Книга «Кровь на воздух», часть вторая «Пустота внутри кота» - Павел Сергеевич Иевлев

class="p1">— Она рисовала руками? Сама?

— До появления ИИ люди как-то справлялись. Чем только не займёшься от скуки в длительных рейсах, особенно если ты ребёнок. Ты не хочешь как-то пояснить, почему мой катер пристыкован к этой барже, а сам я летел в капсуле?

— Не хочу, капитан. Не все загадки должны быть разгаданы. Не на все вопросы надо искать ответы. Не все ответы идут на пользу.

— Очень трогательная речь. Твоя совесть может быть спокойна, ты попыталась.

* * *

Капсулы в трюме буксира точно такие же, разве что постарше, с потёртостями и царапинами, неизбежными при длительной эксплуатации. На барже-то совсем новенькие, как вчера с завода, а эти, похоже, ровесники остальному трюмному оборудованию. Это никак не влияет на их работу, устройства весьма надёжные, просто наблюдение. Ещё одно наблюдение — люди в них тоже отличаются от тех, с баржи. Те очевидные планетяне, балласт. А эти — космики. Учёные на полном серьёзе заявляют, что мы ничем не отличаемся друг от друга, но космик никогда не ошибётся. И дело не только в коже, привычной к открытой атмосфере с ветром и солнцем, а в… не знаю даже. В чём-то. Может быть, за несколько поколений в космосе сформировался какой-то собственный фенотип. Может быть, просто другое выражение лиц. Но даже глядя на спящих, я уверенно говорю — это не планетяне. Три лица знакомы, я видел их на фото в капитанской каюте. Жаль, что раньше не доходил до дальнего угла отсека — не гадал бы, куда делся прежний капитан с семейством.

Большой соблазн разбудить кого-то из них и спросить: «Какого чёрта? Что тут происходит?» — но это плохая идея. Они — я проверил — тоже лежат тут два года, а значит, во-первых, не в курсе ситуации, а во-вторых, скорее всего, словят капсул-шок. Одного психа на борту хватит.

Моя капсула стоит открытой, короткая проверка показывает готовность принять обратно в объятия. Для кратковременных погружений обычно используют оборудование подешевле, но ничто не препятствует загрузиться и в такую. Просто другой режим. Никакого физраствора, никакого релаксанта, всего лишь наведённый сон. Даже если таймер не сработает, меня разбудит мочевой пузырь. Планетяне и жители некоторых станций смотрят в таких кино с погружением и играют в виртуальные игры. Для космиков развлечение нехарактерное, но и не запретное, ничто человеческое нам не чуждо. На кораблях тоже, бывает, задействуют для собственного развлечения свободные капсулы, хотя это уже считается слегка предосудительным. Всё-таки рейс — дело серьёзное.

Я трижды проверил настройки, убедился, что таймер исправен, но не стал закрывать крышку. Ещё и стул из рекреации принёс, поставив так, чтобы его спинка не дала ей закрыться. Опасаюсь я теперь этих штук.

Опустил затылок в выемку индуктора, вздохнул и нажал клавишу загрузки.

* * *

— Привет, пап.

— Э… Привет, Кать, — ответил я, оглядываясь.

— Здравствуй, хозяин, давно не виделись! — сказал динамик в животе игрушечного кота.

— Это вся роскошь моей симуляции? — я обвёл рукой интерьер катера.

Жилой модуль и ходовая рубка составляют единое пространство, от койки до пилотского кресла десять шагов мимо камбузной ниши с микроволновкой и кофеваркой. Крошечный санмодуль, где можно принять душ или сходить в туалет, упираясь локтями в стены. Если привыкнуть, даже по-своему уютно. Космики не знают слова «клаустрофобия».

От стандартного этот катер отличается дополнительным пилотским креслом поменьше, втиснутым сбоку-сзади от основного. Там каким-то подозрительным чудом эргономики вкорячена консоль с дублированными ручками управления. И без того тесный кокпит стал ещё более узким и неудобным, но и к этому, наверное, можно привыкнуть.

А ещё задняя дверь ведёт не в машинное, а в дополнительный жилой отсек. Логово моей дочери.

— Можно заглянуть? — спросил я.

— Ну… Там не убрано… Ладно, только не ругайся на бардак.

Модуль совсем маленький: ниша с койкой, стол, встроенный шкаф. Универсальный тренажёр, позволяющий следить за фигурой в условиях, не располагающих к физической активности. Такой же есть в основном отсеке, это стандартное оборудование, но девушке, наверное, комфортнее заниматься в одиночестве. Бардак вполне умеренный — немного разбросанной одежды, куча изрисованных листов бумаги на столе. Я взял верхний — набросок станционной каюты, попытка передать геометрию и перспективу. На мой невзыскательный взгляд неплохо, хотя хобби, и правда, необычное. Люди теперь редко занимаются творчеством, всё равно с ИИ никому даже близко не тягаться.

Каюта получается проходной между основным отсеком и машинным отделением, но туда приходится лезть нечасто, так что всё-таки индивидуальное пространство, какое ни на есть.

— Но почему? — спросил я у Кати.

— Почему что?

— Почему катер? Почему, я не знаю… не вип-номер «Солус ван», например? Или хотя бы не оранжерейная палуба орбиталки? Это же симуляция, чего стесняться?

— Ты не знал, что это симуляция. Для тебя не было никакой капсулы, мы просто летели на катере, как обычно. Каждый такой типа-рейс загружался заново, поэтому ты не удивлялся, что я не взрослею, и не напрягался странным маршрутом. «Ничего, слетаем разок по заданию и вернёмся в свободный поиск», — говорил ты каждый раз и не помнил, что было в прошлый, потому что симуляция перезагружалась вместе с тобой.

— А ты? Ты помнила?

— Я деталь симуляции. Как кофеварка. Как койка. Как кот.

— Но-но, — сказал Кот, — не надо ставить меня в один ряд с кофеваркой. Я большая языковая модель, обучающий ИИ. Я тебя вырастил, между прочим!

— В реальном мире, не здесь, — возразила ему Катя.

— Для нас этот мир и есть реальность, — игрушка на панели неподвижна, укоризненная интонация без мимики воспринимается странно. — Мы постоянно спорим с ней об этом, хозяин! Она, будучи цифровым слепком человека, недооценивает концептуальную неопровержимость солипсизма…

— Но зачем? — перебил кота я. — Зачем засовывать меня в симуляцию катера?

— Чтобы ты делал траверсы. «Ненавижу лететь по готовым векторам, — ругался ты. — Но ничего, один раз можно…» И мы летели. Каждый раз как в первый.

— Я был астрогом буксира, думая, что веду катер? — дошло до меня.

— Именно так, — подтвердила Катя.

— Но это же… не знаю… как раб на галере! Невольник, прикованный к веслу!

— Ну, всё не так плохо. По крайней мере, мы были вместе. Здесь. Ты не страдал в своём плену.