Книга Оборотень по объявлению. Моя свободная пара - Наталья Александровна Буланова

порвала!Не развалится по дороге?

Эй, да все равно. Главное, выбраться отсюда. Взгляды парней мне совсем не понравились. На Сашу смотреть, и вовсе, страшно. Не хочу видеть от него ни капли интереса. Как по мне – так смотрел бы в другую сторону. Мне дышать легче.

Но нет!

Я закрыла крышку багажника и тут же по ней кто-то хлопнул так, что я вздрогнула. Услышала голос бабули:

– А ты пятым мужем быть не хочешь? Нет? Ну и зря.

– Бабуль, зачем так пшикаться духами? – спросил Скала.

– Как зачем? На моем кулаке запах Птахи остался. А ты сам знаешь, как сверхи относятся к запахам чужих мужчин на своей женщине.

– Но, бабуль, ты уже давно не чья-то женщина, а своя собственная.

– И что? Вдруг, я по пути подцеплю кого? – Хлопнула водительская дверь. – Бывай, милок! Если надо будет успокоить нервы – заходи. Мой дом трудотерапии всегда для тебя открыт.

Старушка нажала на газ так, что если бы крышка багажника была открыта, я вылетела бы. Лихо заложив поворот, она собрала все возможные кочки и так растрясла меня до выезда на трассу, что замутило.

Всю дорогу я молилась лисьему богу лишь о том, чтобы мы благополучно доехали. И когда, наконец, остановились, крышка багажника открылась, и мне в лицо ударил свет фонаря, я перестала упираться во все стороны всеми конечностями и расслабилась.

– Что разлеглась? Пошли.

– Куда?

– Сбрасывать напряжение. Ты же вся зеленая.

Зеленая я не по этой причине, но не буду бабулю обижать. У нее в голове крайне дельные схемы.

Я выбралась из багажника с кряхтением, будто мне под сотню лет, и спросила:

– А где, простите, сбрасывать будем?

Мало ли, что там за гениальные планы в голове.

– У меня дома. Скала же проходил через трудотерапию, когда Нинку осаждал. Не рассказывал?

– Делился, конечно. Но из меня ремонтник аховый.

– А цветы пересаживать умеешь?

– Могу, но за дальнейшее цветение ответственности не возьму.

– Ничего-ничего. Пошли.

– Прямо в этом?

В вечернем платье только с цветочными горшками и возиться.

– Прости, но свои вещи никому не одалживаю, – сказала бабуля и пошла к подъезду.

– А машину закрывать не будете?

– Вот еще! – фыркнула эта невозможная женщина.

Через два часа я подняла голову и осмотрелась. Вот это я срач развела. Все вокруг в земле, включая меня. Зато я в душе довольна невероятно. Все цветы пожилой женщины буквально молили о новой земле, разрослись корнями и были рады моему неумелому вмешательству.Я я подобрала подол платья и поспешила за ней. Мне и правда нужно было побыть с кем-то рядом, чтобы чувствовать себя в безопасности и не думать, что за мной идут по пятам. Я так устала заметать следы за эти два года, что просто хочу переключиться. И у бабули есть отличный план на эту тему.

– Цветы тебя заждались. Земля два года как лежит, – сказала бабуля, смотря на стройный ряд горшков.

Я знала из рассказов Скалы, что тарифу у старушки заоблачные и очень смешные. Поработал для нее – плати.Я не знала, что на это ответить. Ждала меня? Вряд ли. – Сколько с меня, бабуль? – я встала с пола, отряхнув руки от земли.

– Бесплатно, – неожиданно выдала женщина.

– Как это? Вы здоровы? Не заболели?

Я доподлинно знала, что даже у Скалы бесплатно не было. Скидку иногда делала. Платьями, бывало, брала. Но чтобы даром?

– Спасибо! Дом в мире людей – это то, что я хотела, – призналась я.– Считай, ращу себе замену. Надеюсь, не подведешь и не вляпаешься тут же в шуры-муры. Ох, бабуль, как я на это надеюсь! Точнее, в шуры-муры я вляпаться очень даже хочу, только с человеком. Но женщине об этом знать не обязательно: – Буду жить в свое удовольствие. – Вот это одобряю! – Бабуля встала и достала что-то из кармана халата, в который переоделась по приходу в квартиру. – Есть у меня местечко одно, для лисы – идеально. Как дурь в голову ударит – сможешь в порядок приводить. Считай, наследство. Я отпишу. Делай с этим домом, что хочешь. Это будет твое лисье логово. В мою руку легла связка проржавевших ключей. Но для меня рыжий налет блестел золотом. При словах “лисье логово” у меня так разыгралась фантазия, что я порывисто прижала бабулю к груди. Этот дом, в каком бы состоянии не находился, сейчас как раз кстати. Мое последнее укрытие на грани разоблачения. А то родительские нервы уже настолько сдают, что отец – лучший следопыт среди сверхов, плотно вышел на тропу моего отслеживания и хочет затащить в гости.

– Пользуйся. Дом особый, – Старушка попыталась скрыть улыбку, опустив голову вниз.А если это еще можно сделать настоящим укрытием – то, вообще, мечта! Я давно коплю на такое место, да все заработанное на вознаграждениях от ловли кибермошенников уходит на оплату квартир, отелей и домов, да еду.

– Не сомневаюсь.

У такой особенной женщины не может быть обычного дома.

Я вышла на улицу с двояким чувством. С одной стороны мне не терпелось поехать в подаренный дом прямо сейчас. С другой – меня дико бесило неудобное платье. Казалось, оно мешает мне не только нормально ходить, но и жить.

Но потом я заметила движение слева и увидела, как Бура встает со скамейки детской площадки. Справа тоже что-то мелькнуло – до боли знакомый силуэт Саши.

И что явились? Саша же посыпал голову пеплом за смерть любимой, валил все на меня за свой срыв (ну точно же валил, хоть и не признается), и всячески подчеркивал, что мы не пара. Что же теперь стало? Зачем два года назад на Буру с кулаками кинулся, а сейчас за мной пошел? Сказала же ему еще пять лет назад, что мы теперь как переплавленный ключ и замок – не подходим друг другу. Он оставил вместо моего сердца – пепелище. Никогда больше не хочу испытать подобного.Нет, это не платье мне мешает жить – это два парня, которые сами не знают, чего хотят. Вот кто действительно не дает мне дышать нормально!

Смотрю на него и вижу, как он на свадьбе кошачьих даже не видит меня – идет к Лине. Как приглашает ее на танец, как не сводит с нее глаз. И это при том, что все вокруг знают, что мы истинные друг для друга. Саша от моей мамы в свои три года отходить отказывался. Все детство часто вместе бегали, можно сказать, выросли. А потом началось: усиленное укрощение самого сильного ментально зверя, постоянные тренировки, и к моим пятнадцати