Книга Очерки по истории русской археологии - Александр Александрович Формозов

Итак, перед нами опасность переоценки работ старых русских археологов.

Но, с другой стороны, не меньше и опасность недооценки. Многое из того, что кажется сейчас очевидным, в действительности добыто путем большой работы нескольких поколений ученых. И бывает, что при просмотре старой литературы мы пропускаем впервые высказанную ценную идею, считая, что речь идет об общеизвестном. Часто мы предъявляем к ученым прошлого слишком высокие требования, забывая, что мы не вправе требовать от ученых XIX в. того, что стало достоянием современной научной методики. Ниже, говоря о роли А. С. Уварова в развитии русской археологии, мы столкнемся именно с такой оценкой его работ.

К числу трудностей, стоящих перед нами, надо отнести и отбор фактов из колоссального материала по истории науки. Чтобы представить себе объем этого материала, достаточно привести такой пример. В конце XIX в. историк Н. П. Барсуков задумал написать книгу о М. П. Погодине. Количество источников оказалось столь значительным, а желание исследователя учесть все имеющиеся у него данные — столь сильным, что вышло 22 тома работы «Жизнь и труды М. П. Погодина»[13], причем автор так и не успел завершить свой труд. Таковы размеры материалов об одном ученом. Каков же объем сведений по истории русской науки вообще! Естественно, что, если мы хотим подняться над фактами, а не потонуть в них, мы должны провести отбор материала. Здесь, в особенности на первых порах, неизбежен субъективизм.

Автора, вероятно, будут упрекать — зачем он уделил много внимания одним ученым (скажем, В. В. Пассеку) и оставил в стороне других, пользующихся большей известностью. На это можно ответить так: нас интересуют не полевые открытия археологов, а идеи исследователей. Все мы знаем, что крупные полевые открытия делаются нередко совсем не крупными учеными, получающими известность благодаря своим находкам. В ряде случаев такие открытия могут определить на известное время направление развития данной области знания, но развитие идей и методов науки играет большую роль. В этой книге мы будем говорить не столько о полевых открытиях русских археологов, сколько об идеях ученых.

Здесь — новая трудность. Можно назвать многих археологов, которые внесли в науку большой вклад, но ограничились фактологическими работами, не излагая своих теоретических установок. Нас же, в связи со сформулированными выше задачами работы, интересуют как раз общие взгляды исследователей прошлого. Поэтому мы больше говорим о тех археологах, кто оставил определенное теоретическое наследие, кто четко выразил цель своих работ, кто не стоял в стороне от вопросов русской жизни своего времени, и меньше внимания уделяем узким специалистам.

Археологи представляются многим какими-то франсовскими чудаками, совершенно оторванными от реальной жизни и погруженными в исследование никому ненужных вопросов. Такое представление, конечно, неверно, хотя и в нашей науке, как и во всех других, было немало узких специалистов, интересовавшихся только своей специальностью, ученых, для которых исследование древностей было самоцелью. Но в области археологии работали и совсем другие люди. Напомним хотя бы о создателе науки о палеолите Габриэле Мортилье, участнике революции 1848 г., страстном борце с клерикализмом[14] .

Начало изучения древнейшего прошлого человечества вовсе не было делом, далеким от насущных задач XIX в. Это было боевое, революционное дело. Или обратный пример — археологи гитлеровской Германии, стремившиеся подкрепить археологическим материалом расовую теорию, претензии Гитлера на захват чужих земель, объявленных древнегерманскими. На страницах журналов «Mannus» и «Praehistorische Zeitschrift» 1939—1944 гг. мы видим фотографии археологов с перевязями со свастикой на рукавах. Это портреты убитых на фронте археологов-фашистов. Образ такого археолога рисует в своем романе «Пляска смерти» Бернгард Келлерман, рассказывая о лекции профессора Галля, сборы от которой идут на нужды нацистской партии. Тема лекции «Культура древних германцев и раскопки в Амзельвизе». «Таковы были праотцы могучего народа, народа-творца, которого бог избрал для господства над миром, — вдохновенно воскликнул... профессор Галль... Громкие аплодисменты послужили ему наградой»[15].

Так археология тесно связывается с политикой. В то же время, археология переплетается с искусством, с проблемами эстетики, и не только при своем зарождении или во времена Винкельмана, когда археологи вообще изучали лишь искусство античного мира. Нет, это характерно и для более близкого к нам времени.

Выдающийся русский художник Н. К. Рерих серьезно занимался археологией. Его статьи о памятниках неолита и славяно-русских древностях Новгородской земли[16] и сейчас нередко цитируются археологами. Раскопки не были случайным увлечением художника. Рерих обратился к археологии в поисках истоков искусства, «изначальной красоты» и «радости искусства». «Хочется заглянуть вглубь, туда, где сумрак прошлого озаряется сверканьем истинных украшений», — говорит он в статье «Радость искусству»[17].

Археологические раскопки вел и другой русский художник — А. М. Васнецов[18], так же, как и Рерих, работавший над историческими сюжетами. В исследование античных и русских древностей немалый вклад внес В. В. Стасов[19]. С другой стороны, такой известный археолог, как В. И. Сизов[20], исследовавший Дьяково городище, Гнездовские курганы и другие важные памятники, был связан не только с археологией, но и с искусством. В конце своей жизни он был художником-консультантом Большого театра и принимал деятельное участие в постановках «Ивана Сусанина», «Дон-Кихота» и т. д.[21] Археологией в России занимались такие разные люди, как создатель почвоведения В. В. Докучаев, герой кавказских войн генерал Н. Н. Муравьев-Карсский, писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк[22]. Все это противоречит обывательским представлениям о замкнутой касте археологов, оторванных от жизни.

Тесны и многообразны были связи нашей науки с русской культурой. В этой книге мы и попытаемся показать развитие русской археологии не замкнуто, не само в себе, а на широком фоне русской жизни, в связи с историей общества, историей культуры. При этом главным должен стать вопрос о задачах археологии, как они формулировались в разные эпохи представителями разных групп общества. Одни выдвигали на первый план исторические и политические задачи, другие подчеркивали связь археологии с проблемами культуры и искусства, третьи видели в археологии только одну из естествоведческих дисциплин. Вопрос о роли археологии в истории русского общества, о понимании ее задач, о спорах вокруг этого в период сложения археологической науки будет для нас центральным, но попутно мы будем касаться и других вопросов общего и методического порядка, важных и для развития современной русской археологии.

ДОПЕТРОВСКАЯ ЭПОХА

Народные представления о древностях. Отношение к археологическим находкам в древней Руси

Археология — молодая наука. Как особая дисциплина со своими задачами и методами исследования, она выделилась только в новое время.