Книга Жизня. Рассказы о минувших летах - Константин Иванович Комаров

рассказах старожила, с. Кипчаково в начале 19 столетия принадлежало Тютчевым и Ляпуновым и только от них перешло к князю Дадиани. После него оно перешло к князю Андрею Сергеевичу Оболенскому, который продал его Великому князю Петру Николаевичу — имение Благодатное, около 3000 десятин. Видимо со слов того же старожила, И. Докукин описывает некоторые захоронения при церкви с. Кипчаково: девица Анна Петровна Отто — † 1807 г., Елизавета Ив. Тютчева по отцу Селиванова — † 1810 г., бригадирша Прасковья Петровна Чернавская — † 1810 г. Праскева Никитична Ляпунова, урожд. Кропотова — † 1813 г., Марья Александровна, урожд. Ляпунова — † 1815 г., генерал-лейтенант и кавалер Иван Петрович, сын Ляпунова — † 1861 г. Надгробия были сделаны из чугунных плит Истьинского металлического завода. Очевидно ранние захоронения близки по времени основанию села и церкви при нем (Ив. Докукин. Материалы для Рязанского некрополя // Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Т. 26. Вып. 1. Рязань, 1914. С. 114-116).

На моей памяти за апсидой церкви в 30-х годах 20 в. еще сохранялись не упомянутые Докукиным памятники: стела из серого мрамора (лабрадора?, он был с блестками) княжне Марии Оболенской, умершей в возрасте, помнится, двух лет, и стела под стать первой из белого мрамора некоему младенцу, умершему в возрасте около года. Вероятно, сам Докукин на месте не был, а известия старожила записал не совсем точно и полно. Мраморный памятник младенцу Струве (род. 14 мая 1887 г., ум. 18 декабря 1887 г.) он относит к церкви соседнего с. Княжое, расположенного по его словам в 3 верстах от Кипчакова. Но это получается только от левобережного села, от старожила которого он и получил информацию. Правобережное Благодатное находится в 2 км к югу от с. Княжое. Господа Струве были владельцами Ибердского винокуренного завода и должны были похоронить своего младенца при ближайшей и более престижной церкви с. Кипчаково. Мое детское сознание не могло признать незнакомое слово Струве за фамилию, и оно не отразилось в моей памяти. Косвенным подтверждением того, что Докукин лично не обследовал некрополи у сел Кипчаково и Княжое, может служить отсутствие в его сообщении сведений о могилах купцов г. Ряжска, довольно многочисленных. Они располагались у западной стены церкви и перекрывались чугунными плитами с крупными рельефными надписями с титулом: 1-й, 2-й, 3-й гильдии и отличались только по толщине. В свое время я спросил у матери, почему это ряжские купцы возили хоронить своих покойников за 20 верст, в чужой приход. Оказалось, в то время они поссорились со своим попом и лишили его дохода от исполнения ритуальных услуг.

Первоначально сельцо Кипчаково располагалось на правом берегу р. Ранова, на окраине довольно обширного лесного массива, простирающегося по правобережью реки в северном направлении. Позднее река дважды сменила свое русло, отступая в обширную пойму к юго-западу. От старого русла сохранилась старица — озеро Палатное, на высоком берегу которого, в 0,2 км к западу от д. Сосновка и далее за руины мельницы по высокому коренному берегу отчетливо прослеживается культурный слой селища. Недалеко к северо-западу от сельца была усадьба имения Благодатное. На старой карте Рязанской губернии поселок при имении не выделяется в самостоятельное поселение. Видимо свое название Благодатное он получил после переселения крепостных душ на левобережье. На моей памяти мы, кипчаковские, считали его частью нашего села и никогда не выделяли его в особый населенный пункт.

Тому, кто его оглядывал, Приятственны наши места.

На карте Рязанской губернии 1850 — начала 1860-х годов Кипчаково помещено на правобережье р. Ранова. Левобережье еще совершенно свободно. В селе насчитывалось 68 дворов. Это немало, в теперешнем райцентре Кораблино тогда было 49 дворов, в волостном с. Княжое — 56, в Пехлеце — 55, в деревне моей бабки Александровке (Стрекалиха) — 21, а в деревеньке моей матери Чернава — всего 7 дворов. Несколько выделяется из ряда с. Богородицкое (Кикино), где было 80 дворов. Ближнее окружение было немноголюдным: Приянка и Хомутское по 28 дворов, Самарино и Григорьевское 29 и 35 дворов соответственно. Ибердский завод обозначен как Ивритский железный завод без указания количества дворов.

Среди владельцев имения Благодатное времен крепостного права кроме «князя Дадьяна» еще известен князь Оболенский. Как рассказывал один дед (по памяти моего отца), князь Оболенский был злой старик и его все боялись. Злополучный дед, бывший тогда еще совсем не дедом, проспал на барском покосе. Чтобы скрыть свое нерадение он намеренно сломал окосье и вышел навстречу к подъезжавшему помещику, демонстрируя причину неисполнения урока, и тем избежал наказания. По словарю П.П. Семенова-Тяньшаньского (издание 1861-1863 гг.) после освобождения крестьян от крепостной зависимости в селе числилось 584 души обоего пола в 60 дворах (Благодатное — отдельный населенный пункт). Здесь существовал какой-то серный промысел.

После отмены крепостного права село было переведено на другое место, за реку. Тогдашний владелец сумел отделить свою землю без всякой чересполосицы с освобожденными от крепости мужиками. Для поселения был отведен участок на левом берегу реки, образующий своеобразный угол между высоким берегом реки и впадающим в нее глубоким оврагом Ковыльня. Выделенная крестьянам земля непосредственно примыкала к селу и не доходила 120 саженей до большака, проходившего от Ряжска на Рязань на расстоянии около 1 км от села. С севера крестьянскую землю ограничивал овраг Ковыльня, с юга — дорога на большак, теперь отодвинутая немного южнее. Позднее вдоль этой дороги возник новый порядок села или конец — Глининка. Здесь в промежутке времени от 1905 по 1914 г. обосновался и мой дед Михаил Иванович. Под селом у реки был небольшой луг — выгон, сходивший на нет клином к оврагу Ковыльня, где река подступала близко к берегу. Там могли пастись привязанные на колу телята. Мужики могли пользоваться рекой и ловить рыбу с берега только на участке против села, мелководном и нерыбном. Выше по реке, а по правому берегу и много ниже лежала обширная луговая пойма с богатыми покосами. Все покосы, как и лесные угодья, в правобережье оставались в помещичьем владении. Малоземелье не способствовало процветанию сельчан и после революции 1905 г. во избежание возможных беспорядков мужики были наделены выкупной у помещика землей из расчета по 7 десятин на каждый «мужеск» пол, в числе которых оказался и мой тогда