Книга Я, физрук: экзаменатор - Максим Шторм

Ублюдуса Злобнуса, и вынашивающий какие-то уму не постижимые планы, с другой неизвестный злыдень, точащий зуб лично на меня. Какое из этих двух зол меньшее? Директору я вроде как нужен, мой загадочный недоброжелатель готов чужими руками избавиться от меня. А почему не лично? Я потер скованными руками переносицу. Боится сойтись лицом к лицу с волшебником первого ранга и признанным магистром магии? Не иначе. Еще в школе остался затесавшийся в моей группе учеников агент школьного терапевта и знатока припарок Горация Простатуса, что тоже доставляло ненужных хлопот. Впрочем, о нем ли мне теперь переживать?

Сомневаюсь, что меня кинут за решетку без суда и следствия. Суд обязательно будет. Когда? И кто меня будет судить? Столь часто упоминаемый в последнее время Совет Магов? А в таком случае мне положены адвокат, свидание с близкими, телефонный звонок? Ха! Так просто я не дамся. Я невиновен и подло оболган. И буду отставить свою честь всеми возможными способами. Но для этого мне нужно постараться дотянуть до судебного заседания. Интересно, меня сразу кинут в тюрягу или же какое-то время подержат в магическом аналоге СИЗО? Не хотелось даже думать, какие преступники могут обитать в тюрьме для волшебников и магических существ! Шансы столкнуться в застенках с местными Саруманами да Джоффри Баратеонами не особо прельщали. Много ли я стою без своего фасада именитого колдуна? Без волшебной палочки, книги заклинаний, внушающего трепет имени! Ответ пришел сам собой. Ровно столько, сколь и с ними. Я тот, кто я есть, ни больше, ни меньше. И мое спасение в моих руках. А мои житейские знания и навыки у меня никто не отнимал. А ограничивающие мои способности к магии заговоренные железные оковы в моём случае бесполезны. Я и так не умею колдовать. Так что я в намного лучшем положении, чем те, кто реально лишается всех своих возможностей волшебника.

Я посмотрел на часы-луковицу. Ого, уже десять часов, а мы все летим и летим. Виверны легко волокли железный экипаж. Плавно, как корабль по волнам уснувшего моря. Ни тебе воздушных ям, ни отчаянной тряски. Словно качаешься на мягких перинах. В другое время это даже пришлось бы мне по вкусу. Но неотвратимое приближение к волшебной тюрьме невольно вызвало дрожь и мурашки по телу. Хорохорься не хорохорься, а тюряга есть тюряга, и там у меня не будет ни друзей, ни сочувствующих. Что ж, я уже долгое время играю роль опытного преподавателя по Защите от Темных сил, сыграю и роль матерного уголовника. Хрен там кто подкатит к моим тылам!

Надеюсь, Тварина сообщит моим ученикам о случившемся. А Бухольц сообразит, что нужно на время завязать с самогоноварением. И надеюсь, что мои недалекие, вспыльчивые и взбалмошные питомцы не наделают глупостей. Да уж, даже в такой хреновой ситуации я нахожу время, чтобы обеспокоиться о них. Я усмехнулся. Вот уж чего мне будет в застенках недоставать, так это наших совместных уроков. Ну, кроме, пьянок, конечно. Эх, пару стопариков беленькой сейчас бы не помешало... Очень сомневаюсь, что в каталажке меня будут потчевать разносолами и обеспечивать тюремными эльфами для подношения тапочек к нарам! Пиви. При упоминание его имени у меня потеплело внутри. Мой друг и спаситель. Вовремя сообразил умыкнуть мой чемодан с самыми цеными вещами, чтобы не достались в загребущие лапы легавых. Кто знает, чтобы мне еще пришили судейские, изучи они как следует содержимое моих личных запасов. В любом случае отдавать свое добро ищейкам я не собирался. Вот уже и как уголовник начинаю рассуждать! Докатился.

Мы продолжали лететь. Я даже стал клевать носом, приспособившись к сидению на жетской лавочке. Внутри было тепло, желтый фонарик дарил дружелюбный свет, и если не задумываться о том, куда мы путь держим, я бы даже не жаловался. Случалось мне ездить на маршрутках и с гораздо меньшим комфортом. Когда время приблизилось к двенадцати, мы начали снижаться. Засвистел за пределами железной кареты ветер, пронзительно заверещали неутомимые виверны и у меня опять перехватило дыхание. Неужели прибыли? Так скоро? Верно говорят, перед смертью не надышишься. Ну ничего, мы еще побарахтаемся!

Некоторое время под душераздирающие визги крылатых лошадей мы маневрировали в воздухе. Поднялась болтанка. Я был вынужден схватиться за свисащиеся рядом со мной цепи. Наконец наш полет вновь выровнялся и мы опустились. Виверны, отчаянно голося, пробежали еще с десяток метров, волоча тяжеленную карету по чему-то твердому, и остановились. Раздался гортанный, приглушённый голос возниц. Затем я услышал как два тяжелых тела спрыгнули на землю и подошли к двери. Я расправил плечи и изобразил на роже самое скучающие выражение.

Когда железная дверь распахнулась, выпуская в мой салон показавшийся ярчайшим дневной свет, я встретил своих конвоиров очень недовольным голосом:

- Ну наконец-то! Сколько можно было плестись, словно к хвосту хромой кобылы привязавшись? Ведите меня скорее к начальнику и молитесь, чтобы наша встреча завершилась благополучным исходом. Вам, думаю, неохота, после выволочки зубными щетками полы в тюрьме драить?..

Ворча как столетний сварливый лед, я выбрался наружу. Даже зеркальные маски моих стражников выглядели озадаченными. Я же ткнул пальцем во второго из них.

- А ты чтобы присматривал за моими вещичками, как за своими собственными. Выйду, проверю!

Безликие стражники переглянулись. Как бы не перегнуть палку! Интересно, здесь принято бить заключенных, чья вина еще не доказана?

- Профессор Даркен, - безучастно пророкотал вооружённый жезлом конвоир, - следуйте за нами. Вы на территории тюрьмы Железный Череп. Здесь свои правила. Вы будете подчиняться им.

Я безразлично пожал плечами. Мол, в гробу я видал все ваши правила. Пользуясь временной заминкой, я огляделся, с наслаждением вдыхая свежий прохладный воздух. Мороз отступил и на улице было довольно тепло. Хотя показавшееся мне таким ярким солнце на самом деле пряталось за затянувшими промозглое небо сизыми тучами. Мы находились на замощенном камнем огромном дворе, внутри четырех возвышающихся на десятки метров ввысь угрюмых стен. Я увидел зарешеченные окошки-бойницы, сторожевые башни, зубчатые парапеты и железные пики. Мы были жалкими букашками среди этого нагромождения старинных камней. Сложно было сказать, где конкретно, на какой местности мы находимся. Крепостные стены могучего тюремного замка закрывали боковой обзор со всех сторон.

Ничего не оставалось, как послушно шагать меж своих временных друзей. Постоянно думая о том, что, возможно, за нами наблюдают, я шел с беспечным видом, гордо подняв голову и угрюмо выдвинув нижнюю челюсть. Пусть у тех, кто смотрит, создается впечатление, что пожаловал не иначе как сам Крестный отец!

Меня провели к железной двери,