приглашения, и сразу же столкнется нос к носу с перспективой стать бездомной бродяжкой.

Может быть, все обстояло бы не столь серьезно, если бы не болезнь — жестокий грипп с осложнением на легкие. До сих пор дает себя знать необоримая слабость. Отвратительно самоощущение своей беспомощности. К тому же, незадолго до болезни фирма, где работала Линда, разорилась, что означало полное безденежье. В довершение всех бед, дом, в котором они с давней школьной подругой Эмили Хартли жили уже почти три года, должны были снести, чтобы на его месте воздвигнуть супермаркет и автостоянку.

Эмили все-таки было легче. Здорова, работает (квалифицированная медсестра!), собирается замуж и к тому же имеет возможность до свадьбы пожить в общежитии. А что делать Линде, не располагающей ни единым пунктом этого перечня?

Четыре года назад пришло известие о гибели ее родителей. Они занимались археологическими раскопками в Южной Америке, и внезапно в горах их настиг обвал. Линда остро переживала их смерть. Но постепенно боль утраты утихала. Здесь, конечно, свою успокаивающую роль сыграли и молодость, и привычка жить вдалеке от родителей, все свое время и свои силы отдающих науке. К тому же особой близости ни с матерью ни с отцом, увы, не было. Скорее было ощущение, что единственная дочь стала для них едва ли не обузой. Детство и юность прошли в закрытой частной школе. Правда, родители, надо отдать им должное, приезжали во время каникул, но больше выполняя долг, нежели по душевному влечению. В Англии у них не было даже своего дома.

Археологи по призванию, Изабель и Джон Бекли были учеными до мозга костей. Любовь к науке скрепляла их союз больше, чем супружеская любовь. Они восхищались друг другом, работали вместе и беседовали преимущественно о последних раскопках. Линда не принимала участия в их разговорах. Порой у нее даже возникало горькое сознание своей ненужности рядом с этим торжеством научной мысли. Не раз девушка задавалась вопросом: как вообще стало возможным ее рождение?

И вот вдруг восемнадцатилетняя девушка осталась круглой сиротой. Что делать? На что, как и где жить? Линда позвонила в Бирмингем поверенному их семьи. Тот ничем ее утешить не смог. Родители деньги оставили, вот только получить их сейчас нельзя, разве если она выполнит условия родительского завещания. Прямо скажем, тяжелые условия. Часть денег дочь получит, если окончит школу с отличием. А не будет блестящих успехов — не будет и денег. Правда, если после школы она продолжит учебу, то будет обеспечена необходимыми средствами, но только в том случае, если изберет карьеру ученого. Сфера действия на выбор: археология, антропология или древняя история.

Условия завещания привели Линду в ярость. Как могли родители столь хладнокровно и бессердечно распланировать за нее ее будущее! Они никогда не прислушивались к желаниям дочери. От той только и требовалось быть послушной девочкой, что означало — без размышлений в точности исполнять все указания отца и матери. Ну хоть бы попытались обсудить с ней вопрос ее дальнейшей жизни!

Отказ Линды выполнять условия завещания лишал ее каких бы то ни было средств к существованию вплоть до тридцатилетнего возраста. Тем не менее, строптивая наследница без колебаний приняла решение — прожить свою жизнь по-своему.

Линда Бекли рассудила так: она молода, здорова, умна и, следовательно, без труда найдет себе работу. Продолжать образование? А почему бы и нет? Но только тогда и там, как сама определит. Отныне она свободна и будущее в ее собственных руках. А боль, обиду, разочарование придется спрятать глубоко-глубоко в душе. Решено твердо и окончательно: на родительские деньги пока не рассчитывать. До времени вообще забыть о них. А дальше — посмотрим.

Вот тогда впервые и пришла весточка из Австралии от Филиппа Уорнера. Он узнал о гибели сводного брата и интересовался, что Линда собирается делать. А та через поверенного сообщила ему следующее: мисс Бекли сама в состоянии справиться со своими делами, ей не нужно ничье покровительство, она будет жить так, как посчитает нужным. В то время Линда встречала в штыки каждого, кто пробовал посягнуть на ее свободу.

Сейчас ей уже двадцать два года. Она готовится поступать в университет и в сентябре рассчитывает получить родительские деньги. И все бы хорошо, но болезнь, безденежье и неурядицы с жильем неожиданно спутали все оптимистические планы.

После того гордого письма, которое Линда адресовала мистеру Уорнеру, прошло четыре года. От него за это время не было никаких вестей. А тут вдруг выяснилось, что Филипп Уорнер наконец покинул столь полюбившуюся ему Австралию, вернулся в Англию и решил вдруг поинтересоваться, как теперь живется дочери его брата. Письмо давно забытого дядюшки пришло, как раз когда племянница заболела и была слишком слаба, чтобы вновь решительно отвести в сторону руку помощи. Эмили по собственной инициативе позвонила поверенному семьи Бекли, объяснила всю тяжесть создавшейся ситуации, и теперь Филипп, проинформированный о бедах, свалившихся на голову Линды, приглашает ее к себе. Пусть, мол, поживет сколько сама захочет.

Нельзя сказать, что идея пришлась Линде по душе. Она уже не ребенок, за которым надо присматривать! Кроме того, она совсем не знает этого человека.

Незнакомый, а потому пугающий благодетель был человеком довольно известным. Несколько книг Филиппа Уорнера красовались на книжной полке. Линда купила их из чистого любопытства в те дни, когда была не так стеснена в средствах. Увидела томик в книжном магазине под вывеской «бестселлер» и не удержалась от соблазна его приобрести. Потом уже следила за новинками, покупала их, тем более что романы оказались необыкновенно увлекательными.