Книга Вмурованные - Евгений Валентинович Сазонов

власть в одночасье поменять все принципы, перевернуть представления о мире и заставить взглянуть на вещи под другим углом. К черту кофе! Он вылил черный напиток в раковину и достал бутылку виски. Сигара, алкоголь и вид на недосягаемый храм могут составить неплохую компанию. Он устал писать, и если раньше удавалось прогнать эту мысль, заточить ее в снежных континентах воображения, то теперь в этом не было смысла. Он верил, что исчерпал себя, величественно растопленные ледники показали зеркало пустоты, которое взошло перед ним, как палач восходит на эшафот с первыми лучами. Оставалось только смотреть на отполированную поверхность правды и искать тропу, что приведет к спасению. Когда треть бутылки была выпита, он почувствовал облегчение, ароматный дым табака все медленней растворялся перед его глазами.

— «Выслушан»! — произнес он вслух. — Когда же я буду выслушан?

Винс порядком набрался, прежде чем прозвучал долгожданный звонок. Пошатываясь и спотыкаясь о прежде невидимые препятствия, он добрался до телефона. Комната плыла перед глазами, теперь его квартира напоминала заполненный до краев бассейн. К утру он планировал всплыть на поверхность, спрятанные в комоде таблетки от похмелья должны были поспособствовать этому.

— Да, да.

Трубка никак не желала спокойно оставаться в руках.

— С вами все в порядке, господин Винс? — издалека прозвучал услужливый голос книжного торговца.

— Конечно, Матис… Я слушаю тебя.

— Она согласна встретиться с вами. Завтра в полдень в Гранд-опера состоится спектакль. Я заказал билет для вас, он придет утром по почте. Вам останется только наслаждаться спектаклем, человек от Мишель сам найдет вас и отдаст записку о месте встречи.

— Господи, к чему эта конспирация?

— Это ее условия, господин Винс. И, кстати, когда статья будет готова, я надеюсь, вы не забудете обо мне?

— Разумеется, Матис, разумеется.

* * *

Парижская опера — театр роскоши, подаренный самим Изяществом. Место, где сбываются мечты о славе, дворец интриг, способный вознести актера до головокружительных высот и демонстративно сбросить вчерашнего повелителя толпы с его пьедестала в преисподнюю безвестности.

Сегодня сцена одарила зрителя волшебством, и Винс был искренне потрясен спектаклем.

«Как может начинающий режиссер сотворить такое чудо?» — подумал он.

Безусловно, все критики и лицемеры уже сегодня окрестят эту постановку самой выдающейся за последнее десятилетие, слух о гениальном творце быстро разнесется по улицам Парижа, и элитное общество пополнится очередным почитателем дорогих вин и роскошных женщин.

Финальный танец — и… свет начинает медленно затухать, постепенно погружая во мрак сцену и зрительный зал.

Сентиментальная драма, несмотря на всю свою недосказанность, затронула даже самые черствые сердца. Сперва зрители не решались аплодировать, им требовалось какое-то время, чтобы вернуться к реальности, после этого они смогут начать рукоплескать и петь дифирамбы. Первые овации казались весьма неловкими и даже неуместными, но начало триумфа было положено: с судьбоносной быстротой волна аплодисментов раскатилась по залу, перевоплощаясь в изысканный океан торжественных поздравлений. Здесь не было места для зависти и упрека, публика была искренна, как чистый лист в предвкушении новой новеллы.

— Браво! — человек, сидящий справа от Винса, несколько раз выкрикнул это слово, и повернулся к нему: — Потрясающий спектакль!

— Да. Спектакль впечатляет, — согласился Винс.

— И Мишель тоже, — с ловкостью уличного карманника неизвестный вложил маленькую бумажку в руку журналиста.

— Постойте, так вы…

— К чему лишние объяснения? Я сделал то, что от меня требовалось. Следующий ход ваш, — оставив Винса в легком замешательстве, человек скрылся среди рукоплещущей толпы.

Взбудораженная публика наводнила фойе театра. Наверное, еще никогда под украшенными сводами театра, среди классических строгих колонн и портретов выдающихся деятелей искусства, не раздавалось столько слов восхищения в адрес экспериментальной постановки. Шум заполнил все пространство зала, и драгоценное эхо, следуя традиции, смешалось с лакированными пузырьками шампанского. Покидая театр, Винс столкнулся с женщиной, чьи духи напомнили ему о пылких вечерах прошлой весны.

— О! — удивилась она. — Как неожиданно. Только не говори, что следишь за мной.

— Жаклин… — нужные слова никак не приходили на ум. — Я… хотел тебе позвонить, но понимаешь…

— Избавь меня от этого, — сказала она. — Мудаки вроде тебя отлично научились сыпать пустыми обещаниями, дальше этого дело не идет.

Случайно помешав неприятной беседе, огромный верзила в дорогом костюме, обвешенный золотыми кольцами и цепочками, подошел к даме и обхватил ее за талию.

— Кто это, дорогая?

— Просто бывший коллега. Кстати, он очень спешит, — бросила Жаклин.

За спинами парочки Винс заметил человека, который передал ему послание от Мишель. Мужчина стоял в окружении разношерстной разрастающейся толпы. Откровенные взгляды пожирали его: красотки кокетливо смеялись, выставляя напоказ белоснежные улыбки и глубокие декольте, мужчины с интересом прислушивались к его словам. Он же, в свою очередь, оказавшись в центре внимания, вел себя наигранно неловко. Мужчина не испытывал стеснения, нет, Винс прекрасно разбирался в таких вещах, но что еще может притянуть развратную публику, как не напускная скромность?

Поймав взгляд журналиста, Жаклин обернулась назад.

— Так вот зачем ты здесь, — она засмеялась. — Если ты хочешь взять интервью, то придется встать в очередь.

— О чем ты? — спросил Винс.

— Этот человек — режиссер спектакля.

Любимец публики заметил Винса и, слегка наклонив голову в его сторону, приподнял бокал. Служитель искусства, он же посланник медиума, возможно, именно такое сочетание способно создавать в голове автора драмы, что будут жить веками и увлекать умы ценителей.

На клочке бумаги было указано время и место свидания. Теперь он знал, что поздним вечером в восточной части города путь к решению загадки сократится на один шаг, а значит, появится надежда. Если статья удастся, то он получит долгожданное признание, и тогда избалованная публика устремит внимание в его сторону, путь к славе очистится от терновых зарослей, и интерес к писательству вновь вернется к нему.

Винс вышел на улицу. Темные тучи сгустились над крышами небоскребов и спешащими людьми, а легкий дождь окрасил тротуары пятнистыми узорами. Прохладный ветер приподнял воротник пальто, и он почувствовал легкий озноб. До долгожданной встречи оставалось несколько часов, чтобы не терять времени, он поймал такси и направился в редакцию. Капельки дождя падали на стекло машины, пробуждая воспоминания о тех далеких днях,