Книга Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев

самых богатых невест Москвы.

Оперуполномоченный Армине Ароян остановилась на мгновение, чтобы сделать кадр со стилизованными под старину табличками на мятном и кремовом домах – «Подвишневый переулок, дом 5» и «Подвишневый переулок, дом 7». Гуров доверял этой экзотически красивой молодой брюнетке, редко поднимавшей глаза из-под длинных ресниц, фотографирование мест происшествий за хладнокровный, цепкий взгляд и редчайший дар визуального рассказчика. Армине умела кадр за кадром, от панорамы до деталей, воссоздать историю преступления: нетронутый замок, наведенный порядок, странгуляционная борозда на шее убитого старика, небольшой гвоздь в стене, пустой подрамник на балконе, отпечаток пальца на нераспечатанной коробке свежайшего зефира, спрятанной в сервант растроганным хозяином квартиры.

Вот и сейчас Гуров шел следом, полагаясь на чутье и сдержанность Армине, однако услышал тихий возглас девушки, буквально застывшей на краю заднего дворика с фонтаном и садом. В еще тлеющем свете настенных фонарей на дощатом ящике для цветов неуклюже сидело словно вылепленное из обожженной голубой глины, сплошь изрезанное, одетое в свадебное платье тело. В утренних сумерках оно казалось призраком.

Подошедший к Гурову молодой помощник Игорь Портнов пораженно произнес:

– Как манекен…

Оперативники приблизились.

В сверкающем корсете пышного платья зияла дыра. Босая нога в кружевной подвязке виднелась из разорванной многослойной юбки, вдоль пышных складок которой тянулись неестественно изломанные, обтянутые тугими рукавами руки. Пальцы одной из них едва касались отрубленной, увенчанной засохшими розами на синем парике головы.

– Если зомби кокетничают, то это именно так выглядит. – Армине сделала панорамное фото. – Я будто в декорациях к триллеру. Или…

– «Трупу невесты», – подсказал судмедэксперт Иван Санин. Он осторожно дотронулся до изящного плеча девушки. На нитриловой перчатке остался бирюзовый с неоновым, как синяя гуппи, отливом мазок. – Как в мультике.

Все обернулись. По лицам членов опергруппы заскользили улыбки.

– А что? У меня дочь любит! Там случайно живой парень женится на зомби, хотя любит другую. И вот он попадает в загробный мир…

– А может, это «Вампиры средней полосы»? – возразил Портнов. – Там вампирша Аня на вечеринку так одевается. По-моему, самая красивая девушка в современном кино. Она еще в каком-то триллере про серийную убийцу снялась… Как он назывался? Все! Теперь буду весь день гадать!

– «Самка богомола», – подсказала Армине. – С Ириной Розановой.

– И эти люди смеются надо мной! – проворчал Санин. – Коллеги, у вас тонкий художественный вкус!

– На анализ возьму. – Криминалист Сергей Семенов провел по голубой коже убитой ватной палочкой. – Проверим, зомби она или вампир.

– Как думаешь, что это? – спросил Гуров.

– Может, театральный грим с блестками. Точнее завтра скажу.

Семенов осветил плитку специальным фонарем, и всем стало не по себе. Ультрафиолет проявил сотни брызг.

Армине посмотрела на труп в объектив:

– На «безголовые» портреты Рейландера похоже.

– Чего? – спросили Санин и Портнов хором.

– В викторианской Англии был такой фотограф – Оскар Рейландер, – терпеливо объяснила Армине. – Он печатал снимок с двух скомбинированных негативов, чтобы люди держали свои головы на руках, подавали их к столу или отрубали в кадре родным.

– Час от часу не легче! – вздохнул Семенов. – Какой сегодня познавательный день!

– Что бы все это, – Гуров обвел рукой место преступления, – ни значило, мы столкнулись с чрезмерной жестокостью. Такое делают с теми, кого люто ненавидят. Или на ком вымещают злость на весь свет. И готовы продолжать.

Санин указал на сломанный ноготь жертвы:

– Посмотрим, есть ли под ногтями чужая кожа, кровь.

– ДНК не помешает, – кивнул Гуров. – Хотя что-то мне подсказывает: в нашей базе его нет. Убийца не торопился. Его действия ритуализованы. Этот человек старше тридцати. Может, гораздо. Он опытен, возможно, проделывал такое не раз и уверен в своей безнаказанности. Усадил ее тут, как в витрине, то есть, по сути, заявил, что имеет право делать с ней все, что пожелает. Что имеет на это право.

– А если он попадался на чем-то более мелком? Изнасиловании, например? – Портнов вынул из клумбы серебристую кроссовку жертвы и аккуратно упаковал ее в мешок для улик.

– Мелком! – хмыкнула Армине, фотографируя голову жертвы. – Может, мы просто других убитых пока не нашли?

– Или не знаем, что это серия. – Гуров изучающе посмотрел на фасад свадебного бутика. – Интересно, работают ли камеры?

– Дохлый номер, – сказал Портнов и осекся, глядя на труп. – Извините. В смысле, камеры здесь не работают. Ни во дворике, ни с улицы. Сотрудники сказали: «Мы не можем нарушать слежкой психологический комфорт клиентов. Невесты и так нервничают из-за предстоящего торжества. Мы дарим им гавань, где их не настигнет стресс».

– Прямо слоган! – Армине сделала крупный снимок венка на отрезанной голове. – На камерах в переулке жертва и убийца точно должны мелькнуть.

– Мелькнули, – кивнул Портнов. – В пяти экземплярах. За углом был концерт группы «Колпак». Играют фолк-рок. Среди слушателей как минимум пять девушек в таком парике и костюме. Примерно одной комплекции, в толпе женщин-кошек, готических ведьм, жен кролика Роджера и принцесс Фион, Арий Старк, матерей драконов и Гермион. Так что…

Он развел руками.

Ароян осторожно убрала искусственные волосы и сфотографировала красивое, искаженное ужасом лицо.

– Мучилась долго. Значит – не хочу ему сочувствовать – все, что он с ней делал, отражает то, что когда-то делали с ним. Ее страдания – кривое зеркало его прошлого. Странно, что никто не слышал ее криков…

– Алкоголь или наркотик для изнасилований, – пояснил Санин. – Оба делают жертву расторможенной, дезорганизованной или, наоборот, заторможенной, сонливой. В таком состоянии человек может вообще не кричать.

– Не напоминай! В теме по уши. – Портнов полгода распутывал серию изнасилований, жертвы которых помнили только, как пришли в бар. О случившемся позже догадывались утром по травмам промежности и синякам на лице. – Хочется верить, что она его хоть раз укусила или оцарапала.

– Поживем – увидим. – Санин явно предвкушал работу. Его взгляд коснулся порванного платья жертвы. – Его грязные секреты вам тоже расскажу.

– Самое противное, – скривился Портнов, – сперма в ней или на ней, в зависимости от того, как субъект достиг оргазма.

– Зато это помогает увидеть зацепку при опросе знакомых преступника или жертвы. – Армине сфотографировала разрыв белой ткани.

– Ольга Борисовна Воронова, – прочел Гуров на выброшенных в чистую урну у чугунной лавочки документах. – По паспорту двадцать семь лет.

В открытой двери бутика застыла, закрыв рот ладонью, рыжеволосая женщина с веснушчатыми полными руками, одетая в строгое платье-футляр без рукавов. Она, очевидно, услышала конец разговора оперативников и пыталась справиться с отвращением, вызванным им.

– Елена Андреевна Кузина, администратор. – Представившись, женщина нерешительно показала поднос с небольшим френч-прессом для кофе и вазочкой с мармеладом и пастилой. – Вот. Ваш коллега просил передать.

Армине приняла у нее поднос. Когда Кузина скрылась в дверном проеме, Гуров хмыкнул:

– До чего же заботлив отсидевшийся в окопе наш товарищ Крячко.

– И щедр, – хором согласились все.

* * *

Ирония Гурова объяснялась тем, что, пока он с экспертами и помощником мерз на улице, Станислав Крячко не спеша пил горячий шоколад с миниатюрными лавандовыми раковинами-безе в окружении