Книга Разлом - Валентина Нурисламова

должна выполнить.

Ну вот! Стоило только порадоваться увлекательности сновидения, как дело начало принимать вполне банальные очертания.

− И что же это за поручение? Уж не о спасении ли мира идет речь? − поерничала я.

Архимаг замялся, обернулся к своим переглядывающимся коллегам.

− Поистине, Алкэ, твоя прозорливость поразительна, и это лишь подтверждает то, что ты действительно избранная и ниспослана нам для спасения! − восхитился он, молитвенно сложив руки и воздев глаза к потолку.

Жесты его, как по команде, повторили остальные маги, а я горделиво приподняла голову и расправила плечи, упиваясь ощущением собственного величия. Хотя где-то в глубине души даже пожалела их. Наивные! Видать, в местных средствах массовой информации истории про избранных героев-одиночек, спасающих мир умышленно или по неосторожности, еще никому не набили оскомину.

− Быть может, Алкэ даже знает, как спасти наш мир? − благоговейно предположил один из магов, лысый, рыжебородый, круглолицый и светящийся наивностью и доброжелательностью мужичонка, выдвинувшись из-за спины Серхаса.

− Могу предположить, что я должна уничтожить какого-то гнусного злодея, − ни секунды не раздумывая высказалась я.

По рядам чародеев прошелся восторженный вздох, очевидно, рассеявший все сомнения по поводу моей избранности и всесильности. Я же не преминула возможностью обернуть создавшуюся ситуацию в свою пользу: мягко, но с нажимом обратила внимание магов на то, что их единственная надежда на спасение сидит на холодном полу и рискует схлопотать воспаление легких, которое сведет к нулю ее героические возможности. Тем более, что я действительно неплохо подзамерзла.

Странно, уж больно реалистичные ощущения для сна. Хотя, может, я просто сбросила одеяло, а ночью похолодало…

Мужички после моих слов тут же опомнились, спохватились, и чуть ли не под ручки подняли меня с пола и повели вон.

Выйдя из комнаты с пентаграммой, мы очутились в гораздо более просторном помещении, стены которого представляли собой нескончаемые что вширь, что ввысь полки с книгами. Дабы облегчить доступ к фолиантам, имелись три высоких стремянки, расставленные в разных частях комнаты. Хотя лично мне показалось более разумным использовать для этого то самое белое крылатое и клыкастое существо, скромно зависшее в воздухе возле камина. После того, как маги под руки со мной вломились в комнату, оно торопливо вознеслось под самый потолок и бросало теперь сверху любопытные взгляды. (Интересно, а оно не нагадит? Не очень-то приятно ощущать у себя над головой что-то летающее и очень большое, имея неприятный опыт общения с голубями.) Помимо книжных полок, стремянок и камина в помещении имелись два стола, один заваленный бумагами и канцелярскими принадлежностями, другой − колбочками, скляночками и приборами, смахивающими на те, что мне приходилось видеть на уроках химии в школе, а также несколько кресел, на одно из которых меня заботливо усадили.

Искренне наслаждаясь чувством собственной значимости, я с важным видом окинула взглядом магов, столпившихся вокруг, и дала свое царственное разрешение на подробное разъяснение причин моего пришествия в этот мир.

Вперед выступил Серхас и учтиво поклонился. Однако игра в подданного и повелительницу его, очевидно, не вдохновила: взмах руки − и свободное кресло услужливо подлетело к архимагу. Чародей уселся напротив, вольготно откинувшись на спинку и тем самым утвердив равноправие. А его коллеги столпились позади, как живое воплощение классового неравенства среди магов.

− Что ж, приступим к объяснениям, − деловым тоном начал Серхас. − Наш мир, один из множества существующих, в данный момент находится на грани гибели, так как в материи, составляющей его, несколько веков назад образовался загадочный разрыв, или разлом, именуемый Пастью, разрастающийся, расширяющийся и уничтожающий все живое вблизи. Из разлома к земле тянутся слизистые щупальца, отравляющие почву, пожирающие все вокруг себя. Порой Пасть порождает отвратительных тварей, разбредающихся по самым дальним уголкам мира и убивающих там, куда ее щупальца дотянуться не могут. Мы ловим их, некоторых привозим в Мраморный замок для изучения. Других, особо опасных, уничтожаем на месте…

С интересом слушая Серхаса, я кивала в знак внимания. Такой сюжетный поворот представлялся мне более оригинальным, чем история про злого дядьку, который испытывает необоснованное раздражение ко всему миру и грезит уничтожить его, почему-то забывая, что в случае наступления апокалипсиса сам тоже погибнет.

Однако не успела я вдоволь нарадоваться, как в рассказе архимага возник тот самый злой дядька:

− С тех пор, как появились первые признаки разлома, мы, Белые маги, делали все возможное, чтобы ликвидировать его. Однако все усилия оказались безрезультатны. − Серхас изобразил глубочайшую скорбь (его коллеги сделали то же самое, и, судя по устремленному на меня вниманию опечаленной общественности, можно было предположить, что я нахожусь на похоронах, притом в роли главного действующего лица — покойника) и, выдержав паузу, продолжил: − Единственное, в чем нам удалось достичь некоторых успехов − это определение причины образования Пасти. Как выяснилось, разрыв в материи мира появился из-за действий некоего черного колдуна, одного зарвавшегося чародея, возомнившего себя всесильным и всемогущим и научившегося использовать запретную и разрушительную магию.

− И зачем же ему уничтожать ваш мир? − спросила я, еще в глубине души надеясь услышать неожиданный ответ.

− Он же злодей! Он ненавидит весь мир и поэтому спит и видит, как уничтожить его! − воскликнул уже знакомый мне рыжебородый маг, наверняка поражаясь моей недогадливости.

Я скучающе зевнула. Нет, этот сон определенно перестает радовать своей новизной и непредсказуемостью, а вся его пафосная обстановка уже порядком поднадоела. Так не пора ли проснуться?

Я сделала волевое усилие. По собственному опыту знаю, что иногда, когда сон прискучивает, и ты вполне осознаешь, что спишь, то стоит чуть-чуть поднапрячь сознание и − бац! — уже потираешь глазки в собственной кроватке.

Однако на сей раз такого не произошло.

Может, надо открыть глаза − тогда поневоле придется проснуться. Преисполненная рвением, я начала претворять эту идею в жизнь. До боли растягивала веки, щурилась, снова растягивала. Начинало казаться, что глазные яблоки вот-вот выпрыгнут и укатятся, но вокруг ничего не менялось, и о пробуждении не было и речи.

Чародеи заметили эти ужасающие гримасы, но боялись смутить меня своим вниманием, а потому тихонечко переглядывались и перемигивались в надежде обнаружить в своих рядах того, кто понимал бы суть происходящего.

Серхас, не имевший возможности незаметно обменяться взглядами с коллегами, стоящими позади кресла, поднял полные недоумения глаза на парившее под потолком существо. Летающее создание, видимо, общего тактичного настроя не разделяло, а потому, ничуть не смутившись, спустилось пониже, заглянуло в мои выпученные глаза и равнодушно пожало плечами, как бы отвечая на немой вопрос архимага.