Книга Воин Не От Мира Сего - Николай Шмигалев

Эврика! Ему пришла в голову идиотская на первый взгляд идея — здесь и организовать базу. Как и всегда, он решал задачу нелогично. Беглец всегда должен хорониться в самых непроходимых дебрях — это аксиома. Открытая поляна с развалинами должна в первую очередь привлекать внимание, и «охотники за черепами», зная это, уверены, что матерый волк обойдет ее стороной. Поэтому, если они и наткнутся на нее, то, скорее всего, пройдут мимо, не тратя понапрасну время — у них норматив. Любой так бы и сделал — прошел мимо, любой, только не Леха. Если хорошо все взвесить, получается следующее: его сигнализация об опасности рассредоточена по гнездам на крыше и стенах, чулан-карцер-штаб замаскируем так, что любо-дорого посмотреть да не увидеть будет, и, самое главное, если этот погребок окажется, как говорится, пожарным выходом, то вопрос решен. Вознамерившись до конца исследовать открывшийся подземный ход, который можно будет использовать, если все-таки он временно здесь расквартируется, он включил встроенный в ножны фонарик и начал спускаться вниз.

В лицо пахнуло теплой сыростью, плесенью, еще какой-то кислятиной. Спуск по ступеням продолжался недолго, пару десятков ступеней — и перед ним узкий проход с осклизлыми стенами и паутиной, как в фильмах про старину Индиану. Стараясь ничего не касаться, Круглов двинулся по тоннелю. Конечно, было бы неплохо найти забытый церковный клад, но и как простой потайной ход этот тоннель его бы вполне устроил. Шаг за шагом Алексей продвигался по тоннелю, который уводил его, как он сам иронично подумал, в глубь веков. Чем дальше он продвигался, тем аккуратнее и свежее выглядел тоннель. Исчезла слизь со стен, пропали паутина и корни от растений, свешивавшиеся с потолка. Вскоре он почувствовал, что уклон закончился, путь пошел вверх, наконец он наткнулся на такой же круглый люк, закрытый на засов с его стороны. Засов на удивление легко поддался, так как был… смазан.

Это открытие слегка заступорило Круглова. Внутренний голос по имени «животная интуиция», к которому он частенько прислушивался, начал ненавязчиво умолять его вернуться назад, но эта зараза — любопытство и привычка все доводить до конца — все-таки пересилила. Алексей приподнял люк и осмотрелся. Снаружи все тихо, все под контролем, как пел Володя Высоцкий, «тот же лес, тот же воздух и та же вода…». Он вылез на белый свет и очутился на дне заросшего оврага. Следов пребывания человечества поблизости не обнаружилось, можно перевести дух. Возможно, на двери просто слизь, а не смазка, вот и пальцы после нее отдают душком. Замечательно, теперь у него есть база и секретный выход из нее. Да и вообще можно залатать тот проем обломками, а этот ход использовать как парадный. Круглов закрыл люк, разворошил ковер из опавших листьев и полюбовался на работу — с двух шагов ничего не заметно. Замечательно. Осталось заприметить место, вот как раз напротив дуба с дуплом. Теперь можно вернуться на базу. Круглов легко забрался вверх по крутому склону и, зацепившись за торчащий корень дуба, вылез из оврага. Густые заросли скрывали поляну и занятые его персоной апартаменты, только вверху сквозь листья виднелась позолоченная маковка, на которой сиял на солнце резной крест.

Стоп. Этого не могло быть! Монастырь ведь представлял собой заросшие руины. Алексей прорвался сквозь кусты и, выйдя на поляну, замер. Ослепительно-белые высоченные стены монастыря стояли единым монолитом, за которым возвышались купола, кресты, колокола. И, словно в подтверждение увиденному, раздался густой звон, разносившийся по округе с высокой колокольни. С каждым ударом колокола многое повидавший в своей жизни прапорщик вздрагивал, покрываясь испариной. Это… это сон, бред, это какое-то наваждение, этого просто не может быть. В пустыне, где ему по долгу службы тоже приходилось бывать, они сталкивались с миражами-галлюцинациями, рожденными плавящимися воздухом и мозгом. Но такого ему еще не мерещилось. Хотя, вполне возможно, споры грибов и плесени в подземелье могли быть галлюциногенами, дававшими такой эффект. Он проморгался, потер виски, ущипнул себя — картина не менялась. Тогда, собравшись с духом, Алексей направился к зданию, возможно, мираж сейчас рассеется. Но, коснувшись стены, он убедился в реальности происходящего. Спотыкаясь, словно пьяный, то и дело поглядывая на стены, он побрел вокруг, пока не вышел к воротам. Помявшись немного около них, Алексей с необычной для него неуверенностью постучался. Возможно, он вышел по подземному ходу к другому монастырю. Сейчас все и выяснится. Да, точно, сейчас все выяснится, он постучал погромче: эй, где вы там?

Глава 2

В ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ

Раздался шорох, и в воротах откинулось маленькое квадратное оконце.

— Здравия желаю! — Круглов старался выглядеть дружелюбно, что с его настороженно-военным лицом выходило неубедительно.

Глаза в оконце внимательно оглядели пришлого с ног до головы, и, заподозрив неладное, их хозяин недоброжелательно прогундосил:

— И ты здрав будь, путник, и иди своей дорогой, не тревожь обитель.

Понимая, что в таких местах людей в военной форме, наверное, не жалуют, Круглов не стал сердиться.

— Вы меня извините, но я бы хотел просто узнать дорогу, — схитрил он, — я заблудился и не совсем понимаю, как сюда попал, — уже почти правду выложил прапорщик.

— По одеже бес ты лесной, а по морде острожник беглый, — выдал, наконец, тайну своего недоброжелательства человек за воротами, — иди, иди, мил-человек, своим путем.

Хотел было приоткрыть и свою тайну Алексей, сказать, что он, мол, учебно-тренировочный беглец, да вовремя спохватился. И не оттого, что его игнорировали, и не за то, что бесом обозвали, а вот слово «острожник» попахивало архаизмом, и это смутно тревожило. Ну да, у монахов, видать, свой лексикон со времен царя Гороха остался, «вот и излагает чудно».

Пока он думал да гадал, оконце затворилось и послышался шорох удаляющихся шагов. Такого небрежения к своей персоне Круглов стерпеть не мог. Слегка разозлившись, он методично затарабанил каблуком в ворота, выказывая свое негодование. Долго ли, коротко ли долбился он к неприветливым монахам, но своего добился. Увлеченный Круглов и не заметил, что открылась соседняя створа ворот и вышедшие из монастыря двое амбалов, одетые в черные ризы, со смиренным спокойствием наблюдают за его потугами. Наконец он остановился на перерыв и заметил очередных парламентеров. «Местные вышибалы», — определил их статус Алексей.

— Слышь, чего ты шумишь? — обратился к нему стоявший впереди инок двухметрового роста, сложив смиренно кулаки-кувалды на широкой богатырской груди. — Тебе же сказали, иди своим путем, путник.

Второй монах, точная копия первого, для пущей убедительности помахал своими кувалдами, словно отгоняя бездомного котенка, в сторону леса, сопровождая свои движения довольно красноречивым взглядом:

— Давай-давай, дядя, поворачивай, откуда пришел.

В близнецах сразу чувствовалось наличие недюжинной силушки, и они, понимая это, как-то по-хамски, что ли, с явным пренебрежением вели себя с гостем. А этого он допустить не мог.

— Эй, пацифисты, — подошел он вплотную к ближнему чернецу и, задрав голову, начал нарываться на скандал. — С такими мордами, как ваши, на вас пахать надо, а вы небось здесь от военкома скрываетесь. Херувимчики-переростки. Мне к старшому вашему надо, проинформироваться. Отведите, — нагло закончил тираду прапорщик.