Книга Городская сюита - Сергей Кулаков

встретил его улыбкой, но Дольников, машинально махнув ему рукой, вызвал лифт и нажал кнопку шестого этажа.

«Все как-нибудь устроится, — решил он, не ощущая, впрочем, особой уверенности. — И всем будет хорошо. И мне, и Диане, и Ирине — в первую очередь».

Минут через двадцать после планерки Олега вызвал к себе редактор.

«Что-то срочное», — понял Дольников.

Он ощутил небольшое замешательство, которое стало появляться всякий раз, когда шеф неожиданно вызывал его к себе. Раньше такого не было. Во всяком случае, до того как сблизился с Дианой, Олег в себе никаких нежелательных реакций не замечал. Нет, шеф не казался человеком, который станет учить его морали. И времена не те, и он уже не мальчик. Но все же…

Придав лицу беспечное выражение, Олег вошел в кабинет редактора.

— Что случилось, Илья Захарович?

В кабинете уже сидела Филонова, второй заместитель. Спрятав под столом длинные стройные ноги, она с прищуром смотрела на Дольникова и чуть заметно улыбалась. Улыбка эта бесила Олега несказанно, тем более он отлично знал, чем она вызвана. Но в интересах работы вынужден был изображать Мистера Безупречные Манеры, поэтому держался со своей коллегой в высшей степени предупредительно.

— После обеда к нам приедет замглавы Администрации, — сказал Илья Захарович.

— Как после обеда? — опешил Дольников. — Договаривались на следующей неделе.

— Что-то у них там переигралось, — сказал редактор. — Только что позвонили. Будет после обеда, в три. Надо срочно организовать встречу.

— Понял, — кивнул Дольников.

— Кто будет беседовать с гостем?

— Головков, — сказал Олег. — Как намечали.

— Он на месте?

— Должен быть…

— Уточни. И если отъехал, срочно пусть возвращается.

— Понял.

— И проследи, чтобы все было на уровне. Кофе, чай, вода, печенье.

— Может, коньяк? — улыбнулся Дольников.

— Это лишнее, хотя… На всякий случай надо поставить бутылочку в шкаф. Мало ли что.

Редактор замолчал и принялся раскуривать трубку. Медовый запах табака разнесся по кабинету. Олег и Светлана Андреевна почтительно ждали. Когда шеф раскуривал трубу, мешать ему не следовало.

Илья Захарович Слуцкий был журналистом старой школы. Он начинал еще в шестидесятые и знал о газетной работе все. В брежневскую эпоху прославился как блестящий фельетонист — белая кость среди серой газетной братии. Во времена перестройки он направлял свое едкое перо против тех, кто эту перестройку тормозил, а позже, в хаосе девяностых, его усилиями держалось шумное сопротивление «режиму».

Войдя в немолодые лета и решив, что нет ничего лучше, чем спокойная и обеспеченная старость, Илья Захарович сменил политическую ориентацию, принял на себя руководство одной из правительственных газет, и в этом качестве последние лет пятнадцать чувствовал себя превосходно. Он носил шитые на заказ пиджаки, курил трубку, позволял себе не тушеваться перед сильными мира сего и делал свою работу с размахом истинно талантливого человека. Подчиненные его побаивались и уважали. Дольников испытывал к нему едва ли не сыновьи чувства и готов был за старика в огонь и воду. Тот это знал и ценил, хотя при случае спуску не давал — работа прежде всего.

— Плохо только, — сказал Илья Захарович, пустив несколько голубоватых клубов дыма, — что этот Сахно не очень разговорчивый мужик.

В кругу приближенных редактор в выражениях себя не ограничивал — слабость всех старых газетчиков.

— Головков разговорит, — заверил Дольников. — У него есть опыт по этой части.

— Надо, чтобы разговорил, — сказал Илья Захарович. — Темы уж больно важные. А если этот надуется и начнет играть в молчанку?

— Я слышала, Сахно любит красивых девушек, — подала голос Филонова.

— И что? — спросил редактор. — Их все любят. Даже я.

— Хорошо бы, — продолжила свою мысль Филонова, — чтобы кофе гостю подавала Князева.

Она взглянула при этом на Дольникова, и тот ощутил такой прилив ненависти к ее красивому, обрамленному черными локонами лицу, что едва удержался от резких слов.

— Князева? — переспросил Илья Захарович. — Хм, это вы неплохо придумали. Действительно, глядя на Князеву, любой начнет соловьем заливаться. Как думаете, Олег Петрович?

Дольников, боясь, что покраснеет, с трудом выдержал испытующий взгляд шефа.

«Знает, — понял он. — Все знает и проверяет. Поди, Филонова и наболтала. Не может простить…»

— Идея неплохая, — проговорил он, тщательно подбирая слова. — Но Князева после обеда занята.

— Чем это? — спросил подозрительно редактор.

— Делает рейд с гаишниками. Давно согласовано, отложить нельзя.

— А другого послать нельзя вместо нее?

— Нельзя. Князева сама с ними созванивалась, обо всем договаривалась, они ждут только ее.

— Понятно, — кивнул редактор и пристукнул ладонью по столу. — Подводишь редакцию?

— Ну почему, Илья Захарович! — вскинулся Дольников. — Разве кофе кто другой не может подавать? Ваша секретарша, например. Чем она хуже Князевой?

— Да ты не волнуйся так, Олег Петрович, — успокоил его редактор. — Видишь, как он свою Князеву защищает?

Последние слова адресовались Филоновой, и та в ответ только усмехнулась, глядя на Олега прозрачными светло-серыми глазами, полными мстительного торжества.

— Никого я не защищаю, — забормотал Дольников. — Просто говорю, что Князева занята…

— Ладно, — перебил его редактор. — Обойдемся без твоей Князевой. Пусть едет на свой рейд. Значит, проследи за всем остальным. Проинструктируй Головкова, чтоб лишнего чего не ляпнул!

— Понял, Илья Захарович, — торопливо кивнул Олег, радуясь перемене разговора.

— И встреть, как положено. А то будет топтаться человек на вахте, как этот, как его…

Светлана Андреевна засмеялась, показывая ровные белые зубы. Редактор одобрительно посмотрел на нее и тоже засмеялся. Олег понял, что худшее осталось позади. Но ему было не до смеха. Удар, нанесенный Филоновой, был слишком болезненным. И надо полагать, это только начало.

Уже идя к себе, Олег подумал, что зря он так бурно отреагировал. И себя выдал, и Филонову с шефом позабавил. Ничего не случилось бы, если бы Диана подавала кофе Сахно. Подумаешь, событие.

Но затем он вспомнил, что этот Сахно — видный, в самом соку мужчина, и слухи о его любвеобильности ходят не просто так. Надеяться на его равнодушие при виде Дианы было бы наивно — она никого не оставляла равнодушным. Не так уж трудно сунуть визитку молодой девушке. И что ей делать? Не позвонить высокому гостю? Рискованно, может обидеться. А журналистам лучше с властью не ссориться. К тому же Диана любопытна и легкомысленна, что так свойственно ее возрасту. Лучше держать ее подальше от всевозможных искушений, решил Олег, ей же на пользу.

Едва Дольников вернулся в свой кабинет, как следом за ним впорхнула Диана.

— Где был? — громко спросила она, не потрудившись закрыть за собой дверь.

Олег с упреком посмотрел на нее. Он не хотел, чтобы сотрудники редакции слышали, как она обращается к нему на «ты», и многократно ей об этом говорил. Диана, смеясь, обещала