Книга Скиталец - Егор Буров

вопрос, почему, несмотря на «пайсу», степняки напали на купца? Ши-Вун-Цзен выслушал ответ и узнал, что с некоторых пор хан распоясался и решил: гораздо проще убивать купцов и забирать всё имущество, чем ограничиваться малой долей.

— Вот тебе и «пайса», — проворчал рыцарь. — Ши-Вун, если я правильно понял, впереди земли хана. Ехать туда глупо. К тому же у тебя не осталось охраны. Скажи, есть какой-нибудь обходной маршрут?

— Можно вернуться назад и углубиться в горы. Там есть долина, по которой проходит путь контрабандистов, но без охраны мы станем добычей диких горцев.

— А если поедем прямо, с нас снимут головы за то, что мы прибили подручных хана, — констатировал рыцарь, указывая на мёртвых кочевников.

— Я младший сын хана Билькартая, — заявил пленник. — Если вы меня отпустите, я гарантирую вам свободный проход.

Неожиданно подала голос связанная девушка. Она поднялась на ноги и сказала:

— Это самый лживый хан из всех жителей степей. Моя семья доверилась Билькартаю, а он приказал всех убить.

При этом она добавила несколько слов на неизвестном купцу языке и, судя по интонациям, девушка сильно ругалась. Однако рыцарь заинтересованно слушал и когда поток нелестных слов в адрес местного правителя иссяк, задал ей несколько вопросов. После диалога, светловолосый дикарь развязал привлекательную метиску и сказал:

— Её зовут Талия. Она дочь амазонки и степняка. Много лет назад хан принял молодую семью в кочевье, а потом попытался надругаться над матерью Талии. Её отец, спасая семью, ценой жизни прикрыл их отход. Амазонка и дети сбежали и поселились недалеко отсюда. Вчера сыночек хана охотился в предгорье и, заметив их юрту, убил мать и братьев. Радует то, что не успел изнасиловать девочку, так как увидел наш караван.

Купец потёр пальцами тонкие усики и спросил:

— И что нам даёт знание о её судьбе?

— Она покажет тропу, которая выведет нас в долину со старой дорогой контрабандистов. Мы поможем похоронить амазонку и заберём Талию с собой, — сообщил рыцарь.

— О каких похоронах она говорит? Степняки не копают землю, это табу для всех кочевников, — сообщил Ши-Вун-Цзен. — Они оставляют мертвецов в степи на поживу диких зверей.

— Амазонки сжигают павших, а чтобы в загробном мире им комфортно «жилось», режут пленников-рабов, — сказал рыцарь и, указав на сына хана, добавил: — Этот мерзавец вполне подойдёт в качестве прислужника.

— Ты собираешься его убить? А вдруг он поможет нам пройти земли Билькартая?

— Нет, он не заслуживает доверия, так что ему одна дорога — в костёр.

— Я не хочу, — завопил сын хана. — Отец заплатит вам выкуп! Он даст вам табун лошадей, только не убивайте!

— А я и не собираюсь тебя резать, — спокойно сказал рыцарь. — Талия сама добьёт.

Купец с сомнением посмотрел на молодую девушку и спросил:

— Скажи Анамалаг-кхабатыр, а ты уверен, что она сможет пустить ему кровь?

Светловолосый бородач взглянул в глаза Талии и произнёс:

— Она потомственная амазонка и этим всё сказано. Пусть девочка жила вдали от родного народа, но дух неистовых воительниц в ней остался. К тому же ей есть за кого мстить.

На рассвете три всадника и десяток лошадей углубились в горы. За спиной догорал погребальный костер, в котором развеялись пеплом мать и братья Талии, а метиска, вытерев слезы, взирала вперёд. Девушка понимала, что отныне никто не погладит по голове, не подбодрит добрым словом. Она сама по себе и ей придётся рассчитывать только на себя, потому что рядом с ней едут мужчины, а им нельзя доверять. Особенно купцу-кайтайцу с хитрыми раскосыми глазками. Такой, если ему будет выгодно, продаст родную мать. А вот воин с голубыми глазами впечатлил метиску. Талия искоса взглянула на светловолосого бородача и вспомнила, с какой лёгкостью он рубил врагов. Спокойно и уверенно великан пронзал тела кочевников длинным мечом, и ни капли милосердия и сострадания не промелькнуло в его взоре. Она хотела так же хладнокровно уничтожать противников, но ей пока до него далеко. Талия вспомнила, с каким трудом убивала сына хана. И вроде бы, трусливый негодяй стал виновником гибели семьи, но что-то мешало пустить ему кровь. Если бы не удивлённый взор бородача, она бы до сих пор раздумывала. Но это в прошлом, теперь Талия стала настоящей воительницей и отомстила врагам за смерть родных.

Три дня они передвигались по горным тропам и, наконец, выбрались в долину с широкой дорогой. Вскоре они догнали караван, направляющийся в Кайтай, и за небольшую плату присоединились к путникам. Три торговца, руководившие сотней охранников оказались давними знакомыми Ши-Вун-Цзена, поэтому почти никаких сложностей не возникло. Они узнали о поступках людей хана Билькартая и поделились информацией, что давно подозревали это племя кочевников в нечистоплотности, но без доказательств не могли выдвигать обвинения.

Несколько дней караван с повозками тащился по пыльной дороге, а купцы и охранники поглядывали на привлекательную метиску и шептались, что неплохо бы оседлать эту рабыню. Но суровый взор светловолосого бородача охлаждал пыл тщедушных кайтайцев, так как они слышали историю о том, как он в одиночку перебил двадцать степняков.

В один из дней Талия стала свидетелем разговора Ши-Вун-Цзена и рыцаря.

— Скажи, Анамалаг-кхабатыр, сколько ты хочешь за дикарку? Мой друг может заплатить за неё десять золотых баньлань. В Кайтае рабы недорогие, не сравнить с империей Калстахия. Это щедрое предложение. Обычно за невольниц не дают больше двадцати серебряных цань, то есть половину золотого, но он готов оказать тебе уважение.

— Ши-Вун, я думал, ты знаешь, что девушка свободна, — удивился рыцарь.

— В нашей стране женщины принадлежат мужчинам. Отец продаёт дочерей, братья — сестёр. Жизнь человека дешевая. Девушка без покровителя быстро попадёт в рабство. Если ты не заявишь прав на Талию, она окажется в оковах, как дикарка. Ей одна дорога, в дом удовольствий, потому что никто не захочет на ней жениться.

— Как-то всё слишком мрачно, — проворчал рыцарь.

— Мой друг Сунь-Хо-Ло возжелал возлечь с девицей и поможет тебе обосноваться в царстве