Книга Призрачные дороги - Галина Ли

Юноша долго бесцельно парил над селением. Рвался улететь, и не мог. Кружил над домом Иски как жук, которого привязали невидимой ниткой и заставили летать на потеху толпе.

Ближе к вечеру клочьями наползли с севера рваные облака, а за ними сизой стеной подтянулись плотные тучи. Эли не успел прийти в себя, как перья взъерошил Ррельде[1], вечный пастух непогоды. Он закрутил сирин в воздушном вихре, ударил в крылья, потянул навстречу слепящим молниям.

Злость и ярость, терзавшие душу Эли, наконец-то нашли выход, и юноша устремился в самое сердце бури. Он не знал, чего хочет больше: убить или умереть! Рухнуть прямо на острые скалы.

Небо на мгновение стало мертвенно-белым, как глаза Ансуре[2], превратив Эли в беспомощного слепца, а затем зарокотало и с ужасающим грохотом раскололось. Окатило потоком ледяной воды. Тело сразу потяжелело, словно на Эли нагрузили камни. Это привело юношу в чувство, он мысленно выругался — нет чести погибнуть по глупости! — и решительно повернул назад. А Ррельде вдогонку "пинка" отвесил: дунул с такой силой, что Эли чуть не перевернуло в воздухе. Выругавшись еще раз, юноша устремился вниз, к тонким силуэтам башен деревни, и сам не понял, как оказался у дома Иски. Сначала просто хотел облететь, но не выдержал: зацепился когтями за край оконного проема, требовательно стукнул клювом по стеклу. Окно тут же распахнулось: кажется, Эли ждали. Иска сидела к нему спиной. Рядом стояла корзина с рукоделием.

Девушка не повернула головы, только плечи дрогнули, когда Эли мягко спрыгнул с подоконника. Юноша преобразился в человека, облачившись в иллюзорный плащ, но подойти не решился. Остался стоять на месте. Эли не знал, что делать. Все важное он уже сказал там, на башне. И ответ тоже получил. Но уйти сил не было. Разве только прогонят.

— Вон твоя туника! — Иска, не оборачиваясь, ткнула пальцем куда-то вбок.

Парень со свистом втянул воздух: уж больно не к месту показались ее слова. Чужие, холодные.

Ну а чего он ждал?! Иска уже сделала выбор. И в нем не осталось места для Эли.

Не говоря ни слова, повернулся, шагнул к окну, но оно с силой захлопнулось прямо перед самым носом. Плечи обхватили горячие руки.

— Не уходи! — отчаянный шепот Иски жаркой волной прокатился по телу Эли от макушки до кончиков пальцев. Он развернулся, сжал девушку в объятьях, покрыл лицо поцелуями, увлек за собой на ковер. Руки без разрешения хозяина самовольно потянули завязки ворота на платье, оголяя такое нежное и такое желанное тело. И только судорожный вздох вернул парня на землю, заставил замереть, пристально вглядеться в лицо Иски.

Та, поняв, что последнее слово за нею, вздрогнула, помедлила немного, а затем притянула юношу к себе:

— Поклянись, что ты меня не оставишь! Никогда не бросишь!

— Клянусь! — прохрипел Эли и провалился в жаркий омут. Потерялся, запутался в собственной страсти. Нет, юноша не забыл, что общего завтра у них с Иской не будет, что в их распоряжении только одна ночь. И от этого было еще сложнее: отчаянье мешалось со страстью, заставляло терзать нежный рот, с силой мять девичье тело, словно это могло удержать Иску рядом. Была бы возможность, юноша вплавился бы в Иску, заклеймил знаком "моя", чтобы никто не смел… Чтобы она не смела отказываться от Эли даже ради судьбы провидицы!

Иска покорно гнулась в руках, глаза туманились тем же отчаянием, что у Эли. Позже, стиснув плачущую подружку в объятьях, он вновь попросил:

— Давай улетим!

Попросил, зная, что согласия не получит. Та лишь мотнула головой.

И юноше пришлось уйти. Когда Нета, утренняя звезда, заглянула в окно, Иска хрипло выдохнула:

— Тебе пора!

Эли послушно поднялся. В последний раз обнял девушку, осторожно поцеловал в распухшие искусанные губы и кинулся вон, преобразившись уже в падении. Дома его ждала встревоженная мать. Эли глянул на нее раненым зверем, и без объяснений нырнул в свою комнату.

Когда Хегази добралась до середины небосвода, у башни старейшины опустились воины и жрецы из свиты будущей верховной жрицы. Провожать Иску вышла вся деревня. Каждый хотел получить благословение той, в ком горела искра души богини. Пусть даже еще не пробужденной души. Девушка выглядела серьезной и тихой. В ответ на пожелания улыбалась несмело, не глядя жала протянутые руки, легко касалась склоненных голов, делясь милостью Юссы.

Эли не встал в очередь за благословлением. Он не выдержал бы такого испытания.

Иска тоже не искала взгляда возлюбленного. Она отгородилась от всего мира, и только иногда зябко ежилась: сотканное из магии платье хорошо защищало от нескромных взглядов, но совсем не грело. Как и грядущее величие.

А перед тем, как Иска преобразилась в птицу, в ушах юноши раздался отчаянный шепот, предназначенный только ему:

— Не бросай меня, Эли Ни! Ты поклялся!

Он толкнулся было вслед за подругой, но передумал, метнулся к дому, выгреб из заветной кубышки то, что откладывал на собственное хозяйство, на свое гнездо, ссыпал монетки в кошелек и надежно привязал его к щиколотке. Обратившись, Эли еще раз проверил крепость ремней, схватил в когти одежду и вылетел из дома. Даже оглядываться не стал.

Охрана с Иской летели неспешно, часто останавливаясь в маленьких селах передохнуть и показать детям Сирин будущую жрицу. После посвящения ее уже не выпустят из храма: слишком бесценна жизнь провидицы, слишком многое от нее зависит.

Эли решил, что нет смысла тащиться в хвосте у свиты. Лучше прилететь пораньше в Гилу, чтобы узнать, где поселят Иску, и что ей готовят. Сумасшествие последнего дня уже покинуло юношу, теперь он больше всего боялся совершить ошибку.

Улучив момент, Эли отправил Иске послание, недоступное для чужих ушей: "Я рядом". Она услышала, вздрогнула, но оглядываться не стала. Юноша сразу же ушел: побоялся, что маги из свиты почуют чужое колдовство — прятать магические следы Эли еще не умел, поэтому отбежал подальше, снова преобразился и взмыл в небо.

При других обстоятельствах юноша наслаждался бы полетом. Эли Ни любил проводить время в небе. Что может быть лучше безграничных просторов, яркого солнца и свободы? Чувствовать крыльями упругий воздух, видеть, как скачут по склонам в тревоге дикие козы. А самое главное — знать, что если пожелаешь, можешь облететь весь мир!

Эли часто мечтал об этом. Его манили далекие страны, чужие тайны, неизведанные места. Если бы только в небе можно было еще и спать… Увы, ночевать пришлось бы на земле, а там жили люди. Они жили повсюду! Как… как… овечьи вши! Опасные, жестокие и… омерзительные. Они равнинными шакалами сторожили беззащитных одиночек, чтобы разобрать по костям и сожрать! Сколько уже веков прошло, как сирин бросили свои земли, укрывшись за неприступными кручами, а все лезут, лезут охотники за костями! Не дают покоя сирин! Ну зачем, зачем людям бессмертие, если они свои куцые шесть десятков прожить достойно не могут?! Это из-за них в приграничье в небе парят постоянные дозоры! Это от них, пробуждая пророчиц, Юсса охраняет сирин! Это они, боулу[3], виноваты, что Иска отказывается улететь!