Книга Любовница - Аманда Квик

— Вдовы редко наследуют крупные состояния после смерти своих мужей.

— Говорят, покойный мистер Брайт был намного старше супруги и они жили очень уединенно где-то в Девоне. — Трэскотт бросил пытливый взгляд на Маркуса. — Он, несомненно, оставил ей какую-то сумму, но все в Лондоне уверены, что вдовушка хорошенько поживилась за ваш счет.

— Вы же знаете, как это бывает, Трэскотт. Мужчина должен платить за свои удовольствия.

Гость тонко усмехнулся и, вновь осмелев, сунул руку в клетку с тигром.

— Интересно, как чувствует себя мужчина, когда расчетливая любовница, основательно выпотрошив его карманы, решает подыскать ему замену в постели?

— Мне сложно описать вам свои чувства, Трэскотт.

— Клянусь вам, в Лондоне едва ли найдется хоть один мужчина, который не решил бы сейчас попытать счастья и занять ваше место в будуаре миссис Брайт.

— Здесь нет ничего удивительного.

— Практически все ваши знакомые, особенно ваши карточные партнеры, теперь проводят вечера в обществе этой леди, — продолжал гость. — Лартмор, Дэрроу, Эллис и Джадсон постоянно увиваются вокруг нее. А франты и щеголи, вроде Хоута, вознамерились вовсю забавлять ее — лишь бы их видели рядом с вашей миссис Брайт.

— Некоторые готовы на все ради моды.

— Кстати, о моде, — подхватил Трэскотт. — Обширные познания в античном искусстве превратили многих наших дам в горячих поклонниц миссис Брайт. Вам же известно их последнее увлечение! Вей женщины вдруг бросились украшать свои дома в классическом стиле, и каждая стремится, чтобы ее декор как можно больше соответствовал античному — и самое главное, больше, чем у ее подруг.

— Античность… — задумчиво повторил Маркус.

— Все просто помешались на древности, а ваша любовница, похоже, знает в ней толк. Кажется, она целый год изучала классические образцы в Италии. — Трэскотт покачал головой. — Должен заметить, что я не в восторге от женщин, чрезмерно одаренных интеллектом.

— Ничего удивительного, принимая во внимание ваши собственные способности.

Трэскотт проигнорировал оскорбление.

— Неужели ее возмутительное поведение нисколько не задевает вас?!

— Я нахожу его… — Маркус помолчал, подыскивая нужное слово, — любопытным.

— Любопытным?! И только? Черт возьми, да в этот самый момент ваша бывшая любовница позорит и унижает вас в лучших домах Лондона!

— Возможно, это и не все, что я могу, но зато абсолютно все, что я хочу сказать, Трэскотт. У вас есть еще для меня новости?

Собеседник нахмурился:

— Думаю, этого достаточно.

— Вполне. А теперь вы, без сомнения, захотите откланяться. — Маркус взглянул на часы. — Скоро стемнеет, а ближайшая гостиница находится довольно далеко отсюда.

Трэскотт поджал губы. Если в начале беседы он рассчитывал на приглашение провести ночь в Клауд-Холле, то теперь был жестоко разочарован. Он поднялся:

— Прощайте, Мастерс. Уверен, сегодня вечером вам будет над чем поразмышлять… Не хотел бы я оказаться на вашем месте. Чертовски неприятно, когда любовница выставляет тебя на посмешище.

Трэскотт повернулся и вышел из библиотеки. Маркус подождал, пока за гостем захлопнется дверь. Затем поднялся, пересек комнату и остановился возле окна.

Небо было ясным и безоблачным, золотым закатом пылали угасающие краски весеннего дня. Сегодня будет прекрасная ночь для наблюдения за звездами в новый телескоп.

Маркус намеревался провести остаток месяца здесь, в Йоркшире, но теперь придется возвращаться в Лондон гораздо раньше намеченного срока. Слишком уж было возбуждено его любопытство — сила, почти столь же неодолимая, как и влечение к женщине.

Дело в том, что, вопреки всем лондонским сплетням, у Маркуса сейчас не было никакой любовницы. И уже четыре месяца как он не был с женщиной.

Со своей последней любовницей, сказочно красивой двадцативосьмилетней вдовушкой, они расстались несколько месяцев назад — после того как леди наконец-то осознала, что Маркус действительно не намерен нарушать своего правила относительно второго брака. Взвесив все «за»и «против», прелестница решила разыграть новую, не столь безнадежную партию.

Кто же она, эта таинственная миссис Брайт?

Маркус был заинтригован ее дерзостью. Женщина, осмелившаяся перед лицом всего света выдать себя за его любовницу, безусловно, должна оказаться весьма интересной особой…

Пожалуй, не менее интересной, чем звезды.

Глава 1

Граф Мастерс жив.

Ифигиния Брайт впервые в жизни едва не лишилась чувств, когда он появился в сияющей бальной зале. Все медленно поплыло перед глазами, и напрасно она пыталась справиться с собой.

Меньше всего на свете ожидала она сегодня вечером, как, впрочем, и любым другим вечером, лицезреть живого и невредимого графа.

Он жив.

Потрясение ушло, и голова ее закружилась от радости и восторга.

Ифигиния никогда не встречалась с Мастерсом, но прежде чем выдать себя за его любовницу, она целых две недели лихорадочно изучала все, что с ним связано.

Самым поразительным результатом ее исследований было то, что Мастерс оказался мужчиной ее мечты, мужчиной, которого она смогла бы полюбить так, как никого прежде не любила. Он был просто создан для нее.

Ифигиния смирилась с тем, что Мастерс навсегда останется лишь героем ее самых тайных мечтаний… Но вот сейчас он здесь, предстал перед ней, полный дыхания и жизни.

…И когда узнает, кто она такая и что натворила, он, конечно, станет презирать ее.

— Милосердный Боже, глазам не верю! — пробормотал лорд Эллис. — Мастерс здесь.

Ифигиния молчала, не в силах оторвать взгляда от высокого сильного мужчины, с небрежной надменностью поднимавшегося по голубому ковру парадной лестницы. Она была потрясена — Мастерс оказался точно таким, каким она его себе представляла. Черноволосый, холодно-высокомерный, привыкший жить по собственным правилам.

Ифигиния не верила своим глазам.

И все остальные, по-видимому, тоже.

В одно короткое мгновение бальная зала погрузилась в молчание. Оглушительная тишина повисла над толпой гостей.

Ифигинии показалось, что эти все роскошно одетые дамы и элегантные кавалеры попались в гигантскую каплю жидкого янтаря, который внезапно застыл, превратившись в прозрачную темницу. Даже пламя бесчисленных свечей в огромных хрустальных канделябрах, казалось, замерло на мгновение.

Со следующим ударом сердца янтарь вновь превратился в смолу и отпустил своих узников. Получив свободу, блестящее общество запорхало, словно стая сверкающих бабочек. Дрожью возбуждения трепетали их безвкусные мишурные крылышки, алчным предвкушением светились огромные фасеточные глаза.