Книга Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

и обняла за ногу:

– Цветочек, миленькая, не ходи туда, уж лучше помереть! Вот, вот, на… Я принесла тебе, – она вынула из кармана маленький золотой кинжальчик в крошечных ножнах, пригодный разве что для очистки яблок от кожуры. Вот, не смотри, что он маленький, он очень острый. Не надо тебе замуж… Не надо туда!

– Да что такое-то? Отлепись уже от моей ноги, малышка! Я ж не могу не выйти! – попыталась я ее успокоить, принимая в руки ножны.

– А то! Что я недавно узнала от Шиялки, что помогает на кухне посуду мыть… Про замуж! У них младшая кухарка на днях вступила в брак с селянином, и Шиялка им вина понесла в опочивальню, да замешкалась по дороге, там котенок мяукал, она его побежала изловить… А когда донесла кувшин…

– Да что ж ты узнала? – воскликнула я в нетерпении, думая, что хуже моего положения уже не сыщешь.

– А то… – торопливо зашептала Мидара, с ужасом заглядывая своими огромными карими глазищами в мои глаза, – что на брачном ложе происходят ужасные вещи. Как только мужчина ложится с женщиной на постель, между ног у него вырастает палка… Вот такая! – она развела руки в стороны. – И она начинает этой палкой жену свою колотить так страшно, что та плачет и кричит! Я не хочу, чтоб тебя били палкой, ты такая хорошая. Ты со мной и в башенки играла, и песенки сочиняла, венки научила плести по-хитрому.

– Может, это не у всех так, может, селянин тот кухаркин хворый какой? – испуганно переспросила я.

– У всех! – зарыдала Мидарка, размазывая слезы по щекам. – У всех! Шиялка спрашивала у своих, те посмеялись над ней, но рассказали!

Тут уже я не выдержала и тоже заревела.

– Это что здесь деется? А ну иди отсюда, – заругалась вернувшаяся с золотыми булавками Вереск. – скажи, что скоро выйдет невеста!

Застав нас с Мидаркой ревущими навзрыд в объятиях друг друга, она совершенно вышла из себя.

– Несправедливо это, – выкрикнула девчушка старухе, поднимаясь на ноги и утирая мокрый нос рукой, – почему она должна за всех страдать? Нечестно!

– А ну, кыш! – прикринула на нее моя прабабка и заворчала. – Всё сбили, волосы порастрепали, это что ж произошло тут.

– Ничего, – ответила я, глядя безжизненным взглядом в стену и сжимая в руках украшенный янтарными бусинами кошелечек, в который припрятала Мидаркин подарочек.

– Про слезы помни!

– Угу.

В большом зале на высоком серебряном троне, украшенном искусными цветами из драгоценных металлов и камней, восседал правитель Священных Земель, владыка долины Сиреневых роз, род которого шел аж от светлых ведов, что владели тайными знаниями. Долина же и была последним оплотом в мире, где бережно сохраняли крупицы древних знаний. Был владыка Иммерион мрачен, как никогда, ведь за всю долгую жизнь было дано ему всего три дочери и ни одного сына. И двум старшим дочерям судьбой было начертано рано покинуть этот мир и отправиться в царство спящих цветов. Две глубокие борозды печали и горя пересекали его лоб и сейчас уже почти наметилась третья. Младшую, самую позднюю дочь, Иммериль, он так рьяно берег от внешнего мира, что и вовсе не думал, что когда-то отдаст ее в руки чужого мужчины.

Пятеро тиульбов стояло напротив трона, все как на подбор высокие и широкоплечие, с лицами, заросшими жесткой щетиной за время пути в Долину роз, и то, то видел он, ему не нравилось.

– И кто же из вас Айволин Дегориан? – нахмурившись спросил он, понимая, что ни один из прибывших чужеземцев не имеет знаков власти на своей одежде.

Темноволосый тиульб с т-образным шрамом на левой щеке сделал шаг вперед и взял слово:

– Король тиульбов Айволин Первый сейчас возглавляет отряды, что бьются с аторхами у подножия Лысой горы на границе Демарфы и Солоса…

– Как зовут тебя? – прервал его король.

– Килиан Борх, ваше величество. Я правая рука короля и только мне он доверил сопроводить вашу дочь в Излаумор. И это лично отобранные мной закаленные и опытные воины, которые обеспечат принцессе безопасность в пути, – он указал на четверых других воинов.

Иммерион поднялся на ноги и, поддаваясь порыву гнева, воскликнул:

– Я отдаю Дегориану, простолюдину, силой и хитростью заполучившему трон тиульбов в свои руки, самое ценное, что осталось у меня и моего народа, последнюю розу Дивеллона, а он не утруждает себя лично явиться за ней? Какое оскорбление! В Иммериль течет кровь ведов и многих поколений королей Долины! И ваш безродный властитель должен ценить оказанную ему честь!

Борх при этом не выказал ни малейшего замешательства или попытки оправдать своего правителя, более того, он проявил еще большую наглость, произнеся:

– Мы можем оставить вашу дочь вам, владыка Иммерион, и сейчас же покинуть Долину Роз. Мы можем перед этим даже принести свои извинения. Но когда у ваших ворот встанет орда аторхов, ни один тиульб не придет вам на помощь. Надеюсь, вы тоже это понимаете.

При этих словах он легко коснулся широкой ладонью рукояти меча, что висел у него на поясе.

– … Дегориану, простолюдину… – донеслись до меня, стоявшей за дверями зала, слова отца.

Меня отдают простолюдину! Обычному человеку! Принцессу Дивеллона – простолюдину!

Кровь прилила к лицу. Вереск дернула меня за руку и открыла двери, буквально вталкивая меня внутрь.

– Преклоните колени и опустите глаза, тиульбы, – не меняя своего ворчливого тона, но гораздо громче обычного сказала она, – идет та, на которую вы не достойны бросить даже одного взгляда.

В серебряном длинном платье, окутанная золотой сеткой с головы до ног, я ступила в комнату, сохраняя величие поступи и прямую спину.

Пятеро мужчин не пали ниц, но склонили головы в знак уважения невесте своего короля.

Отец приблизился ко мне и крепко обнял, сказав на ухо лишь: “Прости меня, дочь”.

– У тебя не было выбора, я знаю, – ответила я тихо, до конца не веря своим же словам. Неужели, правда, другого пути не нашлось?

Вереск распорядилась вынести многочисленные свертки, корзины и сундуки с моими вещами и приданым, но Борх и тут вмешался:

– В Излауморе есть все, что понадобится госпоже, она не будет ни в чем нуждаться, но поедем мы налегке. Чем меньше будет внимания процессии, тем безопаснее для ее высочества. Но для начала я хотел бы убедиться, что мы забираем с собой именно королевскую розу, а не простой полевой цветок. Поднимите вуаль, принцесса! – обратился он ко мне.

Я выждала паузу, чтобы наглец не думал, что я буду выполнять все его пожелания сию секунду,