Книга Жизнь под обрез - Николай Иванович Леонов

доставала из подарочной сумочки очередной презент.

Сегодня в приемной Орлова было не протолкнуться. До начала оперативки оставались считаные минуты, и все спешили поздравить Верочку, похвалить ее прическу, новый наряд и, конечно же, ее качества как секретарши, а также пожелать ей всех благ, здоровья и хорошего мужа. Она всем одинаково мило улыбалась, всех благодарила и при этом успевала отшучиваться и говорить, что не нужен ей никакой муж, что она замужем за работой и прочие банальности.

Но едва Гуров вошел в приемную, как народ начал быстро рассасываться. Одни входили в кабинет Орлова, другие, наоборот, спешили покинуть приемную. При этом все многозначительно посматривали то на Гурова, то на Верочку. Хотя на что тут было посматривать? Все прекрасно знали, что служебным романом тут и не пахнет, но сам факт интриговал, цеплял и подразумевал некую таинственность и загадку. А, как известно, оперативники и загадки — это два понятия, очень даже близкие друг другу.

— Вот, это от нас с Машей, — Лев Иванович с улыбкой протянул Вере подарок.

Та приняла коробку, вспыхнула румянцем смущения и стала тут же вскрывать ее. В коробке оказался тонкий и нежный кашемировый палантин цвета «нежная мята», который идеально подходил к глазам Верочки. Та ахнула и еще больше застеснялась такого дорогого подарка. Но она не стала отнекиваться, говорить всякие глупости вроде «да зачем было так тратиться» или «ах, как мило, но не стоило беспокоиться»…

— У вашей жены великолепный вкус, — поблагодарив Гурова, добавила спокойно Вера. — Ей нужно было в свое время идти не в актрисы, а в модельный бизнес. С ее данными и умением так тонко чувствовать моду она имела бы успех у столичных кутюрье.

— Нет-нет, Верочка. Маша прекрасно смотрится и на сцене, — рассмеялся Лев Иванович. — Так же хорошо, как и вы на месте помощницы Петра Николаевича. Я просто не представляю никого другого на вашем месте. И надеюсь, что еще долго буду любоваться вашим профилем за этим вот столом, — Гуров жестом указал на стол секретарши, весь заставленный цветами и заваленный коробками с подарками.

— Лев Иванович, ты идешь? — из кабинета Орлова выглянул Крячко. — Петр велел тебя позвать и сказать заодно, чтобы ты не приставал к его секретарше, — пошутил Станислав и подмигнул Верочке.

— Вот так всегда — стоит только начать получать удовольствие от комплиментов, как кавалера уводят, — улыбнулась та шутке Крячко и, артистически закатив глазки, вздохнула и с грустью посмотрела на Гурова.

Лев Иванович галантно поцеловал Верочке руку и направился за Станиславом в кабинет.

— Так вот… — Орлов сделал паузу, чуть насмешливо глянул на Крячко и Гурова и продолжил: — На этой неделе всем нужно сдать подробный отчет по всем делам за квартал. И никаких отмазок я принимать не буду. Мне самому к пятнадцатому нужно будет отчитаться перед министром. Так что… Всем все понятно?

— Отчет писать и по тем делам, что не закончили? — спросил кто-то.

— Обязательно. И как можно подробнее. Особенно это касается резонансных дел, которые в приоритете у Следственного комитета. Кстати, о резонансных делах, — Орлов из-под густых бровей осмотрел своих подчиненных и остановил взгляд на Льве Ивановиче. — Вчера мне прислали срочный запрос с просьбой направить толкового оперативника в Шараповск. Позавчера вечером в своем кабинете был найден убитым директор местного ликероводочного завода. Подробности рассказывать не буду. Тот, кто туда поедет, сам все подробности и узнает.

Орлов опустил глаза и посмотрел на свои руки, в которых он держал очки. Очки он нацепил на нос и уже через них внимательно посмотрел на оперативников.

— Кто поедет?

В ответ — тишина и покашливания.

— А тот, кто поедет, отчет может сдать позже? — прищурившись, спросил Крячко.

— Нет, — усмехнувшись, ответил Орлов и прищурился в ответ. — Отчет он сдаст мне сегодня, до того как уедет. А быть ему в Шараповске нужно не позднее пяти вечера.

— Так не успеет… — начал было оправдываться Крячко.

— Не успеет, — согласился Орлов, перебив его. — Поэтому, Станислав Васильевич, тебе придется писать отчеты за двоих. А Лев Иванович может отправляться в командировку прямо сейчас, как только выйдет из этого кабинета.

Орлов посмотрел на Гурова категоричным взглядом, и Лев Иванович понял, что генерал давно уже решил, что поедет в Шараповск именно он, Гуров, и никто другой. А поэтому возражать не стал, а только вздохнул и, опустив глаза, спросил:

— С женой-то хоть попрощаться можно?

Шутку Гурова поняли, и в ответ раздался смех. Смеялись все, облегченно выдохнув, потому что чаша сия обошла их — неожиданные командировки в отделе никто не любил. А тем более — срочные.

— Успеешь и попрощаться, — усмехнувшись, ответил Петр Николаевич. — Задержись, я тебе растолкую, что и как. Остальные свободны, — махнул он рукой, и опера начали расходиться, вполголоса обсуждая свои служебные дела и будущие отчеты.

Станислав тоже было задержался. Хотел напроситься ехать вместе с Гуровым (кто же из оперативников предпочтет написание отчета работе «на земле»?), но Орлов был категоричен — ехать в Шараповск Лев Иванович должен был один.

2

В Шараповск Гуров прибыл уже в три часа дня. У местного управления его встретил средних лет улыбчивый оперативник, который представился Гурову как капитан Тамир Улямов. Был он невысок, но широк в плечах, подтянут и одет в форму, но отчего-то на ногах носил не ботинки, а кроссовки. Увидев, что от Льва Ивановича не ускользнула эта занимательная деталь, смутился и объяснил:

— Ортопедическая необходимость. Ноги у меня ботинки не переносят. Приходится носить ту обувь, в которой могу долго на ногах находиться. Иначе потом ночь не сплю от болей. Ничего не помогает — ни мази, ни припарки, — рассмеялся он.

Когда они вошли в здание, Лев Иванович обратил внимание, что Улямов идет так, словно у него не ноги, а протезы — ступал ими тяжело и широко. Но спрашивать, что с ногами, Гуров постеснялся.

В кабинете начальника шараповского угро Егора Арсеновича Алаутдинова сидели еще трое — двое мужчин в штатском и миловидная молодая женщина в форме следователя. Егора Арсеновича Гуров знал уже давно, познакомился с ним в Москве еще в самом начале своей службы в Главном управлении. Они тогда вместе с ним (Алаутдинов в то время был еще простым оперативником) расследовали одно убийство, связанное с наркотиками и с криминальной группировкой, и хорошо узнали друг друга, пока расследовали дело.

— Проходи, Лев Иванович, садись, знакомься. Это, — он кивнул на женщину, — наш следователь — Анна Ильинична Бубнич.

Женщина протянула Гурову руку и без тени улыбки на лице кивнула.

— А