Книга Осколки Иль-Яфи - Ирина Скрипка

Лиза, подруга Янки насмешливо засмеялась.

Несмотря на полноту, ее можно было назвать очень хорошенькой. Голубоглазая, с приятными чертами лица и развитыми формами — мало, кто поверит, что ей семнадцать. Каждое движение — повороты головы, плеч, приятный низкий голос, говорили об одном: я — взрослая. И даже длинное платье не столько скрывало ее полноту, сколько придавало элегантность.

— Ох, Янка, наивная ты еще.

Янка скривилась и отвернулась.

— Пойдем уже, — тут же сказала она, заметив взгляды взрослых парней с соседнего столика.

Проспект горел огнями, по широким тротуарам прогуливались прохожие. Неподалеку, из окон студенческого общежития доносилась музыка. Девчонки свернули во дворик, где они припарковали машину. Светло-зеленый Nissan Juke приветливо отозвался мигающими фарами.

— Держи, — Лиза подкинула ключи подруге, а сама села на переднее пассажирское сидение. Вечерний проспект был относительно свободным. Янка вырулила из чужого дворика и уверенно повела машину. Лиза уткнулась в экран планшета — она доверяла подруге. Причем, больше, чем себе: после двух попыток профессиональных инструкторов, нанятых ее отцом обучить вождению, девчонка сама себе поставила диагноз — водительский кретинизм.

Чего нельзя было сказать о Янке. Те, кто ее знал, говорили, что она родилась с педалью акселератора под розовой пяточкой. Но в отличие от Лизиного папы — успешного бизнесмена, ее отец не мог позволить себе такую покупку для дочери. Может быть, когда-нибудь.

— Плюха опять троллит Волошину.

— Что пишет?

— Волоха — дура, тупица, стопудово завалит ЕГЭ, помашет ручкой школе и вместо института пойдет устраиваться продавщицей в ларек.

— Козел.

— Ты думаешь, это кто-то из наших? Мне кажется, из палаллельки.

— А почему ты решила, что это козел? Может, коза.

— Не удивлюсь.

Лиза, вдруг что-то вспомнив, быстро убрала в сумку планшет, вытащила ватный диск, крем и зеркальце. Янка ухмыльнулась. Отец подруги — добрый, заботливый, щедрый, не выносил накрашенные глаза своей дочери. Машину — можно, вечерние прогулки до одиннадцати — пожалуйста, новое платье из престижного магазина — нет проблем. А накрашенные реснички — убиться веником, и лучше добровольно.

Впереди замерцал огнями новый массив. Высотки, точно гигантские детские кубики, соревновались между собой пестрыми боками-стенами. Внутри территории — дорожки, выложенные разноцветной плиткой, дворики с игровыми площадками и удобные парковки.

Жилмассив расположился на берегу реки, разделившей сибирский мегаполис на две половинки. Янка подъехала к одной из парковок и аккуратно вкатила жука в междурядье.

— Гляди. Интересные ребята, — легонько толкнула ее Лизка, указывая на двух парней лет шестнадцати-семнадцати, сидевших на лавочке у дома неподалеку.

— И? — Равнодушно отозвалась Янка.

— А зря недооценила, нормальные. Наверное, из тридцать седьмой школы.

— Наверное. Не забудь завтра вовремя встать с утра, сделай милость.

— Ой, да ладно. Один раз проспала.

Так сложились судьбы девчонок — всегда быть вместе. С первого класса, с дворика старого дома, где они жили. Семьи дружили, подчиненные воли девчонок. Потом обе семьи так же дружно развелись, с разницей в полгода. Мать Лизы укатила в Европу, пообещав дочери забрать ее при первой возможности. Девочка ждала, когда появится эта возможность. Потом перестала.

У Яны — другая ситуация. Причиной развода родителей стал алкоголизм матери. Вначале девочка жила с ней, но на фоне болезни начали развиваться признаки другого, более страшного недуга, требующего лечения в психиатрической больнице.

Отцы девчонок продолжили приятельские отношения. Лизин папа, после развода, заметно пошел в гору — бывают и такие повороты судьбы. У Яны отец много лет занимался установкой охранных систем, особо не блистая и не хватая с неба звезд.

Идея переехать в новый микрорайон — с хорошими квартирами, с высокими потолками и просторными лоджиями, принадлежала девчонкам. Уговаривали недолго — дочери знали, как правильно мотивировать своих отцов-одиночек и вертеть их отцовскими чувствами. Первыми переехали Жариковы — Лиза и Тимофей Михайлович, в хорошую двухуровневую квартиру, а через пару месяцев справили новоселье Павликовы. Яна и ее отец Николай Владимирович поселились в двухкомнатной квартире, окна которой выходили на реку. Девочки не стали менять школу, где они учились с первого класса. До выпускного оставалось совсем немного.

— О, гляди, они живут в соседнем доме. А почему я их раньше не видела?

— Лиз, здесь целый микрорайон, и в каждом доме по двести квартир, можно год прожить, и не встретиться. Пошли, я уже спать хочу.

На девятом этаже темнели окна ее квартиры — отца дома не было. Янка зашла в свой подъезд, кивнула консьержке и нажала кнопку лифта. Поднявшись, на площадке увидела соседских детей — девочку и мальчика лет пяти, катающихся на самокате.

— Вы почему не спите? — Притворяясь строгой, спросила она.

— Нас родители выгнали, пока мы окончательно не выбесимся, — ответил мальчик.

— В смысле? — Янка удивленно остановилась.

— Ну, мы бесимся, бесимся, и не можем выбеситься, — пояснил маленький сосед.

— Однако, — протянула она и открыла свою дверь.

Новая квартира была не такой уж и большой, но Янке она казалась огромной. Возможно, впечатление создавалось из-за высоких потолков, а скорее всего из-за того, что сейчас она стояла полупустая. Как-то без споров, практически единогласно, решили не перевозить старую мебель в новый дом. Янке купили диван и компьютерный стол. Отец в своей комнате спал на спортивных ковриках. Пока. Со временем купим, сказал он, и не жаловался по утрам на помятые бока и старые кости. Хотя, какие старые кости, ее отец еще молоток!

Ночью пошел дождь. Сквозь открытую балконную дверь проникал ветерок, вместе с мелкими каплями, шорохами, далекими отзвуками с реки. Янка несколько раз просыпалась — один раз, услышав, как пришел отец, звякнувший ключами. Потом от тревожных видений, с тенями, вскриками, будто кто-то зовет ее, причем, она отчетливо слышала свое имя. Просыпалась, оглядывалась в темноте, и опять проваливалась в тягучую паутину навязчивых снов…

Виделся караван, бредущий по барханам. Странные верблюды с вытянутыми мордами плывут, раскачиваются в зыбком мираже. Их погонщики в ярких желтых халатах озираются и настороженно нащупывают острые ножи, спрятанные в складках одежды. Потом они вдруг видят ее и в страхе кричат…

Каждый фрагмент сна, не дойдя до финала, взрывается фонтаном острых сверкающих искр. Осколков! Настолько ярких, что болезненная резь в глазах выносит из сна. И снова погружение, словно кто-то за ноги утягивает на глубину…

Шатер, увитый изнутри лозами винограда. Здесь, внутри — успокоение. Отчего-то она это знает точно. Янка видит женщину в голубом одеянии. Ее лицо прикрыто уголком шарфа.

— Тссс…