Книга Магические изыскания Альмагии Эшлинг - Юлия Лялина

чудеса – но так хотел поверить. Книжица бросила ему вызов: он не понимал в ней ни строчки. Хотя все буквы и даже слова казались знакомыми, смысл написанного ускользал, как дразнящий болотный огонёк, утекал, как вода сквозь пальцы. Однако каким-то чутьём, которое столько раз помогало ему заключать выигрышные пари и выходить сухим из воды, господин Уилкомби сознавал, что перед ним не бессмысленные каракули, а наоборот – больший смысл, чем он пока был способен постичь. Книжица превратилась для господина Уилкомби из пустой забавы в любимое увлечение, а затем едва ли не в одержимость. Бессонные ночи, смелые догадки и обескураживающие провалы, ворох исписанной бумаги – того количества листов хватило бы, чтобы переписать на них всю книжицу десять раз, от первой буквы до последней точки… Это была дуэль с неизвестным автором, который ходил по земле в те времена, когда старейший из ныне живущих представителей рода Уилкомби ещё не появился на свет.

Мало обладать острым умом – в придачу недурно бы иметь непоколебимое упорство. Господин Уилкомби был щедро одарён и тем, и другим. Он совершил чудо – нашёл смысл в бессмыслице, расшифровал измучивший его текст. А затем совершил новое чудо – одно из тех, которым учила книжица.

И вот в полутёмной, освещаемой лишь камином, свечами да огоньками сигар и курительных трубок зале мужского клуба «Абельвиро» господин Уилкомби поднялся из кресла, окинул взглядом присутствующих, поднял руку, успокаивая недоверчивый, восторженный, издевательский гвалт других господ. И во всеуслышание заявил, что готов сотворить волшебство – прямо здесь, прямо сейчас.

Повисла тишина. Но лишь на секунду.

– Превратись в крысу! – выкрикнул господин Дирфусс, всё ещё уязвлённый раскрытием тайны его визита к Безумной Нэн.

– Построй дворец за одну ночь! И подари его мне, – хохотнул господин Рондо, во всей наружности которого не было ни единого острого угла; у него даже голос был каким-то округлым.

– Глупости это всё, – проворчал господин Гаммль, который в свои неполные тридцать лет казался вдвое старше. – И вы, господа, не лучше. Как не стыдно потакать дурачествам?

– А ты можешь?.. – начал было тщедушный господин Форта, но договорить ему не дали.

Господин Уилкомби вновь поднял руку – уже не успокаивающе, а повелительно. В нём как будто прибавилось росту. Господин Уилкомби сейчас был на высоте – и он прекрасно это осознавал.

– Господа, позвольте начать с простого. Дабы не напугать никого из многоуважаемых членов клуба, – крупные зубы господина Уилкомби сверкнули в улыбке. – Итак, прошу внимания. Видите этот бокал, как раз удачно опустевший? Смотрите…

Господин Уилкомби начал нараспев декламировать что-то, что можно было бы принять за детскую считалку – если бы удалось разобрать хоть слово. На последнем слоге голос господина Уилкомби взлетел к потолку залы, к чердаку, к крыше и ещё выше, к хмурому небу; а указательный палец нацелился на бокал в обвинительном жесте. И полумрак сделал отчётливо видимым то, что мог бы скрыть своим сиянием солнечный свет: с указующего перста господина Уилкомби сорвалась тонкая молния и вонзилась в бокал. Дзынь! С громким умирающим звуком бокал распался на множество осколков.

Сгустилось молчание. Господин Уилкомби, будучи полностью удовлетворён результатами выступления, утомлённо выдохнул и потянулся за платком, чтобы промокнуть лоб, на коем выступили капли пота, крупные, как от лихорадки. Остальные члены клуба переводили изумлённый взгляд с осколков бокала на господина Уилкомби, и снова на осколки, и снова на господина Уилкомби. Подыскивали слова, способные выразить всю гамму завладевших ими чувств, – и не находили.

…А затем как-то все одновременно нашли.

Тем вечером заседание мужского клуба «Абельвиро» продлилось столько, сколько никогда не длилось ни прежде, ни впоследствии. Тем вечером всё изменилось: магия перестала быть сказкой – она стала явью.

* * *

Прошли годы, пролетели десятилетия. Теперь никого было не удивить обсуждением магии – напротив, удивительным было бы ни единого раза не упомянуть её в беседах. О магии говорили так же, как говорят о наводнениях, о королевских указах, о свадьбах и похоронах, – как о чём-то одновременно близком и далёком, несоизмеримо большем, чем одна человеческая жизнь, и способном изменить эту жизнь до неузнаваемости.

Кем стал бы господин Эшлинг, не узнай он о магии ещё в ту благословенную пору, когда носил матросский костюмчик, стрелял из игрушечного ружья, ставил силки для ловли птиц, сбегал от строгого гувернёра на реку купаться и удить рыбу? Как знать. Возможно, он стал бы ещё одним из тех добродушно-скучных землевладельцев, чьей единственной отрадой являются карточные партии с соседями, или охота, или трубочка крепкого табака. Таким же, какими были его отец, и дед, и прадед. Но судьбу господина Эшлинга изменил один потрёпанный газетный лист.

В тот поворотный день господин Эшлинг, пока носивший пристёгнутое к фамилии уточнение «младший», упросил господина Эшлинга-старшего, своего почтенного отца, взять его с собой в Грумблон. Господин Эшлинг-старший собирался туда по делам, связанным с его поместьем «Тёмные Тисы», а заодно намеревался проведать младшую сестру, вышедшую замуж за грумблонского торговца господина Хэндля и минувшей весной подарившую супругу первенца.

Закутанный в батист и кружева кузен мало интересовал господина Эшлинга-младшего. Как и всё семейство Хэндлей в целом. Что было по-настоящему интересным, так это магазин игрушек, расположенный совсем рядом с домом грумблонских родственников. Если только уговорить отца возвращаться чуть иной дорогой…

Однако все игрушки оказались забыты, едва господин Эшлинг-младший, заскучавший в доме Хэндлей, от нечего делать расправил найденную упаковочную бумагу, в роли коей выступал тот самый газетный лист, и медленно, по складам начал читать истёршиеся буквы.

Газету «Вестник Волшебства» учредили и выпускали члены клуба магов «Абельвиро». Председатель клуба господин Уилкомби был по совместительству издателем газеты. В те времена «Вестник Волшебства» ещё не снискал того успеха, каким по праву гордился впоследствии, и иногда бывало, что покупатели, привлечённые ажиотажем, разгоревшимся вокруг магии и всего с нею связанного, оказывались разочарованы и использовали газету не по прямому назначению, силясь извлечь из неё хоть какую-то пользу. Такая судьба, видимо, постигла и газетный номер, обрывок коего с трепетом держал в руках господин Эшлинг-младший: господин Хэндль вёл торговые дела со столицей, и либо он сам, либо кто-то из его помощников додумался сделать из не пригодившейся газеты упаковку. Таким замысловатым путём фрагмент «Вестника Волшебства» попал из столичного Денлена в провинциальный Грумблон и из рук разочарованного покупателя в руки редкого человека, кто способен был увидеть в листе бумаги, помятом и надорванном, подлинное сокровище.

В тот день господин Эшлинг-младший с позволения слегка удивлённого мужа своей тётки осмотрел чуть ли не все свёртки в доме Хэндлей, прибывшие из Денлена. Увы, ни на одном из них не было ни слова про магию, да и вообще каких-либо